Александр Такмаков - Провокаторы Страница 11

Некоторое время Марина молчала, а затем всхлипнув, продолжала – Вот так, Левушка, пока ты катался, как сыр в масле, богатенькую женушку обувал, я скиталась по чужим углам и готовилась к родам. Сын родился через два месяца после моего приезда домой, большой, крепкий, аж 5 кило, богатырь и назвала я его Владимиром, в честь Высоцкого.

– Бог, ты мой, как же ты рожала такого гиганта? – воскликнул Лев Моисеевич.

– Как, как с криком и воем, знаешь, как волчицы воют? Так и мы, бабы, когда прижмет, превращаемся в волчиц – воскликнула Марина – сначала хотели делать кесарево, но я им заявила, рожу, сама рожу! И родила, с разрывами, но родила, вот так! А пока я лежала в роддоме, мой папаня развелся с матерью, разменял квартиру и стал сожительствовать с молодой алкоголичкой. Тогда я думала, что отец впал в старческий маразм, и только потом поняла, что к пятидесяти годам многих мужиков тянет на новые впечатления и молодое тело. Тебя, поди, тоже?

– Нет, Мариночка, нет, я отдаю себе отчет, что всему своё время и жить надо так, как тебе предназначено судьбой.

– Хочешь сказать, что твоя Бася это твоя судьба? Да я убеждена, что ты никогда, слышишь, никогда её не любил, а женился по расчёту.

– По расчету или нет, а живем мы с Басей 30 лет и разводиться не собираемся.

– Ой, ой, не зарекайся, в этом мире ничто не вечно и даже крепкие семьи всегда под угрозой распада, всё зависит от случая, от роковых обстоятельств и силы характера супругов. Ну ладно, хватит об этом, лучше я тебе расскажу о сыне, каким он был в детстве и как мы с ним жили. А жили мы даже очень дружно, настолько, что без меня он не хотел оставаться даже на минуту – я готовлю обед он со мной, я иду в магазин он со мной, если он играет, я должна играть вместе с ним. В три года он научился плавать и с годами стал одним из лучших пловцов нашей области. Кстати, он до сих пор не бросает плавание, иногда выступает на соревнованиях. Но это было потом, а когда ему исполнилось пять лет случилось несчастье, мы с ним попали в автомобильную аварию. Я отделалась довольно легко, а вот Вовка получил тяжелейшую травму – разрыв внутренних органов и повреждение позвоночника. Когда нас привезли в больницу, врач, осмотрев сына, покачал головой и сказал – на позвоночнике потребуется очень сложная операция, боюсь мы сами не справимся, нужно вызывать специалистов из Москвы. А пока мы займемся внутренними органами, надо срочно останавливать кровотечение. Я подождала конца операции, все прошло хорошо, но нижняя часть тела оказалась парализованной. Надо сказать, люди в этой больнице оказались добрыми и отзывчивыми, один из хирургов тут же позвонил в Москву, рассказал, что случилось с моим сыном и выслушав ответ, сказал в трубку – хорошо я сообщу ваше решение матери.

– В общем, дело обстоит так – мы передадим им историю болезни, и они назначат время операции, это примерно будет через полгода, а может быть и месяцев через девять, но если нужна срочная операция, то это будет стоить три миллиона рублей. У вас есть три миллиона? – спросил он меня, если нет, я бы настоятельно советовал найти нужную сумму и отправить сына в Москву. Представляешь, какие огромные деньги были для меня? Для меня, продавца на рынке, получающей триста рублей в день, которых едва хватало на продукты и мелкие расходы. Вот тут-то я впервые решила разыскать тебя и потребовать оплатить операцию нашего сына. Разыскала телефон, позвонила, но мне сказали, что ты не то в Америке, не то в тюрьме и тебя в ближайший месяц или два не будет. Лева, ты представляешь моё состояние? Я была в панике и тут я вспомнила, что ещё полгода назад ко мне подбивал клинья один уже немолодой мужичек и даже предлагал выйти за него замуж. Я позвонила ему, напомнила наш последний разговор и сказала, что согласна быть его женой, но при одном условии – если он оплатит операцию моему сыну. Он тут же согласился и предложил приехать к нему домой для окончательного решения вопроса. Через три дня мы оформили наш брак, а ещё через два дня мы спецрейсом летели в Москву. Вот так я, Марина Петрова, стала мадам Бабиковой, женой богатого владельца винзавода и акционера некоей Магаданской золотодобывающей компании.

