Сергей Чевгун - По крапу. Повести и рассказы Страница 12

– Тут просят конкретности… Что ж, можно и конкретность! – Очки Колпакова метнулись в сторону Шитова. – Я имею в виду ваш последний материал, Евгений Александрович – «Скандал в благородном семействе». Вы сами-то, Шитов, понимаете, ЧТО написали?

Это выделенное Колпаковым «ЧТО» прозвучало для Шитова так неожиданно, что он растерялся. Давно уже, еще со времен его работы в «районках», ему не говорили ТАКИМ тоном и ТАКИЕ вещи. Чего-чего, а уж за факты, за стиль, за выбранную для материала интонацию он, Шитов, всегда был спокоен, потому что знал: ошибок быть не может. Ну, не может – и все! Слишком долго он учился писать, слишком трудно он поднимался из глухих заштатных газет в областную печать, чтобы можно было позволить себе какую-нибудь серьезную ошибку в материале, тем более – в таком, как «Скандал…»

– В чем же ты, Валера, хочешь меня упрекнуть? – хрипло спросил Шитов. – В чем же, конкретно, я не прав?

– Во всем! Во всем ты не прав, Шитов, – Колпаков, обычно щепетильный в выборе слов, сейчас говорил, словно захлебываясь предложениями. – Мне звонили ребята из «Сахрыбпрома»… Они возмущены… Это же надо – оплевать целую отрасль! И какую?! Рыбную отрасль! Ведущую отрасль на острове…

– Постой, Валера, ты о чем говоришь? – перебил его Габер. – Ты вообще-то думаешь, в чем пытаешься обвинить Шитова?

– Тише, Алексей Степанович! – карандаш Воронова снова пришел в движение. – Вам же слова не давали, так? Давайте сначала выслушаем Колпакова. Мне кажется, он говорит дельные вещи…

– Вот именно, что дельные, – громко сказал Буравчик. – Я вон, тоже прочитал этот «Скандал…», так чуть со стула не упал…

– Меньше пить надо, – вполголоса заметил Габер. Лицо у Буравчика стало багровым:

– Попрошу без оскорблений! – крикнул он задиристым фальцетом. – Я ведь тоже могу наговорить…

– Тише, тише! – Воронов был вынужден даже подняться из-за стола. – В чем дело? Мы что – занимаемся склоками или все-таки присутствуем на планерке? – И сверкнул глазами на Габера. – Если вы еще раз позволите себе такие реплики, я буду вынужден попросить вас удалиться из кабинета, чтобы не мешали нам работать. Продолжайте, Колпаков.

– Собственно, у меня все, – сказал тот. – Лично я считаю материал Шитова весьма неудачным. Мы еще на редколлегии, видимо, будем о нем говорить, когда соберемся подводить итоги месяца…

– Да лишить его квартальной премии, и все дела, – встрял Буравчик. – Мне ведь, кстати, тоже знакомые рыбаки звонили… Опровержение собираются писать.

– Пусть пишут, – отрезал Шитов, уже вполне взявший себя в руки. – Посмотрим, какие они приведут аргументы…

– Ну, положим, у вас, Шитов, они их согласовывать не будут, – заметил Воронов. – Ладно, поговорили – и достаточно. Давайте посмотрим планы на неделю… Николай Иванович, планы все отделы сдали?

– Да, все, – ответил Локтеев.

– Прочитайте их, пожалуйста…

К материалу Шитова больше не возвращались.

После планерки Шитов зашел к Локтееву.

– А что, Николай Иванович, ты тоже считаешь, что материал неудачный? – спросил он напрямую.

Локтеев задумчиво пожевал губами, стал бесцельно перебирать на столе бумаги.

– Я так не говорил, – наконец отозвался он. – Но ведь коллектив считает…

– Это Колпаков с Буравчиком – коллектив? – не сдержался Шитов. – Да будь я редактором…

– Ты пока еще не редактор, – заметил Локтеев. – И, судя по материалу, никогда им не будешь. Вот так! – Оглянулся на дверь и добавил, понизив голос: – Не потому, что материал плохой… как раз-то написан он хорошо – сильно, убедительно… Не поэтому, Женя! Просто надо знать, что, когда и о чем следует писать. Это же азы нашей профессии! Ясно? Ну и… иди, Шитов, работай. Иди! Не забудь, у тебя на субботу две корреспонденции запланированы, да еще интервью с вице-мэром…

С того дня Шитов почувствовал заметный холодок со стороны Воронова. До недавнего времени они здоровались за руку, отныне – лишь «здравствуйте» и небрежный кивок в ответ. Да, и отмечать материалы Шитова с тех пор на летучках и планерках перестали.

Сначала Шитов обижался, а потом – привык.

А еще потом Шитова отправили на север острова – в командировку.

