Vika Anni - Бизнесвумен, или Tomorrow starts at midnight Страница 13

– Ну же, котенок, не надо плакать. Любовь – любовью, но есть обстоятельства, которым мы вынуждены подчиняться.

Нина повернулась и взяла его за руки:

– Пожалуйста, давай уедем, я так больше не могу! Я устала ждать. Это так глупо! – она в отчаянии мотнула головой. – Ты ведь любишь меня?

Она чуть сильнее сдавила его пальцы.

– Ну, конечно, люблю.

– Значит, твоя жена не имеет права нам мешать! Поговори с ней и расскажи о нас, она должна понять.

В ее глазах стоял страх, что вот сейчас он уйдет, и все закончится, по сути, не начавшись. У него же при слове «жена» чуть сузились глаза, он встал, прижал ее к себе и прошептал:

– Прости, Нина, прости.

Нина плакала на его груди, в то время как он уже принял решение.

– Прости, Нина, нам надо расстаться.

Он почувствовал, как она напряглась, но не хотел испытывать судьбу. Когда любовницы произносят слово «жена», это первый сигнал о проблеме, а для него первый звоночек всегда оказывался последним. Ничего страшного, каждая история имеет свое начало и свой конец. Значит, пришло время поставить точку, хотя Нина очень неплоха. Нина отпрянула от него и, ничего не сказав, вышла в комнату. Мельком бросив взгляд на измятую постель, прошла к шкафу и стала одеваться. Он наблюдал за ней.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обманутой, что мне сделать для тебя?

Она подняла голову и, горько усмехнувшись, спросила:

– Хочешь предложить мне деньги? Интересно, сколько стоит любовь к тебе?

– Не будь грубой, тебе не идет. Я ценю твои чувства, но я не могу поступить иначе. Я слишком стар для тебя.

– Я думала, это мне решать, кого любить.

– Пойдем, поужинаем.

– Спасибо, я не голодна.

Нина прошла к зеркалу и стянула длинные, почти до середины спины белокурые волосы в низкий хвост:

– Ну что ж, будем прощаться?

– Мне бы этого не хотелось, – он внимательно смотрел на нее, желая удостовериться наверняка.

– Тогда я сама позвоню твоей жене, если не возражаешь.

Он разочарованно вздохнул. Без макияжа, с завязанным волосами, в голубом платьице из тонкой ткани, которое обтягивало ее идеальную фигуру, она выглядела так молодо и невинно, что он вновь почувствовал желание.

– Нина, – он протянул руку и привлек ее к себе.

Нина не сопротивлялась.

Через некоторое время, довольный собой, он вытащил из кармана пиджака конверт. Вчера ему дали взятку. Не бог весть какие деньги, но ее они утешат.

Тень сомнения пробежала по ее лицу. Заметив это, он кивнул:

– Это мой прощальный подарок.

Нина нехотя взяла конверт и, не посмотрев в него, положила в карман:

– Тебе незачем было делать это.

В ее глазах застыла боль, которую она всячески старалась скрыть.

Он поцеловал ее в щеку:

– Прощай.

Закрыв за ней дверь, мужчина развалился в кресле и заказал по телефону ужин в номер: стейк-медиум, тосты, салат и водку. Затем открыл ноутбук и погрузился в работу. Его не мучила совесть, он щедр и по-своему порядочен с каждой из них.

Нина спустилась по лестнице на первый этаж и зашла в дамскую комнату. Осмотрев себя в зеркале в отдельной кабинке и лучезарно улыбнувшись одними губами, прошептала: «Снято. Всем спасибо». Затем ловкими движениями пересчитала деньги, переложив их во внутренний карман сумки, пожала плечами: неплохо, годовой заработок менеджера среднего звена. Затем аккуратно вынула голубые контактные линзы, положив их в коробочку, принялась за парик. Тщательно смыла крем, корректирующий черты лица. Будучи практически незаметным, он был незаменим в киноиндустрии. Из сумочки достала пакетик, из которого извлекла платье черного цвета из тонкой жатой ткани. Переоделась и, накинув на плечи пальто, прошла к выходу из отеля. В машине она первым делом проверила телефон, просмотрев все непринятые звонки, перезвонила Олегу:

– Привет! Я была немного занята.

– Надеюсь, все в порядке?

– Конечно. Что ты хотел?

– Надо увидеться.

Они сидели в баре недалеко от Останкино. Нина потягивала мартини, перед Олегом стояло его обычное безалкогольное пиво, хотя сейчас он с удовольствием хлебнул бы чего-нибудь покрепче.

– Ты сегодня не самый приятный собеседник, – заметил он, потирая подбородок и ловя себя на мысли, что с возрастом Нинина красота стала совсем холодной.

