Василий Лягоскин - Бей первым, Федя! Ветеринар. Книга первая Страница 11

– Ни фига себе, – в который раз за день удивился Федор, – баба! Киллер-баба!

– Ты что, идиот?! – тяжело переводя дыхание, спросила тетка, продолжая вращать выпученными глазами, – не видишь, у меня насморк?

– Нет… Да.., – невпопад ответил Казанцев.

– Что «да» – действительно идиот? – опять спросила незнакомка, удобнее устраиваясь на кровати, что сделать было не так просто, учитывая связанные руки и ноги.

– Да – значит не вижу, что насморк, – обиделся Федор, – а будешь обзываться, снова рот заткну. Болеешь – бери больничный и сиди дома.

Женщина на кровати вдруг захохотала. И это совершенно преобразило ее. Ничего зловещего в ней Казанцев больше не видел. Рядом с ним сидела на кровати миленькая тетка – да нет, не тетка; какая тетка в двадцать пять лет? На большее она никак не выглядела. И мордашка очень даже ничего. Хотя с неземным видением в окне гостиничного люкса конечно сравнивать было невозможно.

– Да и до Галчонка ей, – вполне патриотично, хотя и не совсем искренне заметил Федор, – как до небес. Однако с такой не стыдно было бы пройтись по проспекту, завернуть в ресторан не из последних, а потом…

Это Казанцев решил еще раз помечтать, не забывая, впрочем, что одно свидание на сегодня уже назначено. Он с удовольствием наблюдал сейчас, как над крупными серыми глазами и тонкими бровями дрожит от смеха темно-русая – в цвет фальшивым усам – челка. Одновременно до него наконец дошло, чем его так смутили носки незнакомки. Не носки – ноги! Слишком маленькие для мужика ножки пеленал скотчем Федор.

– Нет, ты точно идиот, – незнакомка наконец отсмеялась и в третий раз поставила диагноз, который Федор не раз слышал от собственной супруги, – кто же мне больничный даст? Профсоюз киллеров, что ли? Эй, эй – ты чего?!

Казанцеву надоело безнаказанно выслушивать оскорбления и он поднялся на кровати на колени. Встать полностью ему вряд ли бы удалось – потолок не позволял. Но и в таком положении вид у Казанцева был достаточно грозным.

Так думал сам Ветеринар. Совсем иначе восприняла «грозно» нависшую над ней фигуру незнакомка. На нее мосластая фигура мужика стукнувшего ей по башке своим дипломатом, произвела впечатление, сравнимое с тем, как если бы под мышку сейчас заполз муравей. Она начала конвульсивно дергаться, а потом все-таки не выдержала, и прыснула. И хихикала, пока ее взгляд не опустился до уровня бедер – точнее между ними. Тут ее глаза округлились и она ойкнула в изумлении (или в восхищении, как самонадеянно подумал Казанцев). Удивляться там было действительно чему – до сих пор. Хотя сказочное видение и исчезло из окна напротив, внутри Казанцева этот образ еще волновал кровь. Да как еще волновал! Снайперше из положения сидя это было видно просто великолепно. Она совершенно неожиданно для Федора спросила:

– Насиловать будешь?

– Размечталась! – гордо отрезал Федор.

В его понимании – прими он сейчас предложение киллерши (а воспринял он ее слова именно так) – пришлось бы ему, вдобавок ко всем прегрешениям сегодняшнего дня, изменять сразу дважды. Галчонку и Зайке.

– Ах, если бы сейчас тут оказалась кто-нибудь из них! – гордо поднял он голову к потолку.

О том, что та же Галина, увидев голого мужа в одной постели со связанной женщиной, без всяких слов огрела бы его чем-нибудь тяжелым – да хотя бы тем же дипломатом – по костлявой спине, он как-то не подумал. Не успел, наверное. Потому что совсем не Галчонок, а другой человек, появления которого не заметили ни Казанцев, не безымянная пока наемная убийца, вмешался в их диалог. Впрочем, Казанцев успел еще немного растянуть свой подвиг во времени:

– Размечталась! – повторил он, и подскочил на кровати, когда от двери раздался насмешливый мужской голос:

– А зря! Побаловались бы напоследок.

Прыжок Казанцева на мягкой постели закончился нелепым падением на пол. Уже оттуда он разглядел высокого – не ниже его самого – и плечистого мужика в стильном светлом костюме, черных зеркальных очках и бежевых перчатках, естественным продолжением которых казался большой пистолет с накрученным на дуло массивным глушителем. Незнакомец снял очки и сделал шаг в комнату, улыбнувшись обоим вполне дружелюбно.

– А что! – воодушевленно продолжил он, – как вам картинка: два любовничка после бурно проведенных часов еще более бурно ссорятся и шлепают друг друга. Не по попке, конечно (тут его улыбка стала еще более ослепительной), а в натуре шлепают. Ты, – он ткнул пистолетом в сторону Федора, – ее вот этим стволом, – а она тебя своим. Это ведь ваш инструмент, коллега?

