Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО Страница 14

Артуша почувствовал хилевскую ловушку и просветлел лицом: «Нет, не стал бы!!!» – твёрдо и искренне ответил он Хилю.

«А почему, тоже непьющий?» – изумился Хиль.

«А он денег не сдавал!!!» – сказал Артуша голосом Павлика Морозова.

Когда Хиль немного успокоился и смог говорить, он закрыл собрание, пообещав Артуше «подумать над его судьбой».

Через два месяца мы принимали Артушу кандидатом в члены партии.

Рассказ о нём будет неполным, если не вспомнить печальную историю с порнографическим журналом, припёртым им со стажировки.

Отметим, что в «годы застоя» увлечение порнографическими картинками, да ещё западного происхождения, не приветствовалось, мягко говоря, и пресекать это был обязан Особый отдел.

Артуша, проводивший зимнюю стажировку на полигоне Ашулук, ухитрился познакомиться с кем-то из стрелявших там представителей «братского соцлагеря» (немцами или чехами) и выцыганить у них роскошный порнографический журнал, который он торжественно привёз в родную казарму.

Сразу же по прибытии, АРТУ начал демонстрировать чудо западной полиграфии всем желающим. В бытовку (где Артуша проводил «презентацию») битком набились курсанты, и очередь в неё тянулась через полказармы.

Артуша, в перерывах показов, рассказывал народу, каких трудов ему стоило добыть сей раритет. Глаза его горели безумным блеском, и советы быть поосторожнее он просто игнорировал. Артуша был герой дня.

Вечером, убыв в увольнение, АРТУ отвёз чудо-журнал домой к невесте.

На следующий день прямо с первой лекции Артушу срочно вызвали в штаб, в один из неприметных кабинетов. После короткой беседы с чекистами был вызван их «уазик», и Артуша в сопровождении «бойца невидимого фронта» убыл на нём в краткосрочную командировку домой к невесте за журнальчиком. Развратную продукцию из семейного гнезда изъяли. Артуша никогда и никому не рассказывал деталей прошедшей в тихом кабинете беседы и внезапной поездки к невесте.

Кстати, ещё одна история с порножурналом случилась в Первой батарее. Там с этим злодеянием Запада был изловлен сержант Иванов. Изюминка лично конфисковал у него журнал и упрятал в свой сейф. На каком-то собрании дивизиона он взял слово и стал принародно позорить Иванова: «А в журнале-то такОе – чтО смОтреть прОтивнО!!!» (А вот, по словам Ромы, Изюминка иной раз любил «перелистнуть» глянцевый журнальчик из своего сейфа и плохо ему потом почему-то не было).

Артуша не был бы самим собой, если бы не «залетел» самым последним в дивизионе накануне выпуска.

Наш Папан позвал АРТУ на свой день рождения уже перед последним госэкзаменом. Разумеется, они прибыли из увольнения в самом прекрасном расположении духа. Глаза Артуши опять горели безумным блеском, он начисто забыл обо всех своих взысканиях, которыми был обвешен, как ёжик – иголками. Стоя на вечерней поверке, АРТУ вдруг начал звать именинника: «Папан! Папан! Папан!» Именинник, тоже изрядно выпивший, стоял в строю и благоразумно молчал. АРТУ докричался до того, что открылась дверь замполита, и майор Филиппов, заменивший на этом посту Изюминку, утащил Артушу в кабинет буквально за шкирку.

Наутро Хиль, злобно сверкая взором в сторону Артуши, сообщил нам, что: «Некоторые всё ищут на свою жопу приключений, всё им мало. Есть желание встретить выпуск на гауптвахте, наверное… Да, Хайзуллин?!»

Артуша там уже бывал и особого желания повторить визит у него, конечно, не было. Он просто угрюмо молчал. Случай замяли, грехов за АРТУ и так было с избытком.

Нечего и говорить, что «по выпуску» АРТУ загремел в самое «чудесное» место – Монголию, в состав дислоцированной в МНР 39-й Армии. Там его следы потерялись.

В 1984 году в Москве, на Всеармейском совещании, я случайно встретился с Вовой Мыльником («Глистом» в училищной жизни). Как водится, разговорились про сослуживцев, и Вова, прибывший из Монголии на это совещание, тут же вспомнил Артушу.

«Они с Вайнером соревнуются, у кого больше партвзысканий с занесением, – сообщил Вова. – Хайзуллин ведёт со счётом 3:2».

Если результатам Артушиной службы удивляться не приходилось, то такие «успехи» Вайнера – поразили.

