Татьяна Герцик - Дорога к себе Страница 12

– А что на это скажет твой замечательный супруг? Разве воспитанные светские дамы могут так выражаться? Да еще кулаками в ресторане махать? – Борис надеялся своими провокациями завести ее еще больше.

Но обманулся. Она испуганно посмотрела на Виталия и сникла. Борису захотелось взять ее за плечи и потрясти как следует. Что это такое!

– Отпусти меня, пожалуйста, – она попросила почти плаксиво. – Мне этого совершенно не нужно. Я не хочу давать мужу повода для ревности.

– Сомневаюсь, чтоб он когда-нибудь тебя ревновал. Просто ты его недовольство вызвать не хочешь. Что он такое с тобой сделал, что ты вздохнуть боишься? – Борис сказал это зло и громко, и Василиса испуганно посмотрела вокруг.

– Не кричи! И Виталий ничего со мной не делал. Просто я стараюсь соответствовать его уровню.

Борис ошарашено замолчал. Так вот где собака зарыта! Соответствовать чему-то там! Чушь какая!

– Ты бы лучше себе соответствовала. Своим собственным ожиданиям и чувствам. Тебе что, нравится быть запуганной безгласной овечкой? Боишься, если будешь открытой и естественной, он тебя бросит?

Она затравлено посмотрела на него, и Борис понял, что случайно попал в цель.

– Виталий меня никогда не бросит! – ее голосок прозвучал тонко и безнадежно. – Но я понимаю, что до его уровня не дотягиваю. Я просто учусь. Что в этом плохого?

– Учиться это хорошо. – Борис и сам понимал, что бьет ее по больному месту. – Но почему при этом нужно переделывать себя?

Она закусила губу.

– Тебе меня все равно никогда не понять. И отстань, понятно?!

Это было сказано уже решительно, и Борис слегка отпустил ее, чтобы тут же с силой крутануть в немыслимо сложном пируэте. Она запротестовала.

– Эй, заканчивай свои эксперименты! Я танцую плохо, это все знают, и нечего ставить меня в дурацкое положение.

Борис откинул голову и невесело засмеялся, сверкая белыми, как у хищника, зубами. У Василисы по спине прошел холодок странного полуиспуганного, полувосторженного чувства. И почему она никогда раньше не замечала, что он такой притягательный? Как теперь говорят, сексапильный?

Она опасливо посмотрела по мужа, но тот о чем-то увлеченно говорил с Андреем и на нее даже не смотрел. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что ей не придется перед ним оправдываться. Он не будет выговаривать ей за дурацкое поведение, просто ей самой будет настолько стыдно, что она обязательно примется пороть какую-нибудь чушь, увязая еще глубже. А плохо потому, что ему совершенно все равно, что она делает. Уж лучше бы он ее приревновал, это было бы хоть чуть-чуть похоже на любящего мужа.

– Это хорошо. Ты по крайней мере хоть слегка ожила. А то прямо снежная баба какая-то. Только морковки вместо носа и не хватает. – Борис уже откровенно издевался.

Василиса решительно освободилась из его жестких объятий и пошла к своему столику. Музыка как раз закончилась, и Борис с горьковатой улыбкой посмотрел ей вслед. Вспомнив, что он здесь не один, неохотно вернулся к своему столику.

К его удивлению, Оксана глядела на него с сочувствием. Он отпил минералки из высокого хрустального бокала, внезапно почувствовав, как пересохло горло.

– Знаете, я так мечтала, что вы меня заметите, полюбите и все такое прочее. Такие глупые девичьи мечты. Вы мне просто ужасно нравились! – у Оксаны это прозвучало с откровенной грустью.

Борис удивился.

– А сейчас уже не нравлюсь?

– Нравитесь, к сожалению. Но я ведь не дура. Не думайте, что я всегда так глупо себя веду. Просто когда волнуюсь, я начинаю тараторить и вообще делать глупости. Изображать из себя то, чем не являюсь. Особенность характера. Глупо, конечно. Но что поделаешь? Я много раз пыталась это преодолеть, не получается.

Борис приподнял одну бровь, безмолвно прося уточнения.

– Я видела сейчас, как вы танцевали с этой девушкой. – Оксана махнула рукой в сторону Василисы.

– Это моя старая знакомая. Мы давно не виделись. – Борис уточнил это нехотя, боясь досужего любопытства.

Оксана печально вздохнула.

– Я ведь не дура, Борис Владимирович, – она снова перешла на «вы», создавая дистанцию. – Это не просто ваша старая знакомая. Вы ее любите. И, похоже, давно. Вы на нее смотрели так, как смотрят только на дорогих и любимых женщин. И горько так улыбались. Обездоленно. Понимаю, у меня нет ни единого шанса. Если б я знала об этом раньше, то не стала бы выдумывать того, чего нет и никогда не будет. Извините.

Борис уже с интересом посмотрел на нее.

– Вы и в самом деле гораздо умнее, чем мне показалось. Но что это меняет?

