Ирина Глебова - Мне снился сон… Страница 12

От мысли, что Энтони, похоже, узнал по её описанию Олафа, что знает его, Виктория задрожала. Ей стало тревожно и ещё больше захотелось скрыть своё более близкое знакомство с террористом. Она ведь с самого начала решила, что не скажет Тони о разговоре наедине с Олафом. Вдруг он подумает, что она сообщница угонщиков! Но это же тревожное любопытство заставило спросить:

– Как ты сказал? Свен? Кто это?

– Террорист из одной международной организации. Не такой известный, как Бен Ладен или Карлос, но всё-таки.

– А как называется организация?

Тони слегка задумался, припоминая:

– Кажется, «Парабеллум».

– «Готовсь к войне», – машинально перевела Виктория.

– Точно! Об этой организации писали в прессе, были телепередачи. Ты не видела?

– Нет, – она медленно покачала головой. – У нас, наверное, не показывали.

– Судя по твоему описанию, это он: наполовину датчанин, наполовину немец. Вот, значит, как, он угонял самолёт! Интересно, куда? Впрочем, откуда тебе знать. Ладно, Тори, напрасно я этот разговор начал, тебя всю колотит! Пойдём, спать пора, уже ночь.

Виктория вдруг вспомнила любимую с детства книгу. Столько раз перечитывала её, сначала на русском, а потом – на языке оригинала! Но даже и не представляла никогда, что может сама оказаться, как её герой. И вот – первая ночь на необитаемом острове!

– «Когда наступила ночь, я с замиранием сердца спрашивал себя», – начала цитировать она по-английски.

– «…что меня ожидает…», – неожиданно закончил фразу Энтони.

И они уставились друг на друга совершенно ошеломлённые. Глаза их необыкновенно блестели, то ли отражая блики низких южных звёзд, то ли искры костра…

Глава 8

Остров, доставшийся им на двоих, был прекрасен. Времени понять это оказалось предостаточно.

Через два дня после того, как она очнулась, Виктория пережила нервный срыв – истерические рыдания, сменившиеся настоящим ступором. Уж очень сильно она ждала спасения: каждую минуту! И ведь сложа руки они не сидели. На одной из вершин, достаточно плоской, очистили полянку от кустарника, натащили туда с берега крупных камней и выложили знак «SOS». Тони сказал, что с самолёта, летящего низко, – а поисковые именно так и летают, – или с вертолёта эта надпись отлично видна. На берегу, в самой большой и открытой лагуне, соорудили что-то вроде мачты, прицепив на неё яркое, оранжево-чёрное, полотенце из бунгало… Но в небе царила безоблачность и безмятежная тишина, океан тоже был пуст и благодушно спокоен. Рыдая, Виктория повторяла: «Никто о нас не знает! Никто не ищет! Это же Бермудский треугольник!»

Энтони не трогал, не успокаивал её. Когда же девушка обессилила и замолчала, словно онемела, он напоил её, почти насильно, хорошей порцией рома. Она надолго уснула, но, придя в себя, замкнулась, не разговаривала. Однако не отказалась пойти с ним ловить рыбу.

Он привёл её к бурлящему на каменистом мелководье ручью недалеко от лагуны.

– Я здесь брал ту рыбку, что мы ели, на удочку, но хочу попробовать половить руками. Давай со мной!

Следом за Тони, оставшимся в плавках, разделась и Виктория. Он ведь уже видел её в трусиках и топике, а другого «купальника» не было. Они вошли в воду выше пояса. Прогретый солнцем, но приятно прохладный ручей словно кипел вокруг их тел, щекотал кожу.

– Похоже на водный массаж-спа, – произнесла девушка.

И Энтони быстро глянул на неё, неуловимо улыбнувшись: она приходила в себя, оттаивала.

Они стали нащупывать под валунами выбоины, норки, запускать поглубже в них руки. Когда Виктория первый раз коснулась чешуйчатого, извивающегося тельца рыбы, она отпрянула с испуганно-восторженным возгласом. Но потом быстро научилась, нащупав, перехватывать рыбу за жабры, крепко стискивать и тащить.

– Смотри, какая огромная! – каждый раз восхищалась она. Но точно так же радовалась и его удаче.

Когда, с хорошим уловом, они возвращались к бунгало, Виктория уже полностью забыла о своей депрессии. Смеялась, прыгала, вспоминала, как самая большая рыба у неё вырвалась, но она таки успела схватить её за хвост!..

Они сразу обработали рыбу: почистили, выпотрошили, помыли, положили внутрь можжевеловые веточки и листья – Энтони, оказывается, приготовил их заранее. Потом посолили рыбу сверху, завернули в пальмовые листья. Пока всё это делали, вновь обменялись цитатами из «Робинзона Крузо». С того момента, когда они поняли, что оба любят и почти наизусть знают эту книгу, они постоянно это делали. Причём, никогда не ошибались.