Казанцев даже не заметил, как человек в сером оказался у окна, а винтовка – в его руках. Теперь ее ствол угрожающе перебегал глушителем с Федора на снайпершу и обратно.

– Моя, – совершенно спокойно подтвердила девушка, – но это не значит, что я должна трахаться с каждым придурком, на которого мне укажут.

Казанцев не успел ни обидеться, ни оскорбиться. Это сделал за него второй киллер.

– Фу, как грубо, – покачал он головой, – впрочем, хозяин – барин. Не желаете получить напоследок кусочек удовольствия – пожалуйста. Могу предложить другой вариант. Впрочем, вариантов много; результат один. В этой комнате останется два трупа. Хотите угадать, кто это будет?

Казанцев отрицающе мотнул головой; снайперша на вопрос никак не отреагировала. Незнакомца это не расстроило. Он вдруг заметил дипломат, скромно ждущий своей очереди у ножки кровати.

– А это что? Твой?

Было непонятно, к кому он сейчас обращался, но Федор на всякий случай еще раз мотнул головой – тем более, что дипломат действительно ему не принадлежал.

– Ага, – киллер улыбнулся так заразительно, что Казанцев тоже невольно скривил губы, – приз! Я выбираю сектор «Приз!».

Он, казалось, совсем не обращал внимания на зрителей разыгрываемого представления, хотя это было иллюзией, в чем Федор убедился, как только попытался поудобнее разместить свой голый зад на холодном полу. Темный зрачок длинного глушителя винтовки мгновенно уперся в лоб Казанцеву, замер на мгновение и качнулся из стороны в сторону. Так мать грозит пальцем непоседливому малышу: не шали!

Федор послушно замер. Все в его нескладном теле напряглось; казалось, что он уже умер. Жили только глаза, которые словно два объектива видеокамер фиксировали каждое движение незнакомца. В голове мелькнула картинка недавнего прошлого – та самая, как он лихим подскоком впечатывает подошву в дверцу «Мерседеса».

– Вот бы сейчас так же, прямо в живот киллеру, а потом.., – тоскливо подумал Федор, понимая, что не сможет заставить себя даже шевельнуться.

А закаменевшее было лицо незнакомца опять расплылось в улыбке. Вот его левая рука в перчатке подкинула дипломат вверх, в угол комнаты, заставив вращаться подобно бумерангу. Он не успел долететь до противоположной стены. Негромко кашлянул пистолет – два раза.

– Ну и правильно, – подумал Федор, – ведь у дипломата только два замка.

Если бы эту мысль могла прочесть незнакомка! Уважения к пленившему ее мужику у девушки явно прибавилось бы. По крайней мере, в части безрассудной храбрости Федора. По крайней мере, она перестала бы наверное к каждой фразе добавлять привычное: «Ты что, идиот?». Сама она сейчас зажмурила глаза в ожидании роковых выстрелов и сжалась подобно мышке, попавшей в мышеловку. Потому киллер-вумен не видела, как дипломат дважды дернулся от точных попаданий, слегка изменив траекторию полета. И как он глухо стукнулся о стенку и полетел вниз, вываливая на последнем отрезке полета из своего нутра какие-то бумаги и пачки грязно-зеленых купюр. С последних Федору задумчиво улыбнулся коллега того самого чернокожего молодца, что растерянно позировал недавно в окошко гостиничного номера. Какой именно из американских президентов это был, Казанцев не знал. Но наверное не из последних, раз на купюрах красовались цифры «100».

Незнакомка, открывшая наконец глаза, отреагировала первой. Она протяжно свистнула, на что киллер одобрительно хмыкнул. Его мужественно-красивое лицо изобразило задумчивую гримасу столь явно, что даже последнему идиоту стало бы ясно – в голове красавца вариантов развязки прибавилось. Так что сердце Федора встрепенулось в нелепой надежде – вдруг трупы в этой комнате никому уже не нужны? Или, по крайней мере, можно обойтись одним.

Увы, оба эти варианта киллер даже не рассматривал. Все его мысли теперь были связаны с деньгами – с грязно-зеленой кучкой банкнот в углу комнаты. Проблема была для него в другом – как в наикратчайшие сроки переправить их в надежное место? Естественно, без свидетелей. Последнее решалось легче всего. Он уже без всяких изысков; без малейшего намека на театрализованность действа снова бросил винтовку к плечу, соединяя прямой линией с Фединым лбом – через приклад, ствол и глушитель. Теперь пришла очередь Казанцеву зажмуривать глаза. Он еще успел увидеть, как напрягся палец его убийцы, утопляющий курок в скобе; успел услышать, как чуть громче, чем два предыдущих, треснул выстрел и… долго-долго ждал, когда пуля долетит до его лба, удивительно гладкого, не изборожденного сейчас ни единой морщиной; даже шишка на нем вроде стала намного меньше. Долетит и разом решит все его проблемы.