Екатерина Смирнова - Богиня песков Страница 13

– Не надо повторять – неожиданно для себя вступилась Сэйланн. – он понял. Правда, друг? Ты понял? Ну, иди.

Килим кивнул.

Кейма подтолкнул его древком копья.

– Топай впереди.

Отряд из четырнадцати человек, двоих детей, одного провожатого и одной богини медленно двигался по дороге, ведущей к большому селению.

Несмотря на укоризненные взгляды Кеймы, Сэиланн пустила свою птицу вперед, со скоростью провожатого, чтобы дорога привычно запрыгала вверх-вниз, вверх-вниз. Он казался спокойным и внушал некоторое доверие. Сэиланн то и дело напоминала себе, что людям нельзя доверять, но это не всегда было правдой. Можно же было доверять Кейме! Ну, хоть кому-нибудь! Может, и этому человеку можно верить?

Кроме того, ей было ужасно любопытно.

– Как называется ваш городок?

Килим с интересом оглядел ее. Взгляд у нее был какой-то странный, словно ему было ее жаль.

– Эйме – ответил он. И зачем-то, сглотнув под ее взглядом, сказал: – У нас растет коробочник и сот, дальше – бобовые поля, соседи плавят руду, дальше есть большой ручей, где мельница… Воинский дом небольшой, раз в год выполняем повинность. Денег у меня мало. Городского совета нет, высокородных нет ни одного… Ты об этом хочешь знать?

– Мне интересно, хм – пробормотала она, задрав нос. Нельзя, чтобы он подумал какую-нибудь глупость. А то потом и до глупых дел дойдет. До каких дел, она пока не придумала, но ведь до чего-нибудь дойдет же!

– Ты глупостей не думай, никар, – предупредила она, стараясь, чтобы ее голос был таким же хриплым, как у Кеймы. – Мне не нравится убивать людей.

– А ты на самом деле можешь зажигать пламя и плавить металл? – хитро сощурился Килим.

Да он смотрит на нее, как на глупую девчонку! Что он фыркает, как болотник?

Сэиланн взмахнула рукой.

– Ой! Аааааааа! Нет, богиня, нет, не надо…

Килим согнулся пополам, схватившись за живот. Зря он это сделал. Если у тебя мгновенно раскаляется пряжка на поясе, зачем ты хватаешься за нее обеими руками?

Побратимы захохотали.

– Вот так вот – сказала сэи и заняла свое место в строю.

Ей стало жалко бедного дурака – вон как над ним смеются ее воины! Но не просить же прощения! Люди часто смеются над тем, кто обжегся по дурости.

Остальную дорогу ее занимали совершенно другие мысли. Например – как она теперь будет командовать этими людьми? Отряд за месяц вырос почти в два раза. Пусть это и разбойники, но воины все-таки настоящие… Может, командовать будет все-таки не она?

Но скоро эту мысль прервала другая, неожиданная, как будто и не своя.

Сколько ног у кусаки? – спрашивала чужая мысль.

Сэиланн представила себе многоножку длиной с ладонь, идущую на задних ногах, как человек, и засмеялась. Чужая мысль была хороша. От нее становилось теплее.

Вот и прибыли!

Разбойники привели птиц на единственную площадь в Эйме, остановившись у гостевого дома. Резко пахло птичьим пометом и свежесрубленным винным деревом. Сэиланн рассматривала нацарапанные на камнях значки, но не могла их понять. Как и положено, впереди был дом старейшины, на другой стороне – казарма, а рядом – лавки.

– Торговля закрыта по случаю нашего визита, хе-хе – высказался Кейма, останавливаясь рядом со своей сэи. Путь по пыльной главной улице, где из окон выглядывали испуганные жители, немало его позабавил.

По краям площади начали появляться немногочисленные любопытные. Некоторые – с оружием. Солдат было мало, не то пять, не то шесть, но если уж есть солдаты…

– Как бы рубить не начали… – обеспокоились побратимы.

– Тихо! – распорядился Кейма. – Парни, парни! Ружей у них нет. Арбалетов не вижу. Переговорщика заслали, ишь ты… Договоримся миром. Наша богиня с нами. Главное – прикрыть нам хвост.

– Нет у них арбалетов – проворчала Сэиланн. – Не вижу.

– Успокойся, – мигнул он Килиму, – все и сразу мы не возьмем. А если старейшина будет вести себя хорошо, можем сделать ему небольшой подарок. Что он любит, ваш старейшина?

Килим покачал головой и еще раз зачем-то отчаянно посмотрел на Сэиланн.

– Он вообще никого не любит. Зато живут при нем спокойно и мирно. Пятнадцать лет как здесь поставлен, молодой еще. Пару лет назад ездил в Аар-Дех, чтобы получить благословение Сахала и грамоту на отлов злоумышленников, и вернулся сам не свой, важный, как столичный щеголь. Зато ни ссор, ни споров, ни глупостей разных, и свадьбы каждый год – никто ему не перечит ни в чем. Ладно, все! Приехали.