– У меня мало одежды, и скоро мне нечем будет прикрыть свою наготу, – восклицала она.

– Но климат здесь жаркий и можно обойтись без одежды, – тут же отвечал он.

И заливались смехом, потому что оба они цитировали дневник Робинзона, разделы: «плохо» и «хорошо».

Виктория иногда не помнила дословно цитату по-английски, а переводила с русского, и попадала почти точно. Оба не переставали удивляться: надо же, жили в разных концах света, в таких разных странах, а вот же – одна и та же любимая книга! Но особенно поражался Энтони.

– Ну хорошо, – говорил он, – я англичанин, мне естественно любить английского писателя. К тому же у меня в роду были мореплаватели. А ты, русская девочка – и Даниэль Дефо!

– Между прочим, – ответила тогда ему Вика, – Мы, бывшие советские, чтоб ты знал – самая читающая в мире нация! И после своей, русской, больше всего любим именно английскую классику. А лично я с детства увлекалась приключениями. К Робинзону, конечно, особая любовь, но я и Стивенсона читала-перечитывала, и Майн Рида, и Фенимора Купера, и Жюля Верна. А мореплаватели и в моём роду были.

И сейчас, укладывая приготовленную к хранению рыбу в вырытую яму-холодильник, Виктория сказала:

– Здорово, что ты многое знаешь и умеешь. Но и я кое-что помню из своих любимых книг. Наверное, если бы не оказалось здесь бунгало и запаса продуктов, мы бы с тобой всё равно не пропали.

– Я тоже так думаю. Как добыть огонь знаю: из кремня, трением…

– А есть ещё способы Паганеля, Сайруса Смита! Помнишь?

– Отлично помню. Дом, как я говорил, можно было бы сделать в секвойе. Можно было бы устроить ночлег и на улице: провести две параллельные линии, соединить их с одного конца виде буквы U, по контуру воткнуть толстые ветки…

– Да, да, вроде частокола! И оплести их лианами. У изголовья положить мягкие ветки, мох…

Они весело ударили друг друга ладонь о ладонь – знак солидарности.

– Молодец, – сказал Тони. – Вижу, что тоже знаешь. А вот как бы ты сделала «одеяло».

– Ну-у, – она замялась, – больших пальмовых листьев можно было нарвать.

– Есть способ получше. Нарезать с десяток тонких, в свой рост, прутьев, оплести их ветками или, лучше, жёсткой травой, концы связать… Сам я не пробовал, но думаю, было бы удобно и тепло.

– Зато я знаю вот что! – У Виктории глаза уже горели азартом. – Если бы кто-то из нас был ранен, вместо бинтов мы бы нащипали тонкие полоски коры хвойного дерева! Оно бактерицидное и его смолистый сок тоже лечебный.

– Отлично! А что бы мы ели?

– Не проблема! Над скалами много птиц летает, наверняка есть гнёзда с яйцами. Рыбу вот. Фрукты, мясо змей – я бы не побрезговала!

– Кстати, надо попробовать! А ещё я сегодня надавлю лимонного сока вон с того дерева… А из чего бы мы ели?

– Большие раковины – тарелки, маленькие – ложки. Пить можно было бы из пальмовых листов. Да мало ли тут подручного материала для умелых рук!

– Верно, остров у нас хороший.

– Жить можно, – согласилась Виктория.

Энтони быстро глянул на неё, но тут же успокоился. Голос у неё прозвучал грустно, но спокойно, даже с какими-то философскими нотками. Кризис, похоже, миновал, девушка ещё не осознанно, но уже готовилась, подсознательно соглашалась с тем, что придётся здесь жить дольше, чем надеялось…

Работа была окончена, и они пошли гулять. У них уже появились любимые маршруты. Например, на Каймановый островок. Они сами дали ему такое название, но не потому, что там водились крокодилы, а потому, что там было много каймановых черепах.

По пути к этому островку они прошли центральную часть своего острова. Она была возвышена, но не сильно, покрыта деревьями. Молодые люди пересекали рощицы, где, к восторгу Виктории, причудливо соседствовали клёны и магнолии, дикие яблони, сосны и кусты тамаринда, мирты. Ниже, вдоль берега, тянулась прерия вперемешку с песчаными отмелями, скалами. В берег вдавались несколько маленьких заливов и бухт.

Вскоре они спустились ниже, вышли к болоту, покрытому колышущейся меч-травой. Как раз там, на болоте, и находился чудесный островок, поросший деревьями. По уже проложенной тропинке они прошли на него, и Виктория тут же подобрала несколько черепах, стала играть с ними на песке. А совсем рядом, на мелководье, гордо расхаживали красивые птицы, похожие силуэтом на фламинго. У них были чёрные головы с огромными тяжёлыми клювами, белые тела, длинные лапы с розовыми пальцами-когтями. Конечно же, Энтони знал, что они называются молочными клювачами. Он пошёл проверить, нет ли поблизости гнёзд с яйцами. Но скоро вернулся: