Татьяна Герцик - Дорога соблазнов Страница 13

Девушка стянула с головы шапочку, по плечам рассыпались бронзовые волосы. Она повернулась к одному из мужчин и скорее потребовала, чем спросила:

– Можно я пойду, Пал Палыч?

Светлана Ивановна просительно протянула к ней руки и робко проблеяла:

– Извините меня, думаю, мы были не правы.

Высокий молодой мужчина саркастично осведомился:

– Когда не правы? Когда хирургическую медсестру, принимающую пострадавших в аварии, обвинили в халатности, потому что она не сразу смогла прийти на ваш вызов? Или тогда, когда она вашу племянницу спасала?

Борис вышел вперед, защищая растерявшуюся мать.

– Боюсь, это я виноват в том недоразумении, а не мать.

Мужчина снова ехидно переспросил:

– Это вы так называете? Недоразумение? То, что из-за этого хороший человек потерял работу, а больница прекрасного специалиста, для вас мелочи жизни?

Борис почувствовал себя на редкость неуютно. Он не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном. Мужчина был его ровесником, и Борис считал, что выше его в социальном плане во много раз. Сердито спросил:

– Извините, а вы кто?

– А я как раз тот самый хирург, что оперировал вашу племянницу, а по совместительству дочку губернатора. Петров моя фамилия. Меня тоже в непрофессионализме будете обвинять, как Василису? Увольнением грозить?

Светлана Ивановна постаралась потушить разгорающийся конфликт.

– Что вы, что вы! Мы вам очень благодарны! Вы прекрасный хирург!

Получив от Пал Палыча разрешающий кивок, Ася молча вышла, не глядя на посетителей. Борис рванул было за ней, но она быстро скрылась в переходе между этажами. Добежав до двери, Борис увидел надпись «посторонним вход воспрещен». Дернул на себя ручку, она не поддалась. Чертыхнувшись, спустился вниз.

Мать уже стояла на крыльце и потеряно разглядывала стоявшие возле крыльца машины скорой помощи.

– Как дела? – Борис произнес эту дежурную фразу и понял, как глупо она прозвучала.

– Никак. Они сказали, что им от таких, как мы, ничего не нужно. Я ведь говорила тебе в прошлый раз, что ты не прав, но тебя эта твоя Вероника на подвиги вдохновляла. «Ах, они все такие невнимательные, такие равнодушные»! А девочка в это время раненых с того света вытаскивала.

– Что ж она об этом не сказала? – Борис упорно не хотел признавать свою вину.

– А ты ей слова не дал сказать.

– Да прямо! Она их сказала столько, что за одни ее слова уволить можно. Она же была на работе.

– У нее нервы после тяжелой операции были как порох. А твое поведение объясняется подзаборным воспитанием и неумением уважать других. Тупым снобизмом, одним словом. Мне сейчас это доступно разъяснили.

Борис задохнулся от негодования.

– Это у меня подзаборное воспитание? Меня дед воспитывал, академик, между прочим!

Светлана Ивановна грустно покачала головой.

– И ты вырос пустым снобом. Обычные люди твоего высокого внимания не стоят. Ты по трупам пройдешь и не оглянешься. Единственный сын, единственный внук, единственный племянник. Ты привык жить один. Не в физическом, а в моральном одиночестве.

Борис хотел сказать сакраментальную фразу «и кто в этом виноват?», намекая на то, что мать сама отдала его своим родителям, но тут из здания вышла Ася в открытом сарафанчике и босоножках на босу ногу. Она торопливо проскользнула мимо них, сделав вид, что не заметила.

Светлана Ивановна быстро распорядилась:

– Боря, догони ее и извинись! Я возьму такси и доберусь домой сама!

Впервые в жизни Борис был согласен с матерью. Его задело столь явное пренебрежение этой заурядной Асей его, успешного, красивого, обеспеченного Бориса Кетова. Она уверена, что он нувориш? Конечно, на старте ему помогли, но дальше он сам. То, что у него большое преимущество перед конкурентами из-за поддержки дяди-губернатора, в расчет Борис не принимал. Если б он был бездарем, то прозябал бы в какой-нибудь заштатной конторе, как отчим.

Он прекрасно помнил, какие помои эта беспардонная медсестра вылила на его голову, причем в присутствии Вероники: и деньги-то у него вместо души, и сноб-то он, и из грязи в князи, и много подобной муры. Еще и дядьку ему припомнила, за которого он и вовсе не в ответе. Такой злости, как тогда, он в своей жизни больше не испытывал. Просто в глазах помутнело от гнева. Возможно, он и погорячился, обвинив ее в непрофессионализме и бесчувственности, но и в этом виновата только она сама, не надо было его провоцировать.

