Елена Фёдорова - Марина Жюли. Романтика и приключения Страница 11

Раймон поднялся. К ним тут же подбежала стюардесса.

– У вас что-то случилось, господа? – в голосе испуг. – Мы уже готовимся к взлету. Будет лучше, если вы останетесь на своих местах и пристегнете ремни.

– Мы просто поменяемся местами и пристегнемся, – успокоил ее Раймон.

Марина взглянула в иллюминатор и закрыла глаза. Ее руки стали влажными от напряжения. Она поняла, что совершила опрометчивый поступок, поменявшись местами с Раймоном. Но отступать было уже поздно. Самолет медленно двигался к взлетной полосе. Марина решила подумать о чем-то, не связанным с полетом. Она вспомнила большой белый купол Сакре-Кёр, где на самой верхней смотровой площадке у нее была любимая скамеечка. Марина могла часами сидеть там, смотреть на Париж с высоты птичьего полета и слушать чарующую музыку самого большого колокола Савояр дара Савойи.

Ты на крыши Парижа посмотри с высоты,С высоты облаков, где гнездятся мечты…

Словно угадав ее мысли, пропел Раймон.

Марина открыла глаза и увидела, что они уже парят над белоснежными облаками, похожими на сладкую вату.

– Я даже не почувствовала, как произошел отрыв от земли, – сказала Марина, зачарованно глядя на облака. – Какая красота! С земли никогда не увидишь такого. По этим пушистым облакам просто хочется побегать, скинув туфли.

Мне хочется бежать по облакамБежать навстречу счастью иль судьбе.Мне хочется по солнечным лучамНайти дорогу, что ведет к тебе.Мне хочется кричать на весь Париж:– Марина, где ты? Под какой из крыш?Лишь зайчик солнечный метнется по трубе.А ты… Ты, как и прежде, промолчишь.

Это стихотворение написал мой дед, когда они летели из Америки. Он надеялся на встречу с Мариной. Надеялся и боялся, что не сможет разыскать ее, – сказал Раймон негромко. Он сидел, откинувшись в кресле с закрытыми глазами. Казалось, что он говорит сам с собой. Но и Марина, и Шарль превратились в слух. Шарль даже несколько раз облизал губы, надеясь услышать что-то новенькое.

– А когда отчаяние охватывало моего деда, он стонал: «Отдай мне ее, ты слышишь, Париж! Выбрось, как море янтарь». Кстати, о море, – Раймон открыл глаза, улыбнулся и положил свою теплую руку на холодную Маринину. – Красное море называют эмбрионом океана. Именно эмбрионом, то есть океаном в зародыше!

– А мне больше нравится, когда Красное море называют «водяным пальцем», – чуть отстранив Раймона, заговорил Шарль. Его совершенно не устраивала роль пассивного слушателя. Тем более, что про Красное море он знал больше Раймона и решил блеснуть эрудицией.

– «Водяным пальцем» море называют потому, что максимальная ширина его триста пятьдесят километров, а длина – две тысячи сто километров от Суэцкого канала до Баб-эль-Мандебского пролива. При этом в Красное море не впадает ни одной реки и вода в море нагревается до пятидесяти девяти градусов! Это самое теплое море на планете. Под парящими лучами тропического солнца происходит интенсивное испарение поверхностной воды. Осадков выпадает всего двадцать пять миллиметров в год – это вообще ничего. Если все суммировать, то глубина Красного моря должна ежегодно уменьшаться на восемнадцать метров. А без воды Индийского океана, которая втекает в Красное море через уже упомянутый Баб-эль-Мандебский пролив, Красное море совсем бы испарилось! Но количество воды в Красном море не уменьшается, а остается постоянным. Глубина Красного моря, между прочим, две тысячи триста девяносто пять метров! Вот поэтому и считают его эмбрионом океана! К тому же, ученые обнаружили пятнадцать впадин, в которых концентрируются тяжелые металлы. А в южной части моря в апреле проходят даже праздники изобилия. Одна важная особенность, на которую стоит обратить внимание: концентрация соли в море необыкновенно высокая. Поэтому выживать растениям на берегах Красного моря весьма сложно. Ученые насчитали всего двадцать шесть видов мангровых деревьев, которые умеют избавляться от соли…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Автор знает, что Марина – римское имя. Но, если вы прочтете роман до конца, то поймете, почему у Марины Жюли русское имя.

2

Эдит Пиаф.

3

Василий Федоров.

4

1Коринфянам 13: 3—7

5

Сергей Есенин.