Алиса Гаал - Бездна. Девушка. Мост из паутины. Книга вторая Страница 12

Время от времени в коридоре раздаются шаги, но ни разу не останавливаются они возле ее двери. За окном сгущаются сумерки, когда тишину разрезает стук каблуков, дверная ручка поворачивается, и стремительно входит Элена: джинсы, белая рубашка, приталенный серый пиджак, объемная сумка.

– Я уезжаю, – отстраненно информирует она.

Новость застает Веру врасплох. Заметив пробежавшее по лицу смятение, Элена поспешно добавляет:

– Бэмби, ты же знаешь, я ненавижу прощания. Без мелодрам!

– Конечно, – Вера делает глубокий вдох. – Просто я не рассчитывала, что ты уедешь так скоро…

– Дела, дела… – лукаво подмигивает Элена. – Ладно, пока. Еще увидимся.

– Спасибо… – останавливает ее Вера. – Что бы не случилось, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделала.

– Мне хочется верить, что я все же помогла тебе… Ничего хорошего тебе там не светило… – Элена задумчиво оглядывает ее и, помолчав, спрашивает: – Надеюсь, ты немного успокоилась?

– Мне по-прежнему страшно, – признание произнесено так тихо, что его можно не расслышать. Но Элена слышит.

– Понимаю… – говорит она, подходит и садится рядом. – Бэмби, без глупостей! Почувствуешь, что срываешься – звони мне, поняла? Я не вытащила тебя из Вьетнама, чтобы убить! Я хотела и хочу помочь тебе, – изумрудные глаза устремлены на Веру, в них забота и теплота.

– Спасибо! – эти слова, даря некую иллюзию защищенности, особо трогают Веру.

– Если с тобой что-то случится, а точнее, если тебя придется убрать, я очень расстроюсь… – тихо произносит Элена, злясь на саму себя за проявленную эмоциональность, и Вера понимает: подобное она позволяет себе нечасто. – Будь добра, не доставляй мне переживаний.

– Постараюсь, – Вера кивает и, набравшись смелости, решается: – Прости за нескромный вопрос: ты и хозяин этого дома…?

– Бэмби, вот так сюрприз! – насмешливо восклицает Элена. – Почему тебя это интересует?

– Корыстный интерес, – вздыхает Вера, – чем ближе ваши отношения, тем больше ты будешь присутствовать в моей жизни, и тем более весомым будет твое слово.

– Мы довольно близки, – по губам пробегает улыбка, – но не так, как ты подумала… нас тесно связывают дружба и деловое партнерство. Бизнес и личные отношения, как правило, не смешивают, но мы исключение: наш союз особенный, считай кровный. Мы доверяем другу другу с почти закрытыми глазами. Это не менее сильная связь, чем любовная… не менее глубокая, зато куда более прочная… – Она замолкает, затем продолжает абсолютно хладнокровным тоном: – Так что, как понимаешь, я буду в курсе происходящего, но, – делает короткую паузу, пристально глядя в глаза Веры, – ты должна запомнить: все решения касательно тебя принимать будет тот, кому ты доверена. Нарушишь правила, он незамедлительно сделает то, что обязан сделать, не советуясь со мной. Да я и не смогу возразить, если ты перешагнешь черту…

– Что он планирует делать со мной дальше?

– Ничего плохого, не бойся.

– А кто еще живет в доме? – с интересом уточняет Вера.

– Бэмби, – смеется Элена, – до чего же ты деликатная. Хозяйки в доме нет, можешь расслабиться, – она поднимается. – Мне пора. Если я тебе срочно понадоблюсь, сообщи охраннику. Обещаю звонить.

Внезапно подавшись вперед, она обнимает Веру, а затем стремительно пересекает комнату.

– Будь умницей! – бросает напоследок и скрывается за дверью.

Вера остается одна.

***

К вечеру подступает слабость: спеша уведомить, что болезнь не намерена сдавать позиции, она окружает плотным кольцом. Сказываются и последствия приема многочисленных антибиотиков – Веру переполняют бессилие, вялость, заторможенность. Ужинает она неохотно… взглянув на градусник, Валентина удовлетворенно кивает: «38.7, лучше, чем вчера, – подбадривает она. – Видите, сеньорита Лина, лечение приносит результат». Но Вера настроена менее оптимистично: состояние амебности внушает ей опасения. «Я думаю, – неуверенно говорит она, – антибиотики необходимо сократить». Валентина удаляется, и, погрузившись в тишину, Вера снова и снова непроизвольно устремляет взгляд на дверь, не до конца понимая, ждет ли хозяина дома или напротив надеется, что он не придет? На протяжении дня она множество раз задавала себе одни и те же вопросы: неужели он действительно пытается помочь, а теплота, проскользнувшая в его голосе, не есть плод воображения? Не наивно ли с ее стороны верить в доброе к ней отношение, не опрометчиво ли обольщаться и воскресать надежду? Так или иначе он предоставил все необходимые для ее скорейшего выздоровления условия… А еще ее переполняет любопытство: температура немного снизилась, достаточный ли это повод для обещанного сюрприза? Или он успел забыть о сказанном? Обо всем этом Вера размышляла, напряженно поглядывая на дверь, но он так и не пришел…

