Ольга Карпович - Малая Бронная Страница 13

– Да, – кивнул он, – мне уж было под тридцать. Родители тогда переехали к нам, в Москву. Отца так и не перевели поближе, несмотря на надежды матери, и они смогли перебраться к нам, только когда отец ушел в отставку. Был какой-то праздник, день рождения Шуры, что ли… Ох, мы и дали жару с ним в тот раз, оба вспыльчивые, горячие. Разорались страшно: «Кто тебя просил лезть в мою жизнь, полковник хренов?» – «Да если б не я, из тебя бы ничего в жизни не вышло, пустое место!» Жена с кухни прибежала, мать на всякий случай столовые ножи попрятала, – он усмехнулся. – Только тогда я понял, наконец, почему она так со мной поступила… Понял, что она не врала, что, должно быть, и правда любила меня, раз решила отступиться, чтобы не ломать мне жизнь…

– И что же вы сделали? – поинтересовалась Валя.

– Ничего, – пожал плечами он. – А что я мог сделать?

– Ну, например, попробовать ее найти…

– Да что вы, столько лет ведь прошло, – махнул рукой он. – У меня уже была жена, дети, у нее, наверное, тоже… Да и зачем?

– Ну хотя бы для того, чтобы раз и навсегда поставить точку в этой истории, – предположила Валя. – Раз уж она столько лет не дает вам покоя. Не знаю, можно же как-то послать запрос по месту жительства… Просто из интереса хотя бы…

– Черт его знает… – смешался он. – Может быть, мне не хотелось ничего о ней знать… все-таки она очень жестоко со мной обошлась… Ведь не маленькая, должна была понимать, что насильно причинить добро нельзя. Могла же сказать все как есть…

– Тогда бы вы ни за что не уехали, – возразила Валя. – Вас следовало ударить как можно больнее, чтобы заставить отступиться.

– Это в вас женская солидарность говорит, – улыбнулся он. – А может, мне страшно было… Представляете, через столько лет встретиться, можно сказать, со своей юностью. Не всякая психика выдержит…

– А мне кажется, мучиться неизвестностью тяжелее, – упрямо стояла на своем Валя. – Впрочем, сейчас, наверное, уже и в самом деле поздно… Прошлое не вернешь, не переиграешь.

Валя поднялась на ноги, отошла к плите и начала разогревать обед – грохнула о плиту чугунная сковородка, зашипело масло.

– Валя! – позвал он. – Мы с вами как-то ударились в воспоминания и отвлеклись от главного… Вы упрекнули меня в том, что я обращаюсь не к вам, а к той, давно забытой женщине. Это не так… Мне нужны именно вы, я так сроднился с вами за эти месяцы. И мне… мне бы невыносимо было вас потерять.

Чудовищно раздражало, что он не видит выражения ее лица. Какие эмоции вызывают в ней его слова? Может быть, досаду, нетерпение – ишь, привязался надоедливый калечный старик? Или… Черт, хоть бы на секунду взглянуть в ее глаза…

– Я никуда не собираюсь уходить, – сдержанно отозвалась она. – Тем более мне заплачено до девятнадцатого мая…

– Валя, я же не об этом, вы понимаете! – настаивал он. – Может быть, вам неприятно, все-таки я человек больной, искалеченный. Я даже не представляю, как сейчас выглядит мое лицо, может быть, оно безобразно, отталкивающе… Тогда вы просто скажите, и я никогда больше вас не побеспокою…

Она помолчала несколько мгновений. Слышно было только, как тоненько стучит чайная ложка о фарфор чашки.

– Сергей Иванович, вы очень мне… симпатичны… – с трудом выговорила наконец она. – И я… это неэтично, непрофессионально, я не должна так говорить… Но я и в самом деле отношусь к вам не совсем так, как следует относиться к обычному пациенту…

Он шагнул к ней, схватил за руку, хотел сказать что-то, но она прервала его:

– Я прошу вас, давайте не будем ни о чем говорить сейчас. Вы еще не совсем здоровы, от шока не отошли, сами признаетесь, что запутались… Вы ведь меня совсем не знаете, возможно, просто привыкли за эти недели, что я все время рядом. Давайте не будем спешить и не станем ни о чем загадывать наперед, время покажет.

– Хорошо, – покорно отступил он. – Хорошо… Но я не изменю своего мнения, вот увидите. И мне… мне кажется, что я знаю вас. Знаю давно!

– Давайте-ка лучше обедать, – примирительно сказала она. – Мясо сегодня удалось на славу!

Он втянул носом воздух, вдыхая пряный, густой запах тушеной баранины.

– М-м-м, пахнет вкусно! А что это за специи вы такие добавили? Что-то мне напоминает их аромат…

– Это зира, – отозвалась она. – Здесь, в Москве, ее редко используют. А я привыкла, когда жила в Средней Азии.

