Александр Кваченюк-Борецкий - Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 1 Страница 11

– Есть тут кто? – на всякий случай спросил Иван Андреевич.

Вместо ответа в конце коридора внезапно возник силуэт человека довольно высокого роста и спортивного сложения.

– Мы не включаем свет, чтобы не привлекать к себе постороннего внимания. Но, уверяю, вам беспокоиться не о чем! – заверил он.

– А я и не беспокоюсь! – ответил Елкин, ощущая сухость во рту.

Слегка привыкнув к полутьме, в квартире, где окна плотно закрывали всевозможные драпировки из кусков материи и… бумаги, ученый обнаружил двух незнакомцев. Один из них, видимо, главный, с кем ему предстояло иметь беседу, сидел за круглым столом, располагавшимся посредине одной из комнат. Второй стоял справа от него, скрестив руки на груди. Елкину предложили сесть, и он тут же опустился на стул, так как ноги его подкашивались от усталости и пережитого волнения. Иван Андреевич попытался успокоиться. Но ему никак это не удавалось. Его слегка подтрясывало. Сегодня жизнь снова преподнесла ему сюрприз. Что будет завтра, если, конечно, он доживет до этого «завтра»? Главный, как будто угадал мысли «гостя».

– Вам бояться нечего! – повторил он в тон своему сообщнику.

Но Елкин уже жалел, что неизвестные типы так легко заманили его в ловушку. Может они – грабители, убийцы или, хуже того, маньяки? Но тут Главный, встав из-за стола, окончательно развеял все его сомнения.

– Вы, наверное, будете удивлены, но я и есть… тот самый Артемьев!

16

После лекции по неизменной привычке Юрский штудировал учебные конспекты и план занятий. Но что-то мешало ему сосредоточиться. «Это ж надо! – подумал он. – Кто-то и впрямь без моих лекций жить не может!» Он поднял голову и увидел ее! Студентка, что не в первый раз таким своеобразным способом пыталась обратить на себя его внимание, и, в самом деле, была ослепительно хороша. Так хороша, что на миг ему даже стало страшно. Ее стройные загорелые ноги, обутые в красные туфельки, виднеясь из-под парты, как раз приходились напротив его подбородка. Николай отвернулся, стараясь не смотреть на девушку. Нет, долго сердиться он не мог. Втайне Юрский любовался студенткой. Какой у нее смелый открытый взгляд, восхитительная линия шеи! Сколько в ней детской непосредственности и в то же время глубокого едва сдерживаемого чувства! А что, если?.. Слегка растерявшись, Николай снова ощутил себя мальчишкой, заблудившимся в трех соснах…

Подобное чувство он испытал, когда ему исполнилось десять лет. Они с мамой отправились по грибы и ягоды. Плодов в тот сезон было видимо-невидимо. Коля собрал полный бидон земляники и хотел сказать об этом маме, но вдруг обнаружил, что ее рядом не оказалось. Уронив бидон на землю, и, рассыпав всю ягоду, он бегал по лесу и отчаянно голосовал: «Мама, мама!» Но в ответ ему звучало только собственное эхо. Так продолжалось час или два, а может больше. Совсем обессилев, Коля сел на землю и заплакал, судорожно вытирая ручонкой слезы. А, как только успокоился, заметил, как между деревьями мелькнуло мамино ситцевое платье. Бедная женщина вытянув руки прямо перед собой, мчалась навстречу сыну, не разбирая пути. Прижав его к груди, она не могла вымолвить ни слова. Горло ее охрипло, когда во время поисков, она напрасно надрывала голосовые связки в надежде, что Коля услышит ее и поспешит на зов. А Коля? Коля – молодец! Он лишь поначалу запаниковал, шарахаясь, как загнанный зверек по тайге, труся каждого шороха. Но, в конце концов, взял себя в руки. Он, хотя и был мал, да – не промах!

– Ой! Ай, ай, ай! – вскрикнула девушка, когда, спускаясь вниз, и, двигаясь между рядами столов, неловко ступила на нижнюю ступеньку.

Нога ее нечаянно подвернулась…

…Вовремя очутившись рядом с ней, Николай будто пушинку, подхватил ее на руки.

– Что – с вами? – с беспокойством спросил он. – Голова не кружиться?

– Кружится! Очень кружится! – ответила она слабым голосом.

Ее голова склонилась на его плечо… В это время студенты выпускной группы вломились в аудиторию. Лекцию выпускникам должен был читать Северков. Они о чем-то зашептались между собой, захихикали.

– А ничего пара получится! – не поскупился на комплименты кто-то из студентов.

– Девочка – что надо! – добавил другой.

– Жаль, что не твоя, Жорик?

– Я предпочитаю девчонок из моей группы!

В ответ Жорик заслужил одобрительный гул девичьих голосов.