Кейма спешился и помог Сэиланн пройти вперед. Со всем возможным почтением.

Старейшина встречал их на крыльце.

У него был такой вид, как будто он игрушка. Лицо совсем ничего не выражало. У старейшины в ее деревне был совсем другой вид, пока его не убили. Он напоминал крысу, длинного серого мохнатого зверька со многими лапками. А этот вообще был как деревянный, стоял, смотрел… Какие же разными бывают люди! Некоторых даже испугаться можно.

Ну, что поделать – если ты старейшина, и отец твой, и дед, наверное – старейшины, которые подчиняются господам в замках, которые подчиняются еще кому-то и нитям паутины из столицы, читают бумаги, запоминают указы, и знают старые машины, и ты, наверное, уже не человек, а… Ай!

Пока она думала, он подошел поближе, и Сэиланн почувствовала, как ее охватывает холод. А потом она как будто умерла.

У него в руке был диск, синий диск, похожий на диски стражников, которые толкались в руку невидимыми холодными иглами. Она ничего не могла сделать. Магия, которая поддерживала ее, исчезла.

Если бы она ослепла или лишилась обеих рук, и то было бы легче.

Что делали воины за ее спиной, она не видела.

– Сейчас ты пойдешь и встанешь на колени – сказал он шепотом, и Сэиланн растерялась.

– Ты пойдешь… И встанешь на колени… И не закричишь… и сделаешь все, что я от тебя потребую, распустишь эту кодлу, отдашь награбленное… А потом ты умрешь. Сюда уже приходили. Я видел, видел десяток таких, как ты. Они не успели научиться своему делу. И ты не успеешь.

– Зачем?.. – вырвалось у нее.

«Все-таки это не страх» – заметила та ее часть, которая не поддавалась. Эта часть отвечала за те самые мысли, интересные и как будто чужие.

«Он тебя ударил не сам. Он же не умеет колдовать. Помнишь, как тебя однажды ударила по голове черная женщина, не твоя мать? Так вот, это то же самое. Тебя бьет ненависть. Это власть страха».

«Но он же хочет справедливости… Я всегда жила из милости, я должна…»

«Он не хочет справедливости, он хочет твоего страха. Никто не живет из милости. Ты можешь двигать руками и ногами?»

«Да» – мысленно ответила Сэиланн.

«Ты можешь видеть глазами? Ты видишь то, что есть? Это не зависит от него?»

«Да…» – сказала она, хотя глазами уже ничего не видела.

«Ты Сэиланн?»

«Да…» Сэиланн пошевельнулась, сбрасывая невидимые оковы. – «Я – Сэиланн».

«Тогда действуй!» – заорал кто-то громко, как тысяча голосов.

Старейшина поводил диском туда-сюда перед грудью Сэиланн.

– Ты – это непорядок – сказал он уже обычным голосом. – Ишь ты, какая выискалась в глухом углу! Все вы очень плохо знаете законы. Еще не запомнили, куда попадают оскорбители власти! И никаких глупостей! Хоп!

Диск засветился.

– Вот такой вот фокус, – спокойно сказал старейшина, обращаясь к толпе – на площади все прибывало народу, притекало из переулков. В воздухе пахло грозой. Побратимы стояли, как вкопанные, и даже птицы не двигались. Оцепеневший Кейма тянулся, тянулся к копью и никак не мог дотянуться.

Старейшина сунул руку в карман, где лежал маленький, очень острый нож, достал его и примерился.

– Видите? Все как всегда – бормотал он, отгибая жесткий воротник рваной синей формы, чтобы открыть Сэиланн шею. Воротник не поддавался. – Чем эти гадюки отличаются от прочих? Развели тут панику – маги, маги! От магов тоже можно защититься. Император, да правит он как можно дольше, дарит нам средство… – воротник отогнулся, открывая горло. – А это паскудное… небрежение законом… Так… И ничего они нам не…

И тут Сэиланн обрела дар речи.

– Ах ты тварь! – закричала она и изо всей силы пнула человека-игрушку ногой.

Он упал.

Дальше все было очень неожиданно, по крайней мере, для нее. Только что вокруг них было пустое место – и вот на этом самом месте образовалась небольшая драка.

Она с удивлением посмотрела на человека-игрушку, оседающего на землю, и солдат, оглушенных ударами местных жителей.

Солдат-то за что?..

– Мы же грабить вас пришли – сказала она неуверенно.

– За мою невестку, за мою дочь! – кричал кто-то. – Жена! Жена! – вторил голос из той части толпы, которая смыкалась над солдатами. Дальше было не разобрать. Люди выкликали женские имена, толпились, пытались ударить еще раз.

Вот сволочь, подумала она. Сольи… Оно сплетается теперь, как сольи…