Анатолий Вилинович - Остап Бендер — агент ГПУ Страница 11

– Ума не приложу… – тяжело вздохнул Лоев.

– А может ваш свояк?

– Так его, пять лет уже, наверное, как в Сибирь выслали, как куркуля… Да он и не из таких для этого, хотя бы и знал сколько стоит этот молочник. Зачем ему это. Тут кто-то другой крал, – покрутил головой Лоев.

– Ясно. А когда вы видели этот молочник?

– Когда видел?

– Да, любовались им? До кражи вещей он был еще у вас?

– Дайте вспомнить… – замолчал учитель, думая.

Бендер терпеливо ждал, видя, как Лоев вдруг встал, открыл ящик стола, достал какие-то бумаги, картонки и начал их листать.

– Ищу акварель, я с молочника писал, – пояснил он. – Там дата, я всегда ставлю число на своих работах…

– С него вы рисовали эскизы и для нас, которые принесли?

– Нет, не с моей акварели, а по зрительной памяти, я тогда не нашел ее… вот и сейчас не нахожу, Остап Ибрагимович, – швырнул он бумаги в ящик стола. – Вытер пот со лба и опустился в кресло. – Ни припомню, когда писал эту акварель… натюрморт…

– Ясно. А задолго до похищения молочника, Семен Михайлович?

– Да, когда подумывал продать его… чтобы показать вид его…

– Показать в музее?

– Нет, там не заплатили бы мне дорого. Поэтому и не предлагал…

– Ясно… Значит, молочник до кражи был у вас? И задолго до нее?

– Да. И задолго до нее… – скучно повторил Лоев.

– А в милиции тоже такое спрашивали?

– Да. Сказал, что и вам… только о моем натюрморте и о продаже я не сказал… ни слова, Остап Ибрагимович. О продаже разве можно…

– А кому вы могли предложить купить это произведение искусства?

– Не знаю… – пожал плечами рисовальщик. – Иностранцу какому-нибудь, а может и нашему нэпману, скажем.

– Да, если бы принесли нам в музей, то мы заплатили бы дорого…

– Если бы принесли… – тяжело вздохнул Лоев.

– Значит так, Семен Михайлович, как только сделаем ремонт, выставим столы, витрины, сразу же пригласим вас на работу, – встал Бендер, чтобы уходить.

– Премного благодарен, премного, Остап Ибрагимович, – пошел за работодателем рисовальщик.

Зазвякал в передний звонок.

– Это Славик со школы, наверное, отворил дверь хозяин.

В дверях стоял школьник лет пятнадцати с ранцем в руке. Увидев Остапа, произнес учтиво:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, молодой человек, – улыбнулся ему Бендер.

– Ступай обедать, сын, я провожу гостя.

– Сегодня нас кормили в школе, папа, не хочу… Разреши покататься немного, мы договаривались с Леной…

– А уроки? Тебе только бы кататься… Отец Лены велосипед Славику подарил, – пояснил Лоев.

– Так велосипед сына, не ваш? Я думал… – этот велосипед Остап видел в прихожей. И сам того не зная почему предложил: Хотите покататься на автомобиле, Слава?

– На этом шикарном, он ваш? – указал он рукой на дверь.

– Да, наш, – засмеялся Бендер. – Хотите, тогда прошу, – жестом руки пригласил Бендер школьника.

– Ой, спасибо, – бросил ранец на пол Слава и поспешил за Остапом.

Балаганов и Козлевич, ожидающие Бендера в машине, были удивлены их новым юным пассажиром, осторожно садящего в машину.

– Знакомьтесь, Слава. Сын художника Лоева, который, как я уже говорил, будет работать у нас.

– Очень приятно, в один голос ответили концессионеры. – Куда поехали, Остап Ибрагимович?

– Славу покатаем, друзья. Куда поедем, Слава?

– А куда повезете, к Днепру можно, – ответил школьник.

– В каком классе учишься, Слава? – задал первый вопрос Остап для знакомства.

– В седьмом…

– А твоя знакомая Лена, с тобой в одном классе учится?

– Нет. В другом, просто мы подружились как-то. Она тоже на велосипеде любит кататься.

– Семен Михайлович сказал, что папа Лены подарил тебе велосипед, так?

– Подарил… – замялся мальчик. – Он богатый нэпман… И подарил, чтобы я с Леной на прогулки ездил.

– Так просто подарил? – обернулся к мальчику Балаганов, он сидел рядом с шофером.

– Товарищ бортмеханик, не вмешивайтесь в наш разговор! – строго предупредил Остап. – Правда, Слава?

– Извините, извините, командор…

– Так уже лучше… Да, Слава, вы же обещали Лене покататься вместе.

– Да, надо вернуться мне… и с вами поездить хочется… – смотрел по сторонам юноша.

– Тогда так, Адам, завезите нас в контору и везите Славу к его Лене… Как, Слава, она захочет покататься на автомобиле?

– Еще как! – воскликнул паренек. – Конечно, захочет.

