Александр Кичигин - Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть Страница 12

– Да, ничего себе… – и тут же возвращался к делам.

А однажды вечером, когда на улице стемнело, во время планерки какие-то две симпатичные девицы нарисовались за решеткой и плаксивым голосом спросили:

– Вань, ну скоро ты?

Иваныч густо покраснел, хотя ничего в этом постыдного никто из присутствующих не заметил, и сердито стал задергивать занавеску.

– Скоро, скоро, отойдите от окна!

Однако вопросов было много, прошло минут двадцать, после чего за окном из темноты снова послышались жалостливые голоса:

– Вань, ну скоро ты?

– Да скоро, скоро! – отчаянно закричал Иваныч, – уйдите отсюда! Не видите – у меня планерка! – и, словно оправдываясь перед всеми, шепотом добавил, – достали, вертихвостки.

Был далеко еще не вечер, но все понимали, что к сумеркам преступление должно быть раскрыто. Климов, как и все остальные, продолжал ломать голову над мотивом убийства, который хоть как-то мог пролить свет на это темное дело.

– Будем отрабатывать возможные версии, – прервал размышления Лоскутков, – и начнем с самых вероятных. Могли старика убить из хулиганских побуждений? Могли. Вот одна из версий, которую нужно отрабатывать в первую очередь. Могло убийство произойти на бытовой почве? Может, выпивал с кем, чего-то не поделили. Вполне возможно. С целью грабежа? Тоже надо проверить, были ли у него деньги. Сейчас и за бутылку прибить могут. Ну, на почве каких-либо родственных отношений или с работой что-то – вряд ли…

– Фашистов местных вчера видели в округе, – сказал кто-то из оперов, делавших поквартирный обход.

– Так, уже интересно, – зацепился Лоскутков, – дед – ветеран войны, может, с этим что-то связано…

«Фашисты», то есть члены РНЕ15, или баркашовцы, как их тогда называли по фамилии лидера, существовали совершенно легально. Их база находилась в кемпинге, относительно недалеко от места совершения преступления. Администрация гостиницы арендовала им один из домиков с условием, что они заодно будут следить за порядком на территории, с чем они успешно справлялись. До их появления в кемпинге имели место грабежи, драки и даже вымогательства денег у парочек, которые снимали на ночь номер для аморальных любовных утех и под страхом огласки, естественно, старались откупиться по-хорошему. Баркашовцы, одетые на военный лад в стильную черную форму, внушали страх преступному элементу, бывало, задерживали нарушителей и передавали в милицию. Сами же организовывали собрания, на которых вели себя тихо и пристойно, раздавали по понятиям девяностых безобидные листовки, привлекая в свои ряды молодежь под лозунгом «Россия для русских», в криминальных поступках замечены не были, но все равно находились под постоянным пристальным вниманием органов внутренних дел как потенциальные антиобщественные элементы чуждой идеологии.

– Может, ветеран войны наехал на них, стыдить стал или еще чего, а они и решили вломить ему… А много ли старику надо… – развивал версию дальше Иваныч. – Короче, начинать надо с баркашовцев, тем более что других зацепок пока нет… Или кто еще чего накопал?

Тягостное молчание красноречиво свидетельствовало о том, что больше никто ничего не накопал.

– Иван Иванович, а вы сами ничего ночью не слышали? – попробовал пошутить Воронов.

– Нет, – обиделся Лоскутков, – я, в отличие от некоторых, по подъездам ночами не шатаюсь. Давайте отправим двоих человек в кемпинг, а остальные вместе со – мной на место происшествия. Нужно все тщательно проверить…

– На обед приглашаете? – не унимался Виталик.

– Всех, кроме тебя, бездельника! – почти разозлился Иваныч. – Дуй в кемпинг вместе с Лопотко. И чтобы без подробных рапортов об отработке подозреваемых не возвращались!

По пути к дому Иваныча Федор с Глебом Велиевым попытались снова смоделировать картину произошедшего.

– Следы крови на лестнице начинаются со второго этажа и все обильнее и обильнее проявляются вверх по лестнице. На последнем этаже – лужа крови, где, возможно, человек и умер от ее потери, – рассуждал Климов. – Видимо, рано утром преступник или преступники вернулись на место происшествия, чтобы спрятать труп…

– Или проверить, есть ли труп, – добавил Глеб. – Может, они не хотели вовсе убивать, пьяные были, а потом протрезвели, вспомнили об инциденте, ужаснулись и пошли посмотреть.

– Ну да! А тут труп… Что делать? Вот и решили перетащить на верхний этаж, чтобы скрыть убийство хотя бы на время, а потом собирались, может, и вовсе избавиться от него. И повис на Виталике бы еще один глухарь о без вести пропавшем, если бы кровь с лестницы убрать догадались… Выходит, не очень умные ребята?