Вайнер и особенности национального вопроса

Командиром моего отделения был Сан Палыч Вайнер. Еврей.

Надо сказать, что «национального вопроса», в его нынешнем понимании, в училище не было. У нас учились «дети» самых разных наций и народностей страны, а людей мы всегда оценивали по их делам и поступкам, и вопрос наций в любом конфликте стоял на самом последнем месте.

В нашей группе на 30 курсантов было 10 национальностей (включая столь редкие для военного училища, как цыган, еврей, латыш, и даже коми-пермяк). А уж в дивизионе были все: от поляков до якутов, бурятов, кумыков, лезгин, курдов и табасаранцев (я впервые в училище узнал о существовании такого народа…)

Были и евреи – только в нашей батарее двое: Вайнер и Игорь Гроссман (он был почтальоном у нас). Это я к тому, что стенания «диссидентов» о жутких притеснениях «богоизбранного народа» в то время – слегка преувеличены.

Единственным начальником, питавшим к Вайнеру явную антипатию, был Комдивка. Во время первой из встречи, когда Комдивка во время утреннего осмотра обходил строй нашей батареи, Вайнер решил «прогнуться» передним и скомандовал нам «Отделение, смирно!!!»

– «Вольно, небритый сержант!» – ответил Комдивка и отправил Вайнера бриться.

С этого момента их отношения нельзя было считать хорошими. Но все-таки виной тому была не столько пресловутое «еврейство» Сан Палыча, сколько его первоначальная небритость.

Вайнер обладал уникальной способностью: умением решить любой шкурный вопрос («влезть без мыла в задницу», как точно характеризовал его дар Сил Силыч).

На стажировке, в зимнем Волгограде, мы (6 курсантов) захотели сходить в кино на «Клеопатру». В кассах кинотеатров, несмотря на жуткий мороз, стояли километровые очереди на предварительную продажу билетов и висели фирменные таблички «На сегодня все билеты проданы». Вайнер с деловым видом зашел к администратору, пробыл там пару минут и вынес 6 билетов на всех нас.

Да и в целом, Вайнер «на стаже» показал себя с самой лучшей стороны, и заслужил списание всех своих прежних грехов в нашей памяти.

Но начало службы с ним на 1-м курсе было ознаменовано трагикомическим эпизодом.

Жора проводил с нами в ленинской комнате батареи теоретическое занятие по устройству ручных и противотанковых гранат. Всем было безумно интересно, т. к. он принес большой чемодан разных учебных гранат и целых и в разрезе. Большинство из нас близко видело это великолепие впервые. Вайнер, поступивший в училище из армии, всячески подчеркивал ранее, что он – сапёр.

В перерыве, когда Жора ушел в канцелярию курить, мы и устремились к сапёру с вопросами.

«Все очень просто. Смотрите и учитесь», – авторитетно начал Вайнер. «Берете лимонку (он взял в руки гранату), отгибаете усики „чеки“ и ее выдергиваете. Планку пока не отпускаем». Мы, окружив сапёра тесным кольцом, внимали его рассказу. Рассказ Вайнер сопровождал практическим показом порядка действий.

«Когда кидаешь гранату, планка отскакивает, запал срабатывает, и через 2—3 секунды граната взрывается. Она мощная, оборонительная, разлет осколков 200 метров», – продолжал поражать нас Вайнер глубиной знаний. (Вот что значит сапёр!!! Все знает! Мелькнула завистливая мыслишка)

«Характерным признаком того, что запал начал работать, служит щелчок и шипение, потом – взрыв», – сообщил Вайнер и отпустил планку. Раздался громкий щелчок и шипение. Гробовая тишина длилась долю секунды. Потом произошло то, что называется «спасайся, кто может!». В двери ленкомнаты возникла «пробка» из десятка тел, рвущихся на выход. Мгновенно перевернули все 8 круглых столов, за которыми народ искал спасения от смерти.

Краткосрочная паника была такой силы, что кто-то умудрился сшибить все накладные латунные буквы лозунга «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи», оставив на стене только «В. И. Ленин» (А цитата, надо сказать, была на высоте метра 2,5 от пола). Рухнула и планшетка с фотографией Жоры и легендарной надписью «Командир взвода капитан Черноус Е. Е. постоянно интересуется: «Как дела у коммунистов?»

Вайнер с выпученными глазами метался по ленкомнате, сжимая в руке шипящую «лимонку», порывался выбросить ее сквозь стекла на плац.

«Там люди, нельзя», – заверещал ему кто-то. Тогда Сапёр выкинул гранату в коридор кубрика, захлопнул дверь ленкомнаты, и рухнул на пол…