Он вздрогнул, повернулся на звук ее голоса. Перед глазами все так же мертво качалась темнота. Наваждение какое-то! Все совпадает, все! Средняя Азия, погибший на войне старший брат, репрессированный отец… И волосы у нее такие же пышные и вьющиеся, и фигурка миниатюрная и хрупкая, еще и медсестра! Разве такое бывает случайно? Неужели это она, та девушка, в которую он был так мучительно, так неловко и отчаянно влюблен когда-то? Но почему она все отрицает? Издевается? Или боится встречи с прошлым? Если бы только он мог видеть, если бы мог видеть! Он бы узнал ее, даже такую, постаревшую, прожившую долгую жизнь без него. Непременно узнал бы!

– Ну что же вы? – окликнула его Валя. – Давайте к столу! Все остывает.

– Ну что, бать, собрался? – Гришин голос раздавался от входной двери. Сергей Иванович подошел к дверному проему, напряг глаза. Показалось, будто бы смог различить рядом с дверью смутный силуэт, какое-то последовательное движение. Что это он делает? Причесывается у зеркала? Боже мой, неужели вижу?

– Да, Валентина Николаевна помогла мне упаковать вещи для больницы, вот там, на тумбочке сумка, – ответил он.

– Ага, хорошо, сейчас спущу ее вниз, в машину, и поедем, – отозвался Гриша. – Кстати, все хотел спросить, чего там Шура так разорялась насчет твоей сиделки? Ты жениться, что ли, задумал на старости лет? – он хохотнул.

– Не твое дело! – резко бросил Сергей Иванович.

– Да ладно, ладно, мне-то что, – миролюбиво протянул Гриша. – Я же непрактичный разгильдяй, так, кажется, вы с мамой всегда считали? Это Шура у нас практичная и предусмотрительная. Вот и беспокоится, что драгоценные квадратные метры каким-нибудь чужим внукам достанутся.

– А вы с Шурой уже наследство подсчитываете? Не рано ли? – съязвил он. – Я на тот свет пока не собираюсь.

– Конечно, – обиделся Гриша. – Мы ведь именно для того тебя и выхаживали, чтоб к наследству поскорее подобраться. Ты б думал, что говоришь, пап.

– Ну ладно, – скупо бросил он, – не злись. Я вам с сестрой благодарен. Такой уж у меня характер въедливый.

– Да знаем мы все про твой характер, – усмехнулся Гриша. – Ну, а куда денешься-то? Родителей не выбирают, – он засмеялся и подхватил с тумбочки сумку. – Ладно, папец, я сейчас вещи спущу и за тобой поднимусь. Обувайся пока.

Входная дверь за ним захлопнулась. Сергей Иванович, двигаясь на свет, прошел в кухню. Окно здесь было распахнуто настежь, со двора слышались радостные весенние звуки – гомонили дети, тихо звеня, проехал чей-то велосипед, хлопали на свежем майском ветру форточки. Пахло теплом, нагретым солнцем асфальтом, зеленью. Мерно ударяясь в стекло, жужжала муха, тоже совсем по-весеннему.

Сафронов остановился в дверях кухни, изо всех сил всматриваясь, вглядываясь в чуть посветлевшее пространство. Различил какое-то движение у окна, сильнее напряг глаза и, казалось, рассмотрел, увидел движущуюся в луче света хрупкую, миниатюрную женщину с небрежно заколотой копной ярких янтарно-рыжих волос.

– Валя, вы здесь? – позвал он.

– Да, чашку вам забыла положить, вот, заворачиваю, – отозвалось видение.

Он не мог различить ее лица, но уверен был, ни секунды больше не сомневался, что перед ним – именно она, та самая смертельно напуганная, из последних сил сохраняющая задор и удаль девчонка. Дыхание перехватило, сердце пропустило удар и ухнуло куда-то вниз. Он судорожно уцепился за дверной косяк.

– Нервничаете? – обернулась к нему она.

Он помолчал, машинально гладя пальцами неровно положенную краску на двери. Валя подошла, встала рядом, он ощущал идущее от нее тепло, знакомый, бередящий душу запах духов. Казалось, смутно видел даже огненное марево ее волос.

– Да как вам сказать, – протянул он. – Боязно, конечно, что скажет врач… Но одно дело, когда остается шанс, а другое – когда знаешь, что это навсегда…

– Я уверена, что все будет хорошо, – тепло сказала она. – Вы ведь в последнее время уже различали свет и темноту, это благоприятный признак. Вот увидите, доктор даже удивится, насколько положительная динамика…

Он поймал ее руку, сжал с силой. Маленькие прохладные пальцы затрепетали в его ладони.

– Это все только благодаря вам… – с трудом выговорил он. – Без вас я бы… Подумать только, через несколько дней я, может быть, вас увижу…

– Да, – отозвалась она. – Обязательно увидите… Интересно, узнаете ли вы меня?..

– Ну вот вы и проговорились, – с каким-то яростным азартом взорвался он. – Узнаю ли? Как же я могу вас узнать, если никогда не видел?