– Не надсадитесь, Николай Николаевич!

Северков выпростал дорогу Юрскому.

– Зайдете ко мне в перерыв!..

«Зачем это я ему понадобился?» – наивно подумал Николай. Ловя на себе удивленные взгляды преподавателей и студентов, через весь институт он нес Настю на руках.

– Дальше, я – сама, как-нибудь! И спасибо вам! – стараясь не смотреть ему в глаза, сказала она, когда они оказались во дворе института.

Там не было ни души. В знак благодарности студентка, то ли поцеловала своего спасителя, то ли, как слепой котенок, ткнулась в его щеку губами.

– А – как же?..

Но Настя сделала вид, что не расслышала вопроса… Бойко застучав каблучками по асфальтовой площадке, она зашагала прочь от здания ВУЗа.

…Николай ругнул в сердцах собственное легковерие и кокетство девчонки…

17

– Верь теперь бабам! Они – хитрющие!

В тоне широкоплечего приземистого паренька с бесцветными пуговичными глазками, не весть, как объявившегося подле Юрского, слышалось глухое раздражение.

– А в чем, собственно, проблема? – спросил Николай, стараясь сохранять спокойствие.

– Да, так, мелочь пузатая!.. Была, и нет!

– Ну и – прекрасно!…

– Совет тебе дать хочу!

Николаю все больше не нравилось, что какой-то нахальный тип, точно заноза, лез к нему под ноготь.

– Бесплатный?

Коротко стриженые волосы крепыша ощетинились еще больше. Он приблизился к Юрскому почти вплотную, так, что Николаю, чтобы не столкнуться с этим нахалом лбом, невольно пришлось отступить на шаг назад.

– Держись от нее подальше!

Глава вторая

1

Лос-Анджелес на то и Лос-Анджелес, что здесь бизнес курортный, то есть самый широкомасштабный и прибыльный. Тут затеваются грандиозные денежные аферы, светские и политические интриги. Вынашиваются небывалые преступные замыслы. На песчаном побережье возле огромного океана процветают всесильные мира сего. Игорные короли и нефтяные магнаты. Угольные боссы и крупные золотопромышленники. Государственные мужи, звезды Голливуда, известные ученые, гении компьютеризации. И всю эту элиту разбавляют, как виски содовой, жулики, аферисты, искатели приключений, бродяги, нищие и откровенные отбросы общества. Богачи упиваются своей властью и деньгами. Они владеют целым миром и ничем конкретно. Все их связи, влияния и сверхприбыли – мыльный пузырь: когда он раздувается сверх меры, то, наконец, лопается. Блага, как футбольный мяч, переходят от одного игрока к другому. Дольше его удерживает при себе тот из «спортсменов», кто – искуснее. Но это – эталон, мерка, привилегия элиты. Сомнительное достоинство высшего сословия.

За деньги в Лос-Анджелесе можно все. Хотите – ограбьте банк. Другой вопрос, улизнете ли вы и ваши сообщники целыми и невредимыми от вездесущих копов из Затерянного Рая? Рискованно? То-то!

Если вам все – до Севастополя во время дружеской попойки признайтесь в любви девушке вашего лучшего друга. Ведь, втайне ото всех вы давно ее желали! До безумия страстно и безнадежно!.. Предугадать дальнейшее несложно. На какое-то время лучший друг становиться вашим злейшим врагом! Смерчем с Тихого океана он нашвыривается на вас. Скорее всего, жестоко бьет по лицу. Один раз, другой. Вы – на полу. У вас кровь – из носа. Бока трещат по швам. Удары сыплются на вашу бедную голову градом!.. До тех пор, пока, наконец, ревнивца не усмиряют другие «лучшие» друзья.

Но это все – эмоции. Часто человек не властен над ними, что особенно подогревает интерес к жизни, которая была бы совершенно скучна без откровенных глупостей, запретной любви, мордобоя и скандалов. И, когда все это – на страницах местной прессы, тиражи растут, как на дрожжах. А с ними – и прибыли. И чем скандальнее светская хроника, тем выше – тираж и прибыль, тем незауряднее, привлекательнее и полнокровнее отдых на курорте. Нет, это – не выдумка. Главное – длинный доллар. Все, что вокруг него – второстепенно, хотя – и его высококачественный продукт тоже.

Не поскупитесь, и вы – сопродьюссер Голливудского триллера и даже участник массовых сцен. Серьезная роль вам – ни к чему, так как на нее много других претендентов. Кино – это не ваш бизнес. А слава – мишура! К тому же, ваша стезя – неповторима. Там вы – и сам себе режиссер, и главный герой, еще более убедительный, чем на экране… …И все же Голливудское кино – великое искусство! Благодаря чему, мы любим Америку не меньше, чем сами американцы.