Виталий Новиков - Плут. роман Страница 12

– Тебе точно понравиться. Давай сделаем так: сегодня или завтра я тебе даю тысячу долларов, после чего уже составляем новый договор, только без таких процентов. Подумай сам: по сроку я только не заплатил пятьсот баксов, а так я отдам тысячу. Дяде твоему это тоже понравится. Как тебе моя идея?

– Ты что, меня за идиота принимаешь?

– Нет.

– Тогда скажи мне: где ты найдешь тысячу долларов, если ты не мог и половину этой суммы выплатить в срок? Ну, давай соври еще что-нибудь.

– Зачем мне врать? У меня же есть знакомые, друзья. Так что найду, не волнуйся.

– А как с ними потом будешь расплачиваться?

– Это уже будут наши проблемы.

– Допустим, я соглашусь с этим вариантом, что тогда?

– Тогда – приезжайте завтра вечером за деньгами и завтра же заключим новый договор.

Каштанов задумался. Пока он думал, Суматохин успел поставить чайник на плиту и закурить сигарету.

– Идея твоя мне понравилась, – начал Каштанов. – Только я решил внести в нее кое-какие поправки. Деньги ты отдашь мне сегодня! Сегодня! И сегодня же я хочу увидеть твоего адвоката, чтобы он оформил новое соглашение.

– Но ведь уже поздно, – возразил Суматохин.

– Или принимай мои условия или мне придётся принять меры. Устал я от тебя уже. Решай быстрее, – и Каштанов нервно замотал головой, что было в общем то ему не свойственно, так как по жизни он был спокойным человеком.

– Деваться мне некуда, ведь я весь в ваших руках. Будем искать.

Суматохин даже улыбнулся. Каштанов же оставался серьезен.

– Ну что ж, действуй. Время до полуночи у тебя ещё есть, – сказал он, взглянув на часы.

Суматохин не нашел что ответить и пошёл посмотреть: закипел ли чайник. Каштанов тоже встал. И в это время раздался женский крик. Каштанов и Суматохин замерли на мгновение, переглянулись друг на друга, после чего оба бросились из кухни.

Около двери ванной уже собрались некоторые гости: Полянский, Хватов и немного поодаль от них Юля. За дверью слышались ругательства и возня. Потом щелкнул замок, дверь отворилась и из ванной выбежала Лена, закрывая своими крохотными ладошками заплаканное лицо. Суматохин первым заглянул в открытую дверь. Ванилин никак не мог напялить кожаные штаны, которые с трудом налезали на его широкие бедра. На его щеке краснел след от пощечины.

– Я то думал она продвинутая. А она… Вот видишь, – Ванилин попытался объяснить то, что произошло, увидев Суматохина.

– Ладно, одевайся, пойду попробую сгладить конфликт, – сказал ему Суматохин, а потом обратился к остальным: – Недоразумение вышло.

После чего пошел искать Лену.

– Каков поп таков и приход, – ехидно прокомментировал случившееся Каштанов.

Суматохин нашел Лену на кухне. Она уже почти не плакала, только тихонько всхлипывала и немного вздрагивала. Она сидела в углу, рядом со входом. Кроме них никого на кухне не было. Суматохин немного походил взад вперед бессмысленно, потом присмотрелся к жертве своего приятеля. Она вытерла платочком мокрые щеки. «А она ничего. А я раньше считал, что у Ванилина со вкусом туго», – подумал Суматохин.

– Может кофе, – предложил он.

Лена согласилась, тем самым несколько удивив Суматохин. Тот полагал, что она еще не совсем оправилась после покушения Ванилина. Под рукой оказался очень кстати закипевший чайник. Суматохин быстро организовал две чашечки кофе. Вообще ему очень нравилось налаживать контакты с новыми людьми, проникать им в душу. От этого он испытывал громадное удовольствие. И вследствие этой черты его характера, он успел за свою недолгую еще жизнь завязать массу знакомств. От чего ему приходилось иногда испытывать различные неудобства: то кто-то внезапным звонком напоминал некстати о себе, то кто-то неожиданно находил его и начинал приставать с различными предложениями, кто-то более навязчивый просто доставал со своей дружбой. К числу последних Суматохин мог бы отнести Ванилина, если бы у него были друзья поважнее, посолиднее. Но Суматохин не выносил атмосферу одиночества и поэтому всегда нуждался в кружке хороших собеседников и компаньонов, с которыми можно было бы «качественно» убить время.

