Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку Страница 13

Пляжный песок начинается сразу за каменной стеной Кремля. На пляж можно выйти через задние ворота к реке и оказаться в людном полуголом обществе, где в интригующих позах стоят и лежат новгородские красавицы.

– Ребята, вы идите, я здесь задержусь чуток… Я найду вас на пляже… Вы там где будете? – суетился Юрий Тамарин.

– Неизвестно, где там будем, найдем где-нибудь местечко, – отвечал Володя Негельский.

Хоровики, миновав ворота, оказались у реки. Сразу пахнуло прохладой. Огляделись. Метрах в двухстах по течению через реку перекинут мост, по нему вереницей спешат машины.

На пляже многолюдно, здесь, как и в других местах отдыха все такие же грибки-зонтики, лежаки и хорошее снабжение пивом-квасом, мороженым.

Артисты разделись у большого камня, чуть поодаль от толпы. Они шумно поплескались в воде, полежали на горячем песке и решили освежиться бочковым пивом.

Проживая в Новгороде, целый месяц артисты не переставали удивляться городской чистоте и продуктовому снабжению. Здесь на каждом углу, а то и чаще, продают рыбу: свежую, соленую, вяленую, копченую. Все это рыбное богатство, переработанное в деликатесы, выловлено в реке Волхов, вытекающей из громадного озера – Ильмень. На этом озере ловят рыбу траулерами.

Андрей замечал, что сюда за рыбой приезжают даже из Ленинграда.

Дул легкий ветерок, артисты с наслаждением принимали воздушные ванны. Дунов рассказывал:

– Перед поездкой в Новгород Великий, я о нем кое-что прочитал.

– Что прочитал, а, ну, давай, колись, – просит Негельский.

– Представьте себе, в округе города построено 37 церквей больших и маленьких.

– А не 17 ли штук? – засомневался Неврилов.

– Раньше каждый богатый имел желание для истории оставить свой фамильный статус. И чем он был богаче, тем значительнее было архитектурное сооружение. А откуда эта река берет свое начало, знаете? – продолжал Дунов.

– А кто его знает, – стряхивая с груди песок, лениво отвечал Копаев.

Дунов даже обрадовался непосвященности коллег:

– Я вам истину говорю – река Волхов берет начало из озера Ильмень. По нему в свое время плавал на паруснике купец Садко. Это же теноровая ария из одноименной оперы.

Артисты, приподнявшись, заговорили:

– Знаем мы про Садко и, что Ильмень – его любимое озеро, тоже знаем, но, что река Волхов вытекает оттуда?.. Как-то в голову не приходило.

Дунов, донельзя довольный, продолжал:

– В этом озере гибли пароходы.

– Это еще почему?

– У этого озера очень тяжелая волна. Озеро не глубокое, в шторм волны поднимают песок, утяжеленная волна ломает борта судов или их переворачивает. А рыбы в этом озере видимо-невидимо, сами видели: ее везде в городе продают.

– Стоп, а вот, кажется, наш Тамарин идет, – сообщил Негельский.

– Где?! – обернулись друзья.

– Во-он, остановился у желтого грибка, правой рукой держит одежду. Он в синих плавках, девчонок обходит. Видите, девчонки гогочут. Ага, кажется, нас увидел, сюда идет.

Тамарин подошел гордой походкой – грудь колесом. При виде его, артисты грохнули смехом. Один только Негельский, сохраняя спокойствие, спросил:

– Юра, ты, когда последний раз пользовался пушкой?..

Друзья опять в хохот, заржали, как кони.

– Чего вы все ржете надо мной? Про какую еще пушку спрашиваете? – сердился Тамарин.

– Я говорю, пушка у тебя на месте, а колесо провалилось наружу, – объяснял Негельский.

– Кончайте надо мной смеяться, я старше вас намного, – сердился Тамарин.

– В таком случае с языка эзоповского перехожу на бытовой. Юра, ты своим выпавшим из гнезда яйцом, вероятно, всех новгородцев переполошил.

Тамарин, наклонив голову, глянув на место, откуда ноги выросли, ахнул:

– Мать моя родная?!. И в таком виде я прошел весь пляж!.. То-то смотрю, на меня глядели с удивлением, а некоторые хихикали, прикрывая глаза. Я думал, меня признали, как артиста…

Сегодня театр готовится показать новгородцам балет «Лебединое озеро» композитора П.И.Чайковского.

Балетмейстеры работают с артистами балета над образом героев, оттачивая фрагменты хореографии.

Но больше всех работы, пожалуй, у оформителей спектакля – художников и работников сцены. Они создают вид старого замка в лесу, озеро с белыми лилиями, по зеркальной глади которого плавают лебеди.

Популярность этого трагического балета действительно феноменальна.