– Почему же, – возразил Велиев, – просто поздно было лестницу мыть – люди начали просыпаться и на работу идти. Может, понадеялись, что так быстро на чердак никто не заглянет. Ведь даже Иваныч не обратил внимания – подумал, кровь от поросенка, привезенного кем-то из деревни!

– Логично. Вот бы побыстрее узнать, есть ли алкоголь в крови, мог ведь с кем-нибудь выпивать, а потом подрались…

– В любом случае окружение теребить надо и местных алкашей. Кто его видел в последний раз, где и при каких обстоятельствах, – резюмировал Велиев. – От родственников еще не вернулись?

– Сказали, что трезвый был, вечером на работу пошел ненадолго, – присоединился Иваныч, – должен был скоро прийти домой, но не вернулся… Дед, с их слов, мог встретить какого-нибудь старого друга или соседа, выпить немного, задержаться, поэтому ждать не стали – легли спать, а утром хватились…

– Значит, правильно, – подытожил Велиев, – будем опрашивать окружение.

Когда снова зашли в подъезд и уперлись в лифт – место работы погибшего, решили снова внимательно обследовать лестницу на предмет дополнительных улик.

– Если снизу пойдем – значит, пешком, а сверху – поднимемся на лифте – спускаться легче будет… – рассуждал вслух Климов.

Решили поехать на лифте. Попутно еще раз осмотрели и сам лифт, что, впрочем, ничего нового не дало. Снова площадка верхнего этажа, засыхающая лужа крови…

– Он один тут у вас лифтером работал? – спросил на всякий случай Федор у Лепесткова.

– Ну да – других я не видел. А утром пришел лифтер из соседнего дома с ключами и запустил лифт.

– То есть как запустил? – удивился Климов. – Лифт не работал, что ли?

– Ну да, на ночь ведь лифты у нас отключают из экономии электроэнергии. Вот вчера вечером лифтер и пошел его отключать. А потом…

– И в котором часу его отключают? – продолжал допрос своего начальника Климов, и по всему было видно, что его осенила спасительная догадка.

– В одиннадцать вечера.

– А иногда и немного раньше, не правда ли?

– Ну да. А ты откуда знаешь?

– Мужики, мне кажется, что я понял мотив, а потому и примерное место поиска убийцы. Могу даже утверждать, что он наверняка молод, силен, любит выпить, отчего часто «течет крыша», поэтому становится буйным и непредсказуемым. Иваныч, живет ли у вас подобный индивид на верхних этажах?

Лоскутков задумался.

– Вроде есть такой с одиннадцатого этажа. Да ты его видел – он ведь понятым присутствовал при осмотре трупа!

…Парень почти не отпирался, тем более что при посещении квартиры его жена была застукана за стиркой окровавленной одежды. Климов зашел туда позже, когда Иваныч по-соседски уже расколол убийцу, ему надели наручники и повезли в отдел. Лоскутков, Климов и Велиев снова пешком отправились обратно.

– Как ты догадался? – наконец спросил Лоскутков у Федора.

– Вспомнил один аналогичный случай из жизни, – пояснил Климов, – еще когда в общежитии жил на 12 этаже. У нас ведь тоже лифт до одиннадцати вечера только работал. Так же лифтер приходил, отключал – в шесть утра включал… Мелкий такой мужичок в возрасте. Естественно, все старались до двадцати трех ноль-ноль домой вернуться, а если не получалось – ничего не поделаешь, пешком. Привыкли. Все бы хорошо, но лифтер иногда старался пораньше домой уйти, лифт выключал минут за десять, а то и за пятнадцать! Поднимется на нем до 12 этажа, зайдет в специальную кабинку, отключит – а вниз пешком. Вот так однажды возвращаюсь я без десяти одиннадцать, и радуюсь, что успел. А внизу сосед пьяный с пакетами продуктов стоит и безнадежно жмет на кнопку лифта. Матерится на весь коридор! «Что, – спрашиваю, – лифт уже отключили?» Вместо ответа – брань четырехэтажная. «Пешком пошли», – говорю и предлагаю помочь с пакетами. И тут как раз лифтер по лестнице спускается. Увидел его сосед, схватил из пакета майонезную банку – и к нему. «Убью!» – орет. Лифтер вверх по лестнице, а сосед его норовит со всей силы банкой по голове ударить. Хорошо, что я вмешался – сумел остановить его. А он злой, безумный прямо какой-то, чуть на меня не кинулся – короче, невменяемый полностью! Вот я и подумал…