Суматохин объяснил поведение Ванилина, как досадное недоразумение. Потом он высказал много нелицеприятных слов относительно приятеля, чтобы дать понять Лене, что сочувствует ей, намекая, что находится больше на её стороне, нежели чем на стороне незадачливого Казановы. Это заметно подняло настроение Лены. Продолжая непринужденную беседу, Суматохин вычислил инстинктом тот момент, когда можно будет уже обмолвиться и добрым словом в защиту друга. Тогда он перечислил несколько положительных качеств Ванилина, о которых тот и сам не подозревал. Он рассказал несколько сюжетов из их дружбы, в которых Ванилин представлялся исключительно положительным персонажем. В конце этого рассказа Суматохин тактично напомнил о том, что, несмотря на все перечисленные заслуги своего друга, он думает о его последней выходке, как о безумии и досадном недоразумении. Лена повеселела, и они начали болтать на нейтральные темы: о сотовой связи, о ночных клубах, о Бритни Спирс. Они не заметили, как выпили несколько чашечек кофе и выходили из кухни оба довольные, поглядывающие друг на друга как будто за это время между ними что-то уже могло произойти.

Глава 8

Но радость их оказалась недолгой, особенно радость Суматохина.

Элеоноре видимо уже кто-то донёс о подвиге Ванилина, и она решила принять меры. Она пыталась выгнать упирающегося Ванилина. Они оба стояли в прихожей и ругались. Вернее ругалась Элеонора, а Ванилин громко отвечал.

– Я сказала, одевайся и убирайся! – требовала Элеонора.

– Лер, ну будь человеком, ну с кем не бывает? – оправдывался Ванилин. Он держал в руках куртку, которую не хотел одевать.

– Я кому сказала?

– Лер, дай хоть с Олегом попрощаться, – просил Ванилин.

В это время из кухни вышли Суматохин и Лена.

– Норик, перестань, – обратился к жене Суматохин, подошёл к ней и обнял за плечи. – Давай простим его, вот и Лена его уже простила. Скажи.

И Суматохин успел подмигнуть Лене одним глазом, так чтобы не видела Элеонора.

– Пускай останется, – сказала Лена.

Элеонора с недовольной гримасой на лице резко освободилась от объятий мужа и, отойдя в сторону, процедила сквозь зубы:

– Я бы не простила. Я бы кастрировала таких вот.

– Я бы тоже, – решил поддержать ее Каштанов, стоявший, скрестив руки на груди, несколько поодаль от них у дверного проема, ведущего в комнату.

Это неожиданное вмешательство Каштанова заставило участников конфликта невольно обернуться на него. Ванилин не понимал его кровожадности. Лене на самом деле было всё равно, и она повернулась в его сторону ради приличия.

Суматохин догадывался о чувствах и мыслях Каштанова. А Эля не просто посмотрела в сторону Каштанова, а посмотрела особенно, как бы намекая: «Слава Богу, что здесь есть хоть один порядочный человек, который может меня понять и поддержать».

– Ну, хватит вам ссориться. Подеритесь ещё, – продолжал играть роль миротворца Суматохин.

Но можно было уже не уговаривать, Элеонора уже исчерпала накопившийся запас агрессии и удалилась в комнату. Каштанов последовал за ней, не забыв перед этим бросить ехидную ухмылку в сторону Суматохина. Суматохин сделал вид, что ничего не заметил и не понял. Ванилин повесил куртку обратно на вешалку, и они втроем вошли в комнату.

Суматохин вспомнил о последнем уговоре с Каштановым. Надо было что-то делать, как-то действовать. Но как, он не мог сообразить. Времени у него сталось не очень много.

Он мысленно просчитывал различные варианты, размышлял над ними, откидывал их в сторону и придумывал новые. Из знакомых ему никто не мог помочь, к такому выводу он пришёл, вспомнив о том, что многим из них успел задолжать по мелочи, к тому же вряд ли бы у них нашелся кто-то, кто мог найти или собрать нужную ему сумму. Единственное на кого можно было надеяться, так это на Гриба, которого, как назло, не было в Москве. Ему уже казалось, что у него нет никаких шансов, как его неожиданно осенила оригинальная идея. Идея заключалась в том, чтобы обратиться за помощью к Хватову, либо Полянскому.

«А что, братцы кролики, вот я сейчас и проверю вашу кредитоспособность. Посмотрим, какие вы стали крутые?» – подумал он.

Он понимал, что ему придётся предстать перед ними уже скорее в роли неудачника, чем человека с большой буквы, но ему уже было, по большому счёту, наплевать на это.

Начать он решил с Хватова.

Пока он соображал, среди собравшихся успели сложиться несколько партий. Первая состояла, из ставших почти неразлучными Каштанова и Элеоноры и рядом с ними расположившейся Лены. Первые двое что-то обсуждали, а последняя выступала в их компании в роли слушательницы. Вторая партия состояла из Полянского, Хватова и Юли. Хватов играл на гитаре известную песню и пел, Полянский обняв его одной рукой подпевал, а Юлия сидела несколько в стороне от них и заметно приуныла. Ванилин сидел один, отдельно от остальных, также как и Суматохин и перебирал кучу компакт-дисков.