Юрий Прокопенко - В переулках Арбата. Оттепель Страница 12

– Здравствуйте, – Иван подошел к девушке и с улыбкой стал объяснять ей, – вы конечно можете меня прогнать, но дело в том, что там, на берегу стоит парень, это мой брат Олег, а меня зовут Иван. Олег сказал, что вы ни за что не захотите со мной познакомиться. Но я набрался смелости и стою перед вами.

– Почему он так решил? – спросила девушка, улыбнувшись Ивану.

– Нам вы показались настолько красивой и независимой, что рассчитывать на успех было бы просто чудом.

– Меня зовут Алла, и я с удовольствием познакомлюсь с вами и вашим братом. Вы не местные парни, верно?

– Верно, мы из Москвы. А как вы поняли, что мы не местные.

– Выговор у вас не местный, не полтавский и даже не украинский. Теперь все стало на свои места: вы из Москвы и речь у вас московская.

Потом Иван пригласил ее прогуляться вдоль пляжа к тем местам, где река была глубже. Там они купались и загорали на теплом ласковом солнышке. А когда вернулись на прежнее место, Иван познакомил Аллу с Олегом. Причем, сделал он это, как если бы Алла была его хорошей знакомой. Он проводил ее до лестницы, которая вела в верхнюю часть города. Там жила Алла. Потом начались их встречи не только на пляже, но и вечером, в зеленой роще, тянувшейся вдоль берега реки. Так родилась у них любовь, скрепленная горячими поцелуями. А потом Алла уехала в Харьков сдавать экзамены в театральное училище и вернулась уже студенткой. Любовные свидания продолжались до конца лета, пока Иван не уехал в Москву, а Алла в Харьков. Долгие месяцы Иван ждал письма от Аллы, и они приносили ему желанную весточку от любимой, где она вновь и вновь объяснялась ему в любви и не чаяла, когда вновь увидит и обнимет своего Ванечку. И вот скоро долгожданная встреча, может быть даже сегодня.

А сейчас Ивана завлекал вопрос: скоро ли будет мост через Ворсклу, за которым на высоком холме появится старый монастырь с высокой башней-колокольней. Для братьев это был знак того, что скоро вокзал и они каждый раз, когда приезжали в Полтаву, с волнением ждали этого момента. Но поезд вновь сделал остановку. Колеса перестали стучать, и установилась необычная тишина. Так бывает всегда, когда вдруг неожиданно прекращается надоедливый шум. Иван подошел к окну. За окном не было ни станционных строений, каких-либо амбаров или сараев, ни жилых домов. Была тихая степь, залитая солнцем, и редкие деревца стояли вдоль железной дороги. Было слышно пение птиц. Наверно это был очередной разъезд. И как ни утомительно было такое ожидание, все равно раньше положенного срока не приедешь в Полтаву.

Поезд тронулся и вскоре прогромыхал по железному мосту через Ворсклу, а через минуту Иван действительно увидел монастырь, стоящий на высоком холме. Он знал, что внизу этого холма, уже не так далеко, стоит их дом и скоро появится вокзал. Иван позвал брата:

– Игорь, хватит спать, подъезжаем, смотри, вон монастырь.

Игорь подошел к окну. Посмотрел на величественную картину за окном вагона и сказал:

– Да, стоит вечно и ничего не меняется с годами.

На его лице было мечтательное выражение.

И вот уже появилась платформа, поплыли привокзальные здания. Как и ожидали братья, на платформе их поджидали Олег и Петр. Оба были в белых рубашках и черных брюках, загорелые и веселые. Они увидели братьев в окне и двинулись за вагоном, медленно ползущим вдоль платформы. Всё! Путешествие закончилось. Впереди воля и отдых.

Поезд окончательно остановился, и на ступеньках вагона появились Игорь и Иван. На фоне Олега и Петра они казались бледными, хилыми и уставшими. На платформе было весьма оживленно: то там, то здесь слышались приветствия, видны были жаркие объятия и поцелуи. Всем казалось, что свершилось маленькое чудо, и сбылись откровенные желания – одни приехали отдыхать, другие – наконец-то увиделись с родственниками и друзьями. Было уже за полдень и солнце палило нещадно. Пройдя через холл вокзального здания, где от мраморного пола и высоких потолков исходила прохлада, все четверо выбрались на привокзальную площадь.

Обычно в тех случаях, когда багаж был невелик, Белецкие не пользовались такси, чтобы добраться до дома. К тому же и очередь была довольно длинной и такси подъезжали не так часто, как хотелось бы ожидающим. Проще было идти пешком по зеленой улице, мимо фруктовых садов, окружавших частные строения. В этой тихой части города в основном селились бабушки и дедушки, нигде не работающие и живущие на пенсию. К ним – то, как раз и приезжали многочисленные родственники отдохнуть в тишине и повидаться с родными. А отдых здесь был славный: теплое лето, мало дождей и река рядом, изобилие ягод и фруктов по удивительно низким ценам. А соскучишься по цивилизации, недалеко троллейбусная остановка и через десять-пятнадцать минут ты уже в центре живописного города. Театр, исторические памятники, множество магазинов и несколько ресторанов всегда к вашим услугам.

