Алексей Лукшин - Семён Светлов Страница 12

В кабинете вместе с Денисом собрались его собственная жена Ирина и жена Семёна Светлова Маша.

Возмущённая Ирина, не стесняясь в выражениях, говорила так, как думала. От волнения, выражалась, преследуя одну цель – пока не поздно, избавиться от неприятностей. Понятие ответственности отошло на задний план. Клятва Гиппократа, данная ею после окончания института, уже преобразовалась в кузницу собственного благополучия. Бывший врач, а ныне хозяйка сети клиник пришла в выводу: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Так всегда. Бесплатно две операции. Хотели, как лучше. Сейчас хвостом потянется, и виноват ещё останешься.

Обратившись непосредственно к Денису, она сказала:

– Ты куда смотришь? Говорено сколько раз – со своими не связывайся. Чужих режь, потроши, с ними ничего не станет. Только спасибо скажут. Деньгами отблагодарят при любом раскладе.

Маша старалась оставаться безучастной.

– Ты не о том. Сейчас какие меры принимать? – спросила она. – Что сделано, то сделано. Я вот о чём.

Вмешался Денис:

– Анализы, прямо скажем, никудышные. На кости я видел образование, потыкал, понажимал. Надрезать, конечно, не стал. Аккуратно так.

«Зачем сказал?», – подумал про себя Денис.

Он задумался о том, что было ему известно о чём. Мысль затронула его где-то глубоко.

– Всё, что могу я сказать, – подвёл он итог, – это не моя компетенция! Онкология. Даже не могу как врач продолжать лечить из-за боязни навредить.

Маша помрачнела, но ей отступать было некуда.

– Денис. Семён не будет со мной разговаривать. Сильнее разозлится только. Тебе поверит. Поговори с ним. Так безболезненнее для него.

Ирина поняла в силу своих способностей.

– Лиса ты, Маша.

Маша не возражала:

– Что ж, может, и лиса, – и настаивала: – Пусть лиса, но я своего мужа знаю, как никто другой. Поговори с ним, Денис. Не жалей. Иначе он несерьёзно отнесётся.

Миссия, выпавшая Денису, пришлась ему не по нраву. Но он прислушался к просьбе жены Семёна. «Она лучше знать мужа, да и с моей стороны нравственнее как-то!»

– Куда уж. Ладно. Вот не повезло так не повезло. Послушал Семёна – мениск.

Он обхватил голову руками, как тисками, и мучительно-тяжело, не обращая внимания ни на свою жену, ни на жену старого друга, признавая собственное бессилие, издал грудной звук, лебединую песню:

– М-м-м.

Глава XXII

В том же кабинете друг напротив друга сидели врач и пациент. Денис, тысячу раз переводивший пациентам историю болезни на общий человеческий язык, избрал этот самый лёгкий для себя способ. «Не думай о том, что творится в душе человека, который перед тобой. Роль каждого человека в жизни многогранна, многолика и многоязычна. И как талантливо она укладывается в своём единстве. Необъяснимые вещи в самом себе, но вдуматься если, порой личность не имеет возможности распоряжаться своим поведением, хотя сама так не считает».

– У тебя образование на кости. Во время операции видел.

Он смотрел в глаза Семёну. Он дал зарок не отводить взгляд, как бы невыносимо это ни было.

– Анализы подтвердили мои опасения: недоброкачественная опухоль. Что с ней делать – думать тебе. Принимать решение остаётся за тобой. Затягивать нельзя.

– Насколько серьёзно?

– Серьёзней некуда. Мы взрослые люди. Что в моих силах – я сделал. Здесь же советовать не могу. Не моя область. В данном случае могу советом навредить.

Но Семён задавая вопрос, словно кидал спасительную верёвку с предложением: спаси меня.

– Тогда скажи, куда в первую очередь обратиться, чему следовать.

Денис проявлял жёсткость. Немилосердную, как во время войны, когда раненому отказывали в воде, чтобы тот не мог напиться… и умереть.

– Я тебе дам направление. Это всё, что могу сделать. Специалисты посмотрят, взвесят, они каждый день с подобным дело имеют. Их опыт предполагает знания. Они все возможные последствия постараются учесть, – Он подумал немного. – У тебя утончение костной ткани, вероятно. С моей точки зрения, немаловажное обстоятельство.

Семён настороженно спросил:

– У меня не рак ли?

Денис без промедления, не обдумывая, ответил:

– Врачи такого термина избегают. Диагноз придёт позже. Анализы отправили. Дальше тебя обследуют в другой клинике. Главное – не затягивай.