– Человек то он хороший? – не выдержал Лев Моисеевич.

– Человек, говоришь, да Алексей Алексеевич оказался очень порядочным человеком, понимал, что я его не люблю и согласен был ждать, когда я к нему привыкну и может быть даже полюблю. Представляешь, я действительно со временем полюбила его, по-своему, не так как тебя, но все же мне было с ним хорошо. Года два я не работала, все время проводила с сыном, а когда он окончательно окреп, решила завести собственное дело. Мы с Алексеем долго спорили и наконец он согласился открыть на моё имя фирму по проектированию и производству катеров и яхт класса река-море. Кстати, фирма процветает и дает хороший доход.

– Значит у тебя всё хорошо? Ты счастлива? – сдавленным голосом спросил Лев Моисеевич.

– Да, как сказать, вот увидела тебя, и все в груди перевернулось, как будто и не было этих тридцати лет – вздохнула Марина.

– Марина, а где сейчас твой муж?

– Где, где – махнула рукой Марина – три года как похоронила его, царство ему небесное.

– Значит ты вдова? Это же прекрасно, ты свободна, прекрасно, прекрасненько! – потирая руки, радостно воскликнул Лев Моисеевич

– Не понимаю, чему ты радуешься? Вдова, вдовой, но прыгать к тебе в постель я не собираюсь – сказала, как отрезала Марина.

Лев Моисеевич, что-то хотел сказать, но в это время раздался голос Леонида Ивановича Векслера.

Глава 8

– Дорогие гости, прошу извинить меня и пригласить вас к столу, все в сборе, ждем только вас и Николая, а кстати, где он?

– Я тут – открывая дверь, подал голос Николай – вздремнул вот, спасибо, что разбудили.

Николай взглянул на Льва Моисеевича, тот подозрительно посмотрел на него и отвернулся. Затем посмотрел на Марину и понял, почему прерывался и хрипел голос у шефа. Перед ним стояла очень красивая голубоглазая брюнетка, лет тридцати пяти, с великолепной сексапильной фигурой в черном платье и чернобуркой на плечах. На высокой, как у молодой девицы, груди блистало бриллиантовое колье, которое дополняли серьги и браслет прекрасной ювелирной работы.

– Не хило, очень даже не хило живет вдова – подумал Николай и скромно опустил глаза.

– В холле второго этажа, куда они все спустились, за огромным накрытым к обеду столом, сидели пятеро – сам Векслер Леонид Иванович, бывший главный инженер крупного механического завода, из-за аварии оказался в тюрьме, отсидел три года, там и набрался демократических лозунгов. Его жена, Валентина Ильинична, стареющая женщина внушительных размеров с обвисшей грудью и огромным животом чревоугодницы, никогда и нигде не работала, умело подыгрывая мужу, держала его в ежовых рукавицах. Их сын, Виктор Леонидович, интеллигентный, склонный к полноте, тридцатилетний мужчина, копия отца, предприниматель, делал деньги на торговле цветными металлами. Пять лет назад, примкнув к новоявленным российским коммунистам, вскоре разочаровался в их примиренчестве с существующей властью и порвав с ними, создал новую организацию, которая не отвергала силовой захват власти. Его жена Ольга, худосочная безликая особа, с нервными пальцами изящных рук пианистки, девять лет назад, окончила московскую консерваторию, но концертную деятельность сменяла на тихую спокойную и обеспеченную жизнь замужней женщины. Обособленно сидел, крепко сбитый, довольно симпатичный молодой человек, с тонкими чертами лица, ранними залысинами на коротко стриженой голове – Владимир Перов, внебрачный сын Марины и Льва Моисеевича. В своё время он увлекся идеями анархизма, которые почерпнул из сочинений патриарха российской анархии Петра Кропоткина. Три года назад создал в городе незарегистрированную в Минюсте организацию, без каких-либо четких правил и политических направлений, в составе которой была боевая группа, жаждущих решительных действий. Одним из направлений деятельности этой группы была борьба за чистоту русской нации и православия, а потому изгнание из города всех иноверцев стало для них основной задачей на данном этапе.

– Проходите, гости дорогие, выбирайте место за столом по своему вкусу, будем праздновать десятилетний юбилей нашего сына и нашей невестки, сынок открывай шампанское, будем пить и веселиться – торжественно, как на приеме в честь именитого гостя, говорил Векслер.

Конец ознакомительного фрагмента.