Василий Лягоскин - Свет далекой звезды. Книга вторая Страница 12

Голос парня, назвавшегося Святославом – но не Славиком, а Светом – был вполне обычным; никакой святости в нем, как почему-то ожидал Витек, не было.

– Из Воронежа, ребята? – спросил он дружелюбно, словно не повергал только недавно огромного алкаша наземь.

– Он, – ткнула парнишку в плечо тонким пальчиком Леночка, спутница Витька, – из Воронежа. Ну и я, получается теперь тоже. Мы в институте учимся, лесотехническом. А сейчас в Петушки едем, электричку ждем. Везу этого охломона (слово прозвучало с такой любовью и нежностью, что Витек сразу осветился улыбкой) с моей мамой знакомиться.

Свет тоже улыбнулся:

– Ну и как там, в Воронеже?

– А мы сейчас не из Воронежа, – вступил в разговор Витек, – мы с практики.

Он отметил взгляд не понявшего его охотника, и пояснил с гордостью:

– Нас как лучших студентов курса на преддипломную практику отправили в Красноярский край, на место падения Тунгусского метеорита.

– Не болтай ерунды, – строго перебила его Леночка, и Витек послушно замолчал, показывая, кто в будущей семье будет главным, – никто нас до этого метеорита не допустил бы. У нас там (она повернулась к Свету) рядом с кратером пробные площади заложены. Там в девятьсот восьмом году двести тысяч гектаров леса за несколько секунд вывалило. Вот такая страшная рана на теле Земли появилось. И что интересно – больше семидесяти лет с тех пор прошло, а лес путью так расти и не хочет. Словно там кто-то из земли все соки выжимает. Проснешься ночью в палатке и чудится, что она стонет – словно болит у нее что-то…

Дальше Свет слушал в полуха. Он кивал, улыбался, вставлял реплики, но перед его взором будто кто писал горящие ярким пламенем слова: «Стонет… болит… боль… Черная боль…». Он понял, куда направит свой путь. Не знал пока как, но уже стремился туда, где уже почти семьдесят пять лет ученые бились и никак не могли решить загадку Тунгусского метеорита…

Глава 39. Тайна Тунгусского метеорита

Полковник Олег Петрович Попцов любил свой кабинет. Любил стоять вот так, и смотреть в чуть приоткрытое окно, на спину Феликса Эдмундовича, изваянного в бронзе. Сейчас спину омывал не по-осеннему теплый дождь. У Олега Петровича как раз случилось несколько минут до вызова наверх, к заместителю Председателя. Он еще раз глубоко вдохнул напоенный влагой воздух, и поспешил закрыть окно. Когда дверь закрылась за вошедшим без стука человеком, плотная штора уже не колыхалась. Но Сергей Николаевич – тот самый начальник, который решил сам спуститься на этаж ниже, в кабинет подчиненного – прямо от двери шутливо погрозил пальцем.

– Опять в окно смотрел? Гляди – доложит наружка, что ты сигналы иностранному агенту подаешь.

Вытянувшийся в струнку офицер у окна чуть расслабился. Начальник шутил, и для начала тяжелого разговора, к которому Попцов готовился тщательно, но так и не смог сделать всех нужных выводов, это было не плохо. Олег Петрович даже позволил ответить в том же (ну почти в том же) шутливом тоне:

– Так ведь рапорт все равно на ваш стол ляжет, товарищ генерал-лейтенант. Вы уж по старой памяти…

Начальник прошел к креслу хозяина кабинета, суровея лицом, и Попцов не решился продолжить. К столу – к месту, на которое полковник сам обычно смотрел из-под портретов Генерального секретаря и Председателя комитета – он подошел уже собранным, настроенным на долгий откровенный разговор. В деле, которое вел сейчас полковник по поручению самого Председателя, было много непонятного. И Попцов, поначалу удивившийся, зачем нужно было отбирать толстые тома и вещдоки у МВД, с которым и так в последнее время складывались не самые дружеские отношения, очень скоро подивился прозорливости главного чекиста страны. Такого дела старшему следователю Попцову еще ни разу не попадалось. От него так и разило той самой государственной тайной, которую не откроют посторонним никогда. Если, конечно, она сама не вылезет на всеобщее обозрение.

Генерал прервал его короткие размышления:

– Докладывай, Олег Петрович, что там с этой колонией… Мелеховская кажется.

Начальник сейчас немного кокетничал. Память у него была феноменальной. Не в последнюю очередь благодаря ей он и взлетел так высоко в иерархии комитета.