– Вот и славно. Адам Казимирович, покатайте молодых людей, – распорядился Бендер.

– Будет сделано, товарищ директор.

– Надеюсь, Адам Казимирович, что вы будете внимательны к молодым людям, – сказал Остап, выходя с машины с Балагановым, многозначительно глядя на понятливого автомеханика.

– Все как вы сказали, товарищ директор, – закивал головой Адам, отлично понимая, что все это Остап делает неспроста.

Вот что поведал Адам, когда вернулся через пару часов езды по городу с семиклассниками Славой и его подружкой Леной.

Молодые люди дружат с пятого класса. Отец Лены содержит ряд магазинов в том числе… – засмеялся Адам, – и магазин игрушек от которого гэпэушники передают нам комнату.

– Действительно можно посмеяться, – улыбнулся Остап.

– Такому совпадению, командор…

– У них собственный дом на Печерске, – продолжал Козлевич, – автомобиля нет, папа Лены ездит на пароконном собственном экипаже…

– По магазинам своим, – вставил Балаганов.

– Ну что еще… Лена – красивая белокурая девушка… Вот и все пока, Остап Ибрагимович.

– Не густо, но хорошо. Спасибо, Адам Казимирович.

– Да уж… ладно… – пригладил свои кондукторские усы тот.

– А зачем нам, командор, эта Лена? Ее папаша-нэпман?

– Вот вы всегда, Шура… Но здесь, камрады, есть что-то такое, что может указывать путь к разгадке исчезновения этого ценного молочника.

– С двумя… – хотел добавить свою обычную фразу Балаганов, но воздержался, глядя на своего командора, расхаживающего по комнате.

– Хорошо, пойдем по пути расследования, друзья-товарищи… – Бендер подошел к входной двери конторы и с уличной стороны ее повесил картонку с надписью: «Закрыто, работают эксперты». Вернулся в комнату и продолжил:

– Если верить следователю, что, и не верить, а руководствоваться результатами допроса вора-домушника, что он никакого молочника не брал и даже не видел такого, а к нему применяли, как сказал Доменко, меры устрашения…

– Знаем эти меры, командор, – махнул рукой Балаганов, – когда я в допре…

– Не перебивайте старших, бывший уполномоченный по рогам и копытам.

– И я знаю, какие это меры устрашения у милиции, а тем более у гэпэушников…

– Помолчите и вы, Адам Казимирович… Не уводите мои рассуждения в сторону.

– Да, да, да, Остап Ибрагимович, простите, вспомнилось как-то…

– Так вот, друзья мои, товарищи, будем считать, что домушник не брал этого молочника. Тогда вопрос, кто его взял, украл, разбил и выбросил, что маловероятно? Кто задаю себе и вам вопрос? Был еще вор? Второй вор или первый? Оказывается, что Лоев любовался этим изделием в последний раз еще задолго до кражи. Кроме того, он сделал акварельный рисунок с него, как натюрморт. Признался он мне, что собирался продать его… Но передумал, жена устроилась работать в больнице, начали получать карточки. Он решил повременить с продажей молочника. А когда я попросил его, помните, нарисовать его, так он своего акварельного рисунка не нашел и нарисовал нам в трех экземплярах по-памяти. Не нашел он своего этого рисунка и сегодня. Исчез и все. А не оказался ли первый вор в самом доме учителя рисования? Задал я себе вопрос, детушки-друзья мои. Возможно. Свояк? Пять лет тому, как его выслали. Жена? Маловероятно. Она из простой семьи. Рисовальщик не посвящал ее в ценность молочника. Сын? Ученик седьмого класса?… Не вызвал у меня подозрений. Но когда всплыл в этом деле велосипед!.. Что Ленин папа вдруг подарил Славе его! С чего бы это? Чтобы кататься парню вместе с его дочерью, охранять ее? С трудом верится, камрады-компаньоны мои, – начал закуривать Бендер.

– Ой, точно, командор, ой, правильный ход к этой разгадке.

– И я с вами согласен, Остап Ибрагимович, – подтвердил Адам.

Прикурив папиросу, Бендер не спешил одобрить мнения своих друзей. Присел к столу и взял карандаш, и на листе блокнота начал записывать, говоря:

– Первое. Сблизится, как только можно, с семиклассником Лоевым. Через него с его симпатией Леной, дочерью нэпмана… Узнать фамилию нэпмана… впрочем, магазин его радом, комнату же его передают нам…

– А Славе я предложу научить его водить автомобиль, Остап Ибрагимович.

– Дельное предложение, Адам. От него и выведать можно что-то… каким это образом папаша Лены подарил ему велосипед? Так дальше…

Раздался стук в дверь конторы и голос:

– К вам можно?

– Заняты, занят! Работают эксперты! – подскочил к двери Балаганов.

– Ничего, ничего, соседи… – вошел мужчина, одетый элегантно по тому времени, среднего возраста, полноват, лет пятидесяти можно было ему дать, глядя на него.