Но, похоже, прошлый опыт эту бесцеремонную девицу ничему не научил, раз она упорно наступает на те же грабли. Бориса обуяло неудержимое чувство мести. В голове мгновенно созрел зловещий план.

Он организует ей дорогу соблазнов. Начнет ухаживать, приучит к роскоши, покажет, как приятно быть богатым, а потом, когда она разинет свой клювик, чтобы все это проглотить, скажет ей, что ошибся, и она ему не подходит. Просто и элегантно. И действенно. Красивая месть.

Он понимал, что это низко, но почему эта девица уверена, что может безнаказанно его оскорблять?

Борис догнал Асю через квартал. На его удачу, дорога здесь была одна. Ася шла легко и быстро, и ему пришлось бежать.

– Ася!

Она не хотела останавливаться, и ему пришлось взять ее за руку.

– Подождите, Ася! И кто из нас сейчас невежлив?

Она выдернула свою руку.

– Я с такими, как вы, всегда невежлива, и меняться не собираюсь.

– Я хочу извиниться.

– Вы это уже сделали. У вас это ловко получилось.

– Я вообще не извинялся. Понимаете, когда в прошлый раз вы задержались и не сразу пришли к маме на вызов, я был не один.

Ася кивнула.

– Я видела вашу спутницу. Штучка с обложки глянцевого журнала.

Борис кивнул.

– Это вы верно заметили – штучка. Еще та. Честно говоря, она мне не слишком нравилась, но ее родители дружат с моими дедом с бабкой. Дед считал, что мы хорошая пара.

Ася поневоле заинтересовалась:

– Считал? А теперь нет?

– Нет. Вероника проговорилась, что видит во мне только человека, который сможет обеспечить ей достойную жизнь.

Она каверзно подначила:

– Как неосмотрительно с ее стороны! Обычно такие признания делают после свадьбы.

– Вот именно. Но проговорилась-то она не мне и не моим родственникам, а в своем кругу, на каком-то девичнике. А там все снимали на видео, и это видео кто-то из доброхотов, видимо, не слишком ее любящих, прислал мне. В общем, я разорвал с ней все отношения. Просто сказал, что мы слишком разные и друг другу не подходим.

– А что дед?

– Да ничего. Он тоже это видео посмотрел и заявил, что был о ней лучшего мнения. С тех пор мы о ней не говорим.

– Все это ужасно занимательно, но все-таки при чем здесь я?

– Когда мы вас ждали, она только и говорила о том, что медперсонал в больницах не выполняет свои обязанности, что за все надо платить, что у всех ужасно низкая квалификация, не то что в Европе, где она училась, и что вы наверняка болтаете где-нибудь с подружками. Ну и все такое же в том же духе. В общем, когда вы прибежали, я был уже изрядно на взводе и наговорил лишнего. Но, признайтесь, что и вы в долгу не остались.

Ася пожала плечами.

– Почему это я должна была оставаться в долгу? Я ответила вам вашим же тоном. Я, как и вы, была изрядно на взводе. Только для этого у меня были куда более веские причины.

Борис заинтересовался.

– А что случилось в тот вечер? Не расскажите?

Ася нахмурилась, припоминая.

– Да все как обычно. В нашу больницу привезли пострадавших в аварии. И мужчина, у которого травмировались жена и дочь, полез с кулаками на виновника аварии. А тот был «лицом кавказской национальности», и к нему тут же приехали на выручку соплеменники. А охраны у нас нет. В общем, пока милицию вызвали, утихомирили, перевязали, прооперировали, время ушло. Но я знала, что у Сг… – Ася запнулась, но вовремя вспомнила имя пациентки, – Светланы Ивановны не было ничего серьезного.

– Я не знал. Но я все исправлю. Вы много потеряли? – Борис был всерьез расстроен. Он не привык чувствовать себя виноватым, и это состояние ему совершенно не понравилось.

– Что потеряла? – Ася непонятливо на него посмотрела.

– Разница в зарплате какая? Я возмещу.

Она громко фыркнула.

– Деньги ерунда, вот дисквалификация, это да.

Теперь уже не понял он.

– Дисквалификация? Почему?

– Я хирургическая сестра. Вернее, была ею. А теперь я так, мелочь пузатая.

В голосе девушки прозвучало столько горечи, что Борис внимательнее посмотрел на нее. Из-за потери квалификации, к тому же вполне восстановимой, так не переживают. Тут явно было что-то другое. Снова пообещал:

– Я все поправлю. Не хотите на стажировку за границу? В Англию или Германию?

Борис ожидал, что Ася запрыгает от счастья, но она медленно покачала головой.

– Не хочу. Там все другое. Какая радость, если я научусь там работать на приборах, которых у нас еще тыщу лет не будет?

Борис признал логичность ее отказа, но не отступился.