– С колонией все в полном порядке, – отрапортовал полковник, – особенно сейчас. Зеки молчат, как воды во рты набравшие, и без всяких понуканий выполняют любое распоряжение администрации колонии. Наш человек говорит, что такого он еще не видел.

– Боятся, что ли?

– Боятся, – кивнул Олег Петрович, – но не администрации.

– Кого же тогда? – чуть удивился генерал.

– Того, наверное, кто учинил вот это.

На стол перед генералом легла куча фотографий, и он, взяв верхнюю, невольно отшатнулся, ударившись головой в высокую спинку кресла. Сергей Николаевич за долгие годы службы повидал многое, но сейчас он не мог даже представить, что испытывал человек на фотографии в последние мгновения своей жизни, если даже в смерти он продолжал так корчиться в ужасе. А полковник подвинул следующую фотографию, где труп был снят целиком.

– Видимых повреждений на теле не обнаружили, – сообщил он, взяв в руки следующее фото, – впрочем, как и невидимых. Причины смерти эксперты не установили.

– Даже Прохор? – поднял голову генерал.

Прохор был старейшим экспертом комитета, специалистом как раз по таким вот убийствам. Ходили слухи, что работать в комитете он начал раньше, чем Лаврентий Берия – тогда чекисты именовались по другому и форму носили в обязательном порядке.

– Даже Прохор, – кивнул Попцов, и, помолчав, добавил, – впрочем, нет, причину он назвал – от ожидания.

– Ожидания чего? – еще раз удивился генерал, который, впрочем, уже и сам почти догадался.

– Этим людям сделали очень больно… Не знаю как именно, но сделали. И пообещали, что будет еще хуже, вот…

– Сердце не выдержало?

– Там написано, – деликатно напомнил начальнику подчиненный, ткнув пальцем в толстую папку, – что никаких физических изъянов в трупах не найдено. В сердечных мышцах в том числе.

– Понятно, – кивнул начальник, – мистика…

Олег Петрович едва не подавился – именно этим словом он и обозначил свое первое впечатление от нового дела. Теперь генерал деликатно вернул подчиненного к теме:

– Свидетели?

Полковник задумался, но все-таки решил назвать тех, кто до свидетелей не дотягивал.

– Есть две девчушки, две сестры четырнадцати и одиннадцати лет, их от этих зэков и спасли. Едва успели. Точнее успел.

– Кто?

Полковник открыл приготовленную папку и зачитал:

– Мужчина, на вид двадцати-двадцати двух лет. Светлые волосы, голубые глаза… очень голубые; крепкого, даже очень крепкого телосложения. Рост метр восемьдесят пять.

– Это девочки рассказали?

– Нет – девочки тоже описали его, но не так подробно. Еще они сказали, что он выставил их из старого разрушенного храма, где все и происходило, а сам остался с зэками на десять минут – не больше. Но никаких криков они не слышали. Впрочем, в храм их он больше не пустил. А трупы после их рассказа обнаружил местный участковый.

– И правильно сделал, – проворчал генерал, явно имея в виду не участкового, а голубоглазого незнакомца.

Он бросил фотографию в стопку, и взял другую. Теперь старый чекист не отшатнулся, но полковник понял, что потрясение он сейчас испытал не меньшее. И даже знал почему. Олег Петрович и сам застыл в благоговейном ужасе, когда взял в руки фотографию полустертой настенной фрески. С нее на Попцова остро и бесконечно печально смотрел лик какого-то святого. С уголков глаз мученика текли кровавые слезы.

– А это кто? – все-таки взял в себя в руки начальник.

– Еще один свидетель, – с грустной улыбкой ответил полковник, – этот святой «видел» все. Эксперты утверждают, что кровь в его глазах человеческая…

– И? – понял генерал недосказанность фразы.

– И что она из раны, нанесенной не меньше двухсот лет назад. А местные жители, между прочим, в один голос утверждают, что никакой крови на лике никогда не было…

Пауза затянулась; наконец генерал напомнил:

– Ну, что там другой свидетель?

– Женщина, что этого богатыря ковровского обшивала. Ирина Захарова, помощник лесничего местного лесокомбината. Видела фигуранта накануне событий. Сказала, что такого сложения не видела даже в учебнике по истории древней Греции. Он вышел из дома, обнаженный по пояс, и утверждал, что является братом подчиненного Захаровой, лесника Александра Суворова.

– Ух, ты! – восхитился генерал, – не родственник?

– По первоначальным данным, нет, хотя он к тому же еще и Васильевич. Нужно копнуть глубже?

– Не надо, – махнул рукой Сергей Николаевич, – давай дальше, что там про этого богатыря?