В этом балете Жанна – подруга Андрея, танцует Одетту. Ее образ взволновал Андрея в четвертом акте. Она выбежала на берег в неизбывном горе, содрогаясь от рыданий. Казалось, она долетела сюда в полном изнеможении, чтобы исполнить последний долг – предупредить подруг о крушении всех надежд. Ее смятенные арабески – вскрики и жалобно льнущий к земле корпус, безжизненно опущенные, утратившие величественность руки – словно горькие стенания, словно вопль смертельной тоски и безнадежности.

Но, когда появился принц, готовый на все ради искупления своей вины, молил простить его невольное заблужденье, силы и душевная стойкость, вновь возвращалась к Одетте. С гордым вызовом и бесстрашной готовностью погибнуть, заслоняя собой принца, встала она между появившимся господином Ротбертом, переодевшегося в черта…

Лебединое озеро – это грандиозное музыкальнохореографическое представление. В нем для массовости участвовали переодетые артисты хора, выполняя элементы подтанцовки.

Андрей восхищался исполнением Жанной роли Одетты.

Артист Андрей Соколов решил поговорить с директором наедине. Он с разрешения вошел к нему в кабинет.

– Здравствуйте, Михаил Юрьевич.

– Виделись уже. Какие проблемы?

– Я по вопросу жилья. Уже третий год живу в гостинице, хотя многие уже квартиры получили.

– Надо обращаться по инстанции. У тебя есть концертмейстер-хоровик, – равнодушно отвечал директор Еланский.

– Я обращаюсь к ней уже третий год, – а воз и ныне там! Устал я жить по гостиницам, еду себе приготовить негде. А на эту зарплату питаться в столовых да ресторанах, финансов не хватит.

– Ну, что я тебе скажу. Нет пока жилья, но как появится комната, этот вопрос рассмотрим, – пообещал Михаил Юрьевич, глядя в пол.

– И еще, – продолжал Андрей, – я бы хотел петь в главных ролях, вокальные партии знаю.

– Товарищ Соколов, тенор на сцене – это прежде всего – любовник. У него должна быть фактура: высокий рост, нахальство в глазах. А ты что?

Женщины любят размер, а у тебя какой размер при таком росте? – усмехнулся директор, – в хоре, играй в массовках, оставайся каким есть.

Несколько дней спустя в театре объявили собрание. Артистический народ собрался в зале для зрителей. На сцене установили кафедру, за которой занял место директор Еланский. Выпив из стаканчика глоток воды и, оглядев через очки подчиненную ему публику, он начал свою речь:

– Уважаемые товарищи: солисты, артисты хора, балета, музыканты, костюмеры, рабочие сцены, одним словом: – «Все мы театралы, спешим чуть вечер в залы!.. Я собрал вас на экстренное собрание, на подведение итогов недельного пребывания в Новгороде Великом. Хочу сказать, что пока гастроли проходят в целом неплохо. Народ на концерты ходит, поступают хорошие финансовые сборы. Коллектив театра обеспечен жильем в гостиницах, хотя не все проживающие в них ведут себя достойно: не соблюдают установленный порядок, напокупали электрических плиток и по ночам варят уху. Где у нас артист Соколов? Встань, покажись, пожалуйста.»

Соколов сконфуженно встал со стула.

– Ага, вот он, – нацелился на Андрея директор Еланский Михаил Юревич.

Готовясь к разносу, директор пригладил усы, победно глянув на публику, блеснув обширной лысиной, продолжал:

– Вот этот артист – снабженец завалил музыкантов и солистов новгородской рыбой. Мало того, он у себя в номере солит рыбу. Мне пожаловался администратор гостиницы: «Ночью на первом этаже заселился приезжий и сразу лег спать, а утром он гневно орал, что ему сонному кто-то помочился в рот, что у него на языке привкус соленого». Работники его уверяли: «В нашей гостинице, да чтоб товарищ товарищу написал в рот – такого никогда не было и быть не может!» Стали искать причину и увидели, что с потолка капает на подушку. Поднялись этажом выше в номер Соколова, и обнаружили, что в его номере стоят друг на друге тазики с соленой рыбой. Рассол вытекает на пол, а далее на первый этаж товарищу на подушку. А вы не смейтесь, – строго посмотрел Еланский в зал, – в номерах надо соблюдать чистоту и порядок.

Директор отпил из стакана воды и продолжал:

– Возле театра есть ресторан, где на третье блюдо подают напиток – медовуху. К большому сожалению, ею стали злоупотреблять наши артисты. Ладно бы ограничивались минимальными дозами. А то, ведь, что получается?.. Во время спектакля на подтанцовке, как того требовалось, балерина прыгнула на партнера. Он не удержался на ногах и оба грохнулись на пол. Потом зрители говорили, что это было весьма потешно. И это все действие медовухи, – повысив голос, заключил Яланский.