– Это неудивительно, – ответила Нина, думая, почему этот мужчина, которого она знает столько лет, уже не кажется ей таким близким. – Посмотри туда, – она неопределенно кивнула в сторону телецентра. – Когда-то я была уверена, что в двадцать пять лет я покончу со старой жизнью, а новая будет иметь отношение к этому зданию. И вот, – она развела руками, – мне двадцать пять, университет давно позади, а я все там же.

– Глупости! Ты там, где должна быть. Ты делаешь то, что у тебя получается лучше, чем у других, и это приносит неплохой доход.

– Разве что, – вздохнула Нина, она и не надеялась найти у него понимание.

– А лично меня раздражает эта проклятая неизвестность! Я думаю о Чим Юне каждую секунду. Это как постоянно мучающая зубная боль!

Нина засмеялась:

– Олег, до сегодняшнего дня Пекину удавалось не дать вовлечь себя в общемировые политические процессы, и ты надеешься, что после моей встречи с Чим Юном он поменяет свою точку зрения?

– Мне плевать на общемировые политические процессы, но мне не плевать, если эта китайская корпорация откажется от альянса! Что это значит для клиента и для Москвы, объяснять не надо! Самая перспективная азиатская страна… клиент прав, углубляя с ней связи.

– Но ведь не придется распродавать акции до того, как они подорожают?

Что он мог ответить – что он знает, чья рука устанавливает нужный курс, но пока ничего не может предпринять в связи с этим? Хорошенькое мнение у нее сложится о нем!

– Рано сейчас говорить об этом, – пробормотал он, отводя взгляд.

– Да, конечно, – Нина поняла, что его позиция не так сильна, как ему бы хотелось.

Он попросил принести счет.

– Уже поздно. Мне пора идти.

– Мне тоже.

– Как насчет завтрашнего ужина?

– Завтра я занята.

Он явно остался недоволен ее ответом.

11

Месяц ушел на подготовку. Андрею надо было извлечь средства, перевести все в кэш и встретиться с юристом. Одним из лучших юристов, с которым у него сложились давние добрые отношения. Андрей вылетел в Швейцарию.

– Я планирую одну сделку. Будут попытки ее оспорить. Прошу тебя еще об одном одолжении. Никто, кроме тебя, не способен учесть правописание каждой буквы. Поработай с этим, – Андрей положил документы перед своим приятелем.

С тех пор как тот стал жить в Швейцарии, его стали звать Оли Давидофф. Они сидели в элитарном клубе недалеко от Цюриха за рюмкой очень хорошего коньяка. Оли попыхивал длинной тонкой сигарой, она шла к его имиджу, в котором с трудом угадывался выпускник Московского университета двадцатилетней давности Олег Давыдов. Неторопливо просмотрев страницу за страницей, он поднял глаза на Андрея:

– Мы с женой прожили больше пятнадцати лет, и вдруг в один день она решила, что с нее достаточно. Я так и не понял, чего ей не хватало, а она, уходя, не уточнила. После этого я разочаровался в женщинах и больше не пытался их понять. Но у этой прослеживается здравый смысл, по крайней мере, в нескольких абзацах.

– Согласен, это неординарная женщина.

– Я займусь этим. Все будет на должном уровне. Но на твоем месте я был бы предельно осторожным.

– Не переживай, я понимаю.

Оли в ответ слегка кивнул головой.

Через десять дней Андрей встретился с Дианой и ее поверенным. Диана была спокойна и невозмутима. Андрей первый, а за ним Диана подписали все страницы договора сделки.

Закончив, она протянула ему руку через стол.

– Поздравляю, господин Димчинко, вы стали владельцем сорока восьми процентов акций «Граснефти» и пятидесяти трех процентов акций «Русинтербалта».

Он не удержался – встал, обошел стол и, взяв ее за руку, поцеловал в щеку.

– Все будет хорошо.

– Не сомневаюсь.

Она задержала его руку в своей на несколько секунд.

– Андрей, пожалуйста, помни, – ей хотелось сказать ему нечто важное, но она не была уверена, поймет ли он. Продолжила тише, ему пришлось наклониться к ней ближе, чтобы разобрать слова:

– С годами мы становимся мудрее, опытнее и жестче и вместе с этим перестаем верить в простые, искренние человеческие чувства и в добро. Не закрывай свое сердце.

Андрей благодарно кивнул и почувствовал укол совести: он часто говорил о Диане плохо.

Расставшись с ней, он поехал в аэропорт. В прошлом месяце он приобрел себе новую игрушку – «Гольфстрим». Его пилот давал ему уроки и сопровождал его, когда Андрей изъявлял желание полетать сам. Поднявшись над облаками, он испытывал нечто такое, что сложно выразить словами. «Гольфстрим», «Рейтеон», «Бомбардье», «Цессна», «Дассо», «Фалькон». Он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие уже оттого, что эти самолеты существуют, и на них можно летать.