Александр Образцов - Ужатые книги (сборник) Страница 13

Зал молчал. Иванов подкатил глаза под лоб и громко вздохнул.

– М-да, – сказал он.

Кутепов понял, что на этот раз он на сцену не полезет…

– …А тяжелый какой-то мужик этот Абрикосов, – говорил Кутепов после собрания. – Лучше бы я брехуну слово дал, Иванову. Ей-богу. Ну что за личные какие-то обиды, честное слово! Что теперь вспоминать? Даже осадок остался…

С ним согласились. Общее мнение об Абрикосове, который по-прежнему был на побегушках, было тяжёлое, неопределённое. Что-то щемило в груди, и не было этому разрешения.

Через пару месяцев Абрикосова уволили по сокращению штатов. Правда, дочери его, Елене, на этот раз дали двухкомнатную на неё и двух разнополых детей.

И где он теперь, пенсионер Абрикосов, этого никто не знает. А сам он не заходит.

Праздник души

Бывшая учительница, пенсионерка Агриппина Васильевна стояла на крылечке и, улыбаясь, смотрела вслед выпускникам пятьдесят восьмого года, капитану дальнего плавания из Владивостока Геше Ревякину и старшему диспетчеру из Красноярска Валентину Долгих.

Они уходили по узенькой улочке вниз, к шоссе, иногда оборачиваясь и качая головами – вверх-вниз. Лет двадцать она их не видела. И не писал ни один. А вот надо же – навестили.

Её часто навещали бывшие выпускники поселковой школы. Другие учительницы-пенсионерки даже обижались на неё из-за этого. А что обижаться? Надо было раньше, в школе интересоваться не только знаниями детей, но и их жизнью.

Так думала Агриппина Васильевна, глядя вслед коренастому, уже совершенно лысому Геше и худенькому язвеннику Валентину. Они завернули налево, скрылись за серым забором, а Агриппина Васильевна ещё продолжала улыбаться.

Одна мысль не давала ей с давних пор покоя. Она знала у себя такую способность: предполагать у своих учеников их будущее. Это было неприятно ей, как будто она их предавала, как будто на их доверчивость отвечала цинизмом. Но ничего не могла с собой поделать.

Когда Валентин рассказал ей о язве желудка, о диспетчерской службе, о нервотрёпке – она не удивилась. Как будто Валентин ещё в пятом классе был обречён на язву, диспетчерскую службу и нервотрёпку.

И Геша, уверенный в себе, медлительный медвежонок никак не мог стать иным. Никак. Агриппина Васильевна не считала себя по-настоящему образованным человеком, она даже статьи в «Литературной газете» не все понимала, но одно она знала твердо: если человек с душой занимается любимым делом, то это дело он в конце концов постигает до тонкостей, на первый взгляд неправдоподобных. У неё была тетрадка, где она записывала будущие специальности своих учеников, и там напротив «Г. Ревякин» было – «капитан дальнего плавания».

Хотя Геша и Валентин уже скрылись за поворотом, Агриппина Васильевна продолжала смотреть им вслед отчасти потому ещё, что знала – из-за забора, отделяющего её маленький огород от соседского на сцену прощания, ей в затылок, смотрит еще один её ученик, 45-летний Коля Матяж.

В той тайной тетрадочке Агриппины Васильевны напротив его фамилии были глубокий, тяжкий вздох и профессия «шофёр» с вопросом. И даже здесь Агриппина Васильевна угадала: Коля несколько раз садился за руль, и каждый раз у него отнимали права. Сейчас он работал на автобазе «куда пошлют» – чинил кузова, выправлял вмятины на корпусе, подметал территорию к праздникам. К двигателям его не допускали.

Агриппина Васильевна обернулась – Коля тут же снял локти с забора, повернулся и пошел к дому по междурядью в картошке. Он шел, как казалось Агриппине Васильевне, с рыданиями в груди. И нечем ей было утешить неудачника. Один способ знала Агриппина Васильевна, одно лекарство:

Конец ознакомительного фрагмента.