Семён задумчиво разглядывал друга. Он уже стеснялся того, что он здесь, сидит перед ним; что вот он, больной, перед ним, здоровым, со своей проблемой, а тому по-человечески нет дела до неё, а он тратит своё время; что ему надо о чём-то его спрашивать. А как при этом он, Семён Светлов, выглядит, он не знает. И как и что нужно спрашивать и отвечать в подобной ситуации – всего этого он не знал. И это создавало некую искусственность и натянутость в их разговоре.

– А вы как называете?

Денис по-щенячьи потряс головой, словно очнулся от сна.

– А-а-а, саркома.

Семён отчётливо разобрал это слово. Очень быстро взял себя в руки, как ни в чём не бывало встал, чтобы наглядно поставить точку в разговоре. Они оба чувствовали себя так, будто ухаживают за одной девушкой, знают об этом, но друг дружке не говорят, иначе одному из них придётся бросить бесполезное, бесперспективное занятие.

– Хорошо. Понятно. Знаешь, – доверительно, как раньше, сказал он, – повязку спиртовую не накладываю, болеть перестало. Мне так кажется. И вовсе перестало болеть. Да, перестало. Он радостно попрощался и пошёл в палату.

В дверях обернулся и махнул рукой:

– Плохо быть не может. До завтра.

Семён шёл по коридору, но прежде чем скрыться с глаз, оглянулся. Дверь в кабинет была слегка приоткрыта. Без сомнения, он закрыл её. В узкой щели мелькнула тень. Может, показалось? Да, может.

Глава XXIII

Последние несколько дней Семён Светлов с братом Эдиком разъезжали по разным медицинским учреждениям. Семён собирал справки, выписки врачей, рекомендации и много всяких бумаг. Некоторые из них могли не понадобиться, но их наличие не помешает. Собственная щепетильность и советы знающих людей, что лишнего не бывает, ещё никому не помешали. Предусмотрительные люди листки с печатями и с гербами не выбрасывают, даже самые ветхие и старые, от прабабушек и дедушек, а, наоборот, хранят от света и людей в защищённом месте. Власть – субстанция неустойчивая. Как только уверенная железная рука «папы» находиться на штурвале или, ещё хуже, задремлет рука, всякие бумаги с клеймом государственности всплывут и приобретут некую силу. Имея предпринимательскую жилку (а именно такая склонна связывать несвязываемые, по мнению обывателя, путы), Семён через Департамент здравоохранения выяснил, какие распространяются льготы именно на него. И закинул удочку: на что есть шанс рассчитывать.

Семён сидел в автомобиле на пассажирском месте. Он свободно крутил головой (преимущество пассажира перед водителем), смотрел на знакомые улицы, где, как он думал, не был уже тысячу лет. Решив вести переговоры одновременно с двумя клиниками, в Германии и в Санкт-Петербурге, принял решение ехать за границу и по дороге попутно предложил брату:

– Я вот что думаю. Не поехать ли тебе со мной к немцам? Составишь мне компанию. Познакомлю с человеком, с которым я контракт заключил. Пусть знает тебя в лицо.

– Что мне это даст? – не обращая внимания на предложение, возразил брат. – Знакомство – дело хорошее. Только зачем? Лучше Тараса сведи. Он грамотней, деловитей меня будет.

Семён прищурил глаза проницая лицо брата.

– Тараса нельзя. Я руководитель компании. Мне виднее, что ему следует знать и выполнять, пускай и на пять с плюсом. Но как человек он ненадёжен. В бизнесе торговаться можно на каждом этапе предстоящей сделки, приноравливаясь к условиям. Но нельзя торговаться, когда все решено. Он делает обратное. День настал ставить подпись – начинает торговаться. Это манёвр одной сделки, вторая не пройдёт. Нерегулярный человек! Такого вытеснят из игры.

– А мне нравится его жизненная позиция, – спокойно рассуждал брат. – Трудяга – таких поискать.

– Трудяга и предприимчивый человек – разные понятия, – пытался разграничить форму и содержание Семён. – Партнёр задерживает оплату, он тут же поставку притормаживает, нелепо поясняя, что сломался ломовоз. Наивно полагать, что человек не позвонит в другую компанию, конкуренту, и не спросит, везёт ли Тарас тому лом. На что получит открытый ответ: «Да, везёт, за наличные». А ты его считаешь порядочным?

Эдик отстаивал свою позицию:

– Очень. Он ради компании – не ради своей выгоды.

Семён возмутился:

– А как проверить? – и более спокойно, включив мыслительный процесс, добавил: – Но я учту. Я не привык доверять.

Он снова погрузился в размышления, но при этом, не теряя нить разговора, проговорил вслух больше для себя, чем для брата: