Райдо Витич - Скиф Страница 13

Просто он оказался ужасно милым, прекратив сорить грязными словечками и нападать в каждой фразе.

День – сказка плавно перетек в вечер – быль.

Домой возвращались к ночи, на последней электричке. Скиф проводил Машу до подъезда и оба наткнулись на неприветливый взгляд нахохлившегося мужчины у парадного:

– Ты где шатаешься? Мать уже тонну валерианы съела! Трубку брать слабо или уши романтической лапшой о любви и дружбе народов завешаны?! – припустил тот с места в карьер.

– Миша…

– Чего Миша?!

– Миша, познакомься – это Влад! – разозлилась на брата девушка и взглядом просила – прекрати концерт при посторонних.

– Здрасст! – глумливо расшаркался мужчина, не скрывая наплевательства на всех Владов оптом. Схватил сестру за рукав и рывком втолкнул в подъезд. Дверь схлопала.

Скиф хмыкнул: ай, молодца.

Глава 5

«– Щаззз! – вперила руки в бока мать, грозно насупившись. – Сдурела?! Нет у меня таких денег!

– Мама, Дима умрет…

– А мне что, вместо него предлагаешь?! Хороша дочка!

– Мама!..

– Нет!

Варя в панике пыталась подобрать нужные слова, но они не находились.

Девушка не знала, как убедить мать, достучаться до ее разума, вымолить в конце концов, злосчастную сумму. Впервые она столкнулась с серьезной проблемой, и она была вдвойне тяжелей из – за неожиданности. Произошедшее, свалившееся на плечи неимоверным грузом, оглушало, мешало мыслить здраво, ориентироваться, взять себя в руки и принять правильное решение.

Девушку трясло, а толку не было.

– Ты головой подумай, дура! Зачем тебе здоровой – больной нужен? – осела мать, пытаясь свое дочери втолковать. – У тебя вся жизнь впереди, сколько еще женихов появится? А ты из – за одного и себе и мне жизнь погубить готова. Чего там с ним – проблемы его родителей. Я ни его, не их в глаза не видела, д и видеть не хочу. Проехали.

– Мама, Дима из многодетной семьи, у них нет денег на лечение…

– А у меня есть? Я те чё, миллиардерша?! Своих забот у меня мало?!

– Мама, Дима может умереть!

– Всплакни и иди дальше!

– Мама, как ты можешь!

– Все, я сказала!! – криком решила взять вверх женщина.

Варя заревела и ринулась в ванную. Взгляд упал на забытый отчимом бритвенный станок и мелькнула шалая мысль: а если шантаж? Схватить лезвие, приставить к запястью и заявить: не дашь денег, порешу себя. И тут же представилось, как мать начинает орать, хвататься за сердце, потом падает в обморок.

Девушка закрыла лицо руками: не выход, только хуже будет. Но что же делать?

Папочка!

Да, они давно не живут с мамой, но он единственный, кто всегда понимал и помогал ей. И не бросил, и звонит, и… он поймет, он поможет!

Варя схватила сумку и выскочила из дому.

– И куда? Куда спрашиваю?! Вернись дурная!! – ринулось в спину, но Варя внимания не обратила. Вылетела из подъезда на ходу доставая сотовый, набрала номер отца:

– Па! Папа!!

– Варя? Варюша, что случилось? – голос отца был полон тревоги. Он впервые слышал дочь настолько расстроенной, голос – убитым, полным слез и горя.

– Пап, мне деньги нужны. Очень! Много! – выпалил, оттирая рукой слезы.

– Эээ… Могу выслать десять…

– Много, папа! Четыреста, а еще лучше – пятьсот.

– Ого! – в трубке стало тихо. Потом послышалось осторожное. – Варя… Что мама?

– Она не дает! Папа! Мне очень надо, вопрос жизни и смерти!

– Варя… ты не повредилась умом? – спросил осторожно мужчина.

– Диме плохо, папа. На лечение надо.

– Какой Дима, дочь?

– Дима! Мой жених! Я же говорила тебе про него!

– Так! Для начала успокойся!

– Ты не помнишь его? Ты даже не услышал меня тогда, да? – ужаснулась. – Он болен! Понимаешь?! Ему нужно!

– Пусть лечится.

– У них денег таких нет!

– И у нас, – заверил твердо. – Варя, не будь глупой – Дим много, ты одна. Тебя разводят, как дурочку…

– Мы любим друг друга!!.. Я прошу тебя, слышишь? Я умоляю, – зашептала жарко, готовая встать на колени прямо посреди улицы. – Помоги. Мы отдадим потом, папа, копить будем, работать.

Виктор Николаевич жестко выдал:

– Медицина у нас бесплатная…

– А лечение платное!

– А причем тут ты или я?

– Хочешь, чтобы я умерла? – прошипела угрожающе. – Если с Димочкой что случиться, я жить не буду, понял?! Я думала вы люди, а вы нелюди! Человек умирает, а вы на своих деньгах сидите!..

– Спасибо, дочь! – бросил рассерженно и отрубил связь. У Вари от обиды горло перехватило.

Это до какой степени нужно быть черствыми и жадными, чтобы человеческую жизнь ценить меньше, чем какие-то пятьсот тысяч? И это ее родители? Любимый папочка, любимая мамочка?

Шагу она больше домой не сделает! Ни на один звонок отца не ответит! Пусть поволнуются, может тогда одумаются!

И направилась к Зябликовой. Одна голова хорошо, две лучше. Может Люба что-то дельное присоветует, может сама успокоится и что-то сообразит. Не может быть, чтобы выхода не было, чтобы из – за каких-то паршивых денег вся жизнь в черту летела. Быть не может, чтобы не достать их и не спасти Диму. Он бы точно для Вари, какую хочешь сумму достал и она не хуже, и она достанет, спасет его.

Додавит на мать, получит деньги, а Димочка жизнь.

Но чем дальше от дома, тем тяжелей шаг от понимания: если мама уперлась, хоть кричи, хоть ногами топочи – не сдвинуть, бесполезно. Не даст.

А отец… Ну что отец? У него своя жизнь, другая, в другом городе, другой семье. Когда они последний раз виделись? Лет пять назад? Чужая она ему, чужая…

Что делать? Где денег взять? Она ведь Наине Федоровне обещала, та надеется, и Дима. Наверняка ему легче от мысли, что не один он, что Варя не отошла, а помогает, что ему, что его матери. И верит в нее, надеется. Не может она его подвести, их будущее по сути.

– Все будет, Димочка, все будет. Я найду, я придумаю, – прошептала, смахивая слезы с лица.

Так и явилась зареванная перед Любой. У той брови под челку уползли:

– Ты чего? Бросил да? – протянула, впуская подругу в квартиру. Одно у той на уме.

Варя головой отрицательно качнула:

– Хуже, – осела на пуф в прихожей, сумочку обняла с испугом и надеждой на Любу глядя. Зябликова умная, Зябликова рассудительная, опытная, подскажет.

– Чего „хуже“? – оторопела та.

– В больнице он, в реанимации. Пятьсот тысяч нужно на лечение, иначе конец. Где взять?

– Чего? – все больше терялась Люба.

– Деньги! Срочно надо. А сумма не маленькая. У моих есть, точно знаю, да уперлись, жлобы. Ненавижу! – разревелась вновь. Люба насупилась, соображая и рявкнула:

– Тихо! В ванну иди, умойся, успокойся и потолкуем. Варя притихла, лицо оттерла:

– Ничего не понимаю, туман в голове, – призналась, надеясь, что это послужит оправданием истерики.

– Вижу, – проворчала Зябликова, дверь в ванную открыла. – Прошу, только чур, не топиться.

– А я бы с удовольствием, – шмыгнула носом девушка. – Как подумаю… Почему так, а? Ведь все хорошо было! – скривилась, готовая опять разрыдаться.

– Глупые вопросы не задавай, – отмахнулась подруга, запихивая девушку в душевую. Пошла на кухню, кофе приготовила, хлопнула перед Варей чашку:

– Полегчало?

Та лишь вздохнула. В голове от холодной воды не прояснилось и глаза по – прежнему щипало от наворачивающихся слез. Безысходность одолевала.

– Где деньги взять?

– „Где, где“? Заклинание прямо.

– Да хоть криво! Диме плохо, если в клинику не поместить, врачи ни за что не ручаются. Спасать его надо. И всего какие-то пятьсот тысяч!

Люба присвистнула:

– „Всего“, – у виска крутанула. – Это тебе не пять рублей и не пятьсот. Треть квартиры считай или машина.

– Какая-то квартира и человеческая жизнь! Сравни!

– А я что? Что кричишь?

– Ничего. Делать, что не знаю, – сникла. – Мать уперлась – не дам. А у нее есть. Отец… трубку бросил.

Люба подумала и кивнула, ложку облизав:

– Правильно, что не даст. Кто такой Дима? У тебя этих Дим может сотня впереди…