8

Пятнадцать часов в купе японского вагончика – это надо уметь! Не вытянуться как следует на полке, не повернуться. Спустишься вниз, присядешь к узкому столику – коленки в соседа упираются. Короче, не для русского человека вагон. Однако делать-то нечего: иные вагоны по сахалинской узкоколейке и не ходят…

Знакомых в вагоне не нашлось, и потому почти весь путь до Ноглик Шитов продремал на своей верхней полке. Лишь в Тымовском, где поезд стоял двадцать минут, Шитов выбрался на перрон – покурить на свежем воздухе. Там, на перроне, он и столкнулся с Куренцовым – давним знакомым, с которым некогда работал в районной газете.

– Ты к нам, в командировку? Молодец, давно пора и про северян что-нибудь написать, – обрадовался встрече Куренцов. И тут же предложил: – Давай ко мне в купе. А то я один еду, скучно. У тебя какой вагон?

– Шестой.

– У меня – восьмой, купе номер три. Заходи!

Оставшиеся два часа ехали вместе.

– Мы твои материалы, Женя, регулярно читаем, – говорил Куренцов. – Нормально пишешь! Зло, едко. Особенно про «Сахрыбпром» нам понравилось. Хотя…

Куренцов сделал паузу.

– Что – «хотя»? – встрепенулся Шитов. – Ты уж договаривай, если начал.

– Я ведь из Южного еду, был там на семинаре, – начал он неторопливо, старательно подбирая слова. – Сам знаешь, как любят в островной «столице» нашего брата-«районщика» уму-разуму учить… Так вот, на одном из занятий и о твоей статье говорили.

– Кто?

– Да из Союза журналистов эта дама…

– Сиваева, что ли?

– Она самая… Короче, назвала твою статью политически вредной. Да еще намекнула, что, видать, очень уж хорошо автору за нее заплатили, коли он своих же земляков-сахалинцев этакими хапугами на весь остров выставил.

С минуту Шитов молчал, пораженный только что услышанным.

Вот, значит, как повернули все это дело! Мол, заказная статья, за деньги написанная… А значит, и правды в ней – ни на грош. Ловко, ничего не скажешь…

– Что ж ты мне в редакцию-то не позвонил? – вырвалось у Шитова. Глаза у Куренцова, круглые за стеклами очков, делали замредактора районной газеты похожим на ручного филина.

– Я звонил, – пожал плечами филин. – Мне сказали, что ты в командировке.

– Кто сказал?

– Ну, этот… Буравчик, из отдела промышленности… Да ты не расстраивайся, Женя, – сказал Куренцов после паузы. – Лично я в эту чепуху ни на грош не верю. Да что я, журналиста Шитова не знаю? Три года с ним работал! Короче, плюнь ты на это дело, Женя, и разотри. Пиво пей, – и тут же подал пример, опорожнив почти полбутылки.

Худо-бедно, добрались до Ноглик. Здесь, на севере, уже лежал снег. Оказавшись в гостиничном номере, Шитов бросил сумку на кровать, вынул блокнот и подсел к телефону. Ему повезло: нужные люди были все на своих рабочих местах. Удалось договориться насчет завтрашней встречи и в Нижне-Тымском леспромхозе, и в рыбколхозе «Восток», и даже замдиректора НГДУ «Катанглинефтегаз» уговорить на интервью. Но это все завтра. А вот сегодня что делать?

Да хотя бы по поселку пройтись. Чем не дело? Как-никак, он, Шитов, здесь семь лет прожил… Ужель ни одного знакомого не встретит?

Закрыв двери номера, он сунул ключ в карман и вышел на улицу.

Бесцельно побродив с четверть часа по центральной улице, Шитов отчетливо понял, насколько он отвык от жизни в таком вот поселке. То ли дело – Южно-Сахалинск с его городской суетой! А здесь?.. Встретился знакомый нефтяник. Перекинулись парой слов. Расстались… На душе стало грустно. И ради этого надо было пятнадцать часов в тесном купе маяться? Да лучше бы он, Шитов, дома остался, раз такие дела!

Жена легонько толкнула Шитова в бок:

– Ну, ты что там, уснул? Бутерброд будешь?

– Ну, если только с пивом…

– Хватит. Какое тебе пиво? – сердито сказала жена. – Иди, вон, водички попей. И умоешься заодно.

Шитов тяжело поднялся с кресла и вышел в коридор. Тотчас же парень, сидевший напротив, встрепенулся, вроде бы просыпаясь, оглянулся. Ирина возилась с сумкой – доставала хлеб с колбасой, и на парня не обратила внимания.

Незаметный толчок соседу – и тот откладывает свой кроссворд.

– Девушка, у вас ножа не найдется?

Ирина подняла голову от сумки. Парень уже стоял рядом с ней и улыбался, как будто старой знакомой.

– Решил вот перекусить, а ножика нет… Да, а может быть и соль у вас отыщется?

– Что? Ах, ножик… Сейчас найду.

– Вам помочь?

И вот уже парень присел на место Шитова и тянется к сумке…

– Не надо! Я сама найду.

Кажется, Ирина сказала это слишком поспешно. А может, даже испуганно. Мужа не было рядом, а деньги – вот они, в сумке, на самом дне…