Но Белецкие из года в год приезжали сюда на каникулы не только за этим. Ольга Григорьевна была родом из Полтавы. Здесь проживает ее родная тетя Галя, некогда приютившая ее, еще совсем маленькую девочку после смерти матери и вырастившая ее до поры замужества. Баба Галя была слегка полновата, ходила в длинной темной юбке и легкой обуви, пышные черные волосы без заметной седины всегда были уложены на затылке и покрыты белым платком. В молодости она была красивой женщиной, но сейчас, когда ей уже к семидесяти, возраст взял свое. К тому же она страдала от гипертонической болезни и почти не лечилась. Случилось так, что у нее не было пенсии, а сидеть на шее у детей она не могла. Во время войны погибли два ее сына, Павел и Николай. И теперь у нее остались сын Петр и дочка Вера от второго брака. Второй муж тоже умер. Сама она, будучи малограмотной, не хлопотала о пенсии. Немного денег ей присылал Павел Иванович, полковник в отставке, но последнее время размер его пенсии урезали, как у большинства военных пенсионеров, и возможности помогать значительно сократились. Летом у бабы Гали был собственный бизнес – своего рода сервис для отдыхающих, приезжающих в Полтаву в большом количестве. Отдыхающим надо было что-то кушать, ведь фрукты и ягоды вместе с овощами это конечно хорошо, но хочется чего-то более существенного. Питаться в столовой или кое-как, «всухомятку», конечно не хотелось. Мясные кулинарии в то время отсутствовали, а на рынке был преимущественно «живой» товар. Были куры и кролики, но живые, а приготовить из них полуфабрикат, годный для кулинарной обработки, дело сложное, требующее определенного навыка и возможностей. Вот баба Галя покупала «живой товар», несла в мешке домой, (и это в ее возрасте!), резала и общипывала кур, забивала кроликов. Следующим ранним утром она вновь отправлялась на базар, продавала свой готовый товар, а разница в стоимости «живого» товара и продукта, готового к приготовлению, составляла ее прибыль. Кроме того, у нее накапливалось значительное количество куриных перьев, сушились натянутые на специальных рогатках кроличьи шкуры, которые потом также продавались в специальные заготовительные конторы. Так и пробавлялась баба Галя в летнюю пору. Когда кончался летний сезон, и разъезжались отдыхающие, ее бизнес затухал, и с деньгами становилось худо.

Живописная улица, по которой привычным маршрутом от вокзала до дома шли братья и Петр, подошла к концу и плавно перешла в прибрежную зону, покрытую травой и песком. У кромки воды и в самой речке плескались купающиеся, многие лежали на песке и подстилках, получали солнечные ванны. Большинство были уже загоревшие. Ступая в городских туфлях по песку, ребята подошли к лодочной переправе и погрузились в лодку. Здесь в летнюю пору с раннего утра и до позднего вечера работал один и тот же лодочник, сухощавый, загорелый и уже далеко не молодой человек. Река была не слишком широкой, и лодка медленно продвигалась к противоположному берегу под частыми взмахами весел. Казалось, что эти движения не составляли особого труда для лодочника. Переправа была платной, но стоила копейки.

Противоположный берег реки, куда перебрались братья на лодке, тоже представлял собой пляж, песок которого то и дело набивался в туфли. Хотелось снять обувь, носки и идти босиком. А еще больше хотелось сбросить с себя одежду до трусов и кинуться в прохладные воды реки. Но ничего этого делать братья не стали и продолжали идти по песку с походными сумками, испытывая неудобства и жару. Их рубашки уже промокли от пота на спине, но вот эти мучения кончились и их путь продолжился по такой же тихой и зеленой улице, что была на противоположной стороне реки. Эта улица вела их к дому.

Большой, красного кирпича, еще не до конца достроенный, он был творением Павла Ивановича. Этот дом он начал строить несколько лет назад, когда ушел с воинской службы на пенсию, получил выходное пособие и право на землю под строительство загородного дома. Тогда Белецкие долго думали, где строить дом, под Москвой как дачу или в Полтаве, где жила баба Галя со своими детьми. Все же Полтава оказалась роднее, да и старая хата бабы Гали, наполовину разрушенная немецкой бомбой, уже совсем пришла в негодность. Новый дом состоял из двух отдельных половин: одна для семьи бабы Гали с детьми, а другая для семьи Белецких, которые, как видно, решили до конца связать свою судьбу с Полтавой.