– То, что я умнее, ничего. А вот то, что вы любите другую, меняет все. Я больше не буду, как последняя дурочка, подкарауливать вас в коридоре. Наверное, вы здорово смеялись, когда раз за разом меня встречали?

– Я не смеялся, я думал, когда же вы работаете.

Она удрученно покачала головой.

– Да, я все время забываю, что вы босс, и вам положено думать только о дисциплине. Но я частенько оставалась после работы, чтоб все доделать. Об этом не беспокойтесь, я ответственный человек.

Борис кинул мимолетный взгляд в сторону Василисы и попросил:

– Я буду вам очень признателен, если вы никому о сделанных вами сегодня выводах сообщать не будете.

– Не буду. Кому же хочется признаваться в собственной дурости? А эта ваша знакомая замужем?

– Да, – Борис признал это с горьким ожесточением, и тут же об этом пожалел. Но что поделаешь, если столько лет надежно хранимое от посторонних глаз чувство нет-нет да и прорвется наружу?

– Ее муж в черном пиджаке?

– Да, – он постарался сказать это как можно беспристрастнее, и перестарался.

Оксана пристально посмотрела сначала на Виталия, потом на Василису, и мягко проговорила:

– Я понимаю вашу горечь, Борис Владимирович, но уверена: у них очень странные отношения.

– Почему вы так решили?

– Знаете, я давно дружу с Людой, своей одноклассницей. У нее очень строгий отец.

Борис приготовился выслушать очередную нескончаемую историю, но она закончила быстро:

– Так вот она смотрит на него точно таким же виновато-испуганным взглядом, как и ваша знакомая на своего мужа. И пикнуть при нем боится, неважно, права она или нет. Так что вряд ли это счастливая семья. Чинопочитание какое-то, и ничего больше. – Она повернула голову и кому-то кивнула. – Я сегодня познакомилась с интересным человеком. Его Слава зовут. Вы не рассердитесь, если я пойду с ним погуляю? Еще совсем рано.

Обдумывавший ее слова, так созвучные его собственным ощущениям, Борис в ответ недоуменно пожал плечами.

– Если вы ему доверяете, пожалуйста. Не думаю, что могу вам в таком деле что-то разрешать или запрещать. Это прерогатива ваших родителей.

Оксана смущенно засмеялась.

– Уже. Моя мама мне разрешила. Знаете, она настоящая перестраховщица. Поэтому я даже Славин паспорт на телефон сфотографировала и отправила ММSкой маме. Жуть, правда?

Борис невольно рассмеялся.

– Если случайно встретившаяся мне девушка потребовала бы мой паспорт, я этого точно бы не понял.

– А Слава понял. И не возражал.

– Думаю, вы и его семейное положение проверили?

– А как же! Хотя в наше время штамп в паспорте стоит у единиц. Так что это ничего не значит. Ну, я пошла, он меня ждет. До свидания.

Она махнула рукой и убежала к дожидавшемуся ее в холле симпатичному парню. Борис решил, что тот подходит ей куда больше, чем он сам. Посмотрел на Василису. Та сидела выпрямившись, одинокая, как сосна на пригорке, и с вымученной улыбкой слушала невестку. Та что-то весело ей объясняла, вертя в руке бокал с шампанским.

Внезапно Галина повернулась и посмотрела на Бориса в упор. Ему стало не по себе, но взгляда он не отвел. Внимательно изучив его, она почему-то кивнула и отвернулась, не дождавшись ответа. Борис не понял, что означал этот кивок. Приветствие или обещание? Но обещание чего? Нет, наверное, она просто его узнала и поздоровалась.

Он посмотрел на свой пустой стол. Может, заказать спиртное? Сто граммов коньяка ему точно не помешают. За машиной можно будет приехать завтра. Но тут на глаза ему попался краснолицый мужик с развязными нескоординированными движениями, и Борис решил, что уподобляться ему не будет. Расплатился и вышел, бросив прощальный взгляд на Василису. Она сидела прямо, развернув плечи. Борис вспомнил о гимназистках с линейками в корсете. Похоже. Кто ее так муштрует? Муж или она сама до абсурда доводит его вскользь брошенные слова?

Сел за руль Мерседеса, приехал домой. От тела Василисы, которое он слишком тесно прижимал к себе, плоть напряглась. Пришлось нырять в бассейн и плавать целый час, пока физическая нагрузка не выгнала из тела похоть.

Есть не хотелось, но он заставил себя выпить полстакана кефира, просто для улучшения пищеварения. Правда, оно его еще ни разу не подводило, но лучше не рисковать

Уступая странному желанию, прошел по верхним этажам, заглядывая во все комнаты. Они покрылись толстым слоем неприглядной серой пыли. Надо будет вызвать уборщиков из клиринговой фирмы. И когда же он наконец приобретет мебель для коттеджа? Или ему и впрямь, как говорил дядька, стоит его продать и заняться строительством другого?