К дому подъезжают машины. Стук каблуков и женский смех доносятся из коридора, напомнив Вере о предстоящей вечеринке. Разозлившись на себя за наивность и инфантилизм, укутавшись в одеяло, она предприняла попытку уснуть, но не тут-то было: внизу на полную мощность включили музыку, и ей оставалось лишь констатировать – уснуть в подобной обстановке может лишь глухой. Валентина приносит обещанный настой трав, действующий, по ее заверению, не хуже снотворного. «Это долго продлится?» – интересуется Вера. Женщина кивает. «Какого черта я пичкала себя антибиотиками, – подозревая, что голова вот-вот взорвется, злится Вера, меряя шагами комнату, – мне хуже, чем вчера». Не выдержав, принимает таблетку – увы, тщетно. «Снотворное» Валентины также отказывается выполнять обещанную функцию. Вера проходит в ванную комнату и долго стоит под теплыми струями воды, в надежде угомонить разрывающую голову боль, а вернувшись, садится у окна и принимается разглядывать освещенную лужайку – время от времени под окнами проходят люди: девушки в коротких платьях смеются шуткам сопровождающих их мужчин. Музыка не утихает. Вера с надеждой поглядывает на застывшие, казалось, стрелки часов: 22, 23, а вот и полночь, быть может, закат этого праздника жизни не за горами… Час спустя с недоумением всматривается – ни малейших признаков завершения веселья не наблюдается. Стоя у раскрытого окна, она вдыхает прохладный, свежий воздух и любуется ночным небом: высоким, почти черным, украшенным редкими яркими звездами и полумесяцем, удивительно напоминающим тонкий женский профиль. Вдали проступают темные контуры холмов, а деревья за стеной походят на грозных великанов. Погрузившись в созерцание ночного пейзажа, Вера не замечает, как прогуливающийся под окнами в компании щедро одаренной природой брюнетки Москито, притормозив, испепеляет ее взглядом. Как удалось ей остаться в живых, в который раз недоумевает он. Приступ неконтролируемой агрессии и ненависти внезапно застилает разум: эта девка посмела насмехаться над ним на глазах у всех – «сеньор Москито», «москитито» – а сейчас стоит себе, как ни в чем не бывало, любуется звездами… Ничего, усмехается про себя, надолго она здесь не задержится, а в будущем, даст бог, попадет в его руки, тогда-то он и заставит ее извиниться как полагается… Москито задумывается: ждать мучительно не хотелось, и пусть удовлетворить злость в полной мере на данный момент не представляется возможным, ничто не помешает устроить ей разминку, своего рода предисловие к тому, что ее ждет, ухмыляется он. В эти минуты одурманенное алкоголем и кокаином сознание мгновенно нарисовало план действий – Москито очень любил себя в подобном состоянии: мыслил он быстро, четко и молниеносно принимал решения. «На втором этаже стоит охранник, – бросает он девушке, – я дам тебе 500 долларов, если сможешь увести его на минуту подальше». Брюнетка испуганно отступает: «Зачем? – бормочет она. – Я не хочу проблем». «Никто не узнает», – заверяет Москито, протягивая ей банкноты… И принимается ждать, когда Вера отойдет от окна.

Проходя по коридору, брюнетка одаривает Байрона кокетливой улыбкой, внезапно вскрикивает и, застонав, наклоняется, опираясь рукой о стену. «Чертовы каблуки, – морщится она, – кажется, ногу подвернула… Ты бы не мог помочь мне подняться, мне нужно кое-что взять в сумке…» Байрон нерешительно оглядывается, девушка умоляюще смотрит на него: «Это срочно, меня ждут внизу… ну пожалуйста», – просит она. Байрон сдается. Не успевает стихнуть стук каблуков, Москито пробегает по коридору и врывается в комнату Веры. «Что происходит? – недоумевает она. Порывисто приподнимается и, вжимаясь в стену, в замешательстве смотрит на дверь. – Почему Байрон позволил ему войти???» Не давая ей опомниться, Москито процеживает:

– Не вздумай орать, не в твоих это интересах. Сама понимаешь, без разрешения к тебе не пройти, – мерзко хихикает он, наблюдая за тем, как бледнеет ее и без того безжизненное лицо.