Маша Трауб - Соня и Александра Страница 14

– Хорошо. – Соня подскочила, кинулась к чемодану и начала копаться в пакетах, в поисках таблеток. – Ты такой странный сегодня.

– Пойду, погуляю, – сказал Владимир и вышел из дома.

Почему-то ему не хотелось находиться рядом с Соней, порыв прошел, но душа все равно требовала общества. К тому же после усиленных физических нагрузок разыгрался аппетит, так что встреча с Максом стала бы как нельзя кстати. Что там Ирэна говорила про омлет? Обычный? Да, Владимир очень хотел омлет. И даже если Макса на кухне нет, то он возьмет яйца, молоко и приготовит себе сам. И сделает гренки. В конце концов, завтраки входили в оплату гостиницы, и он имел на них полное право.

На одном из шезлонгов, стоявших на общей поляне, лежал мужчина и смотрел в небо. Он не спал, а просто лежал и смотрел. Владимир подумал, что никогда не лежал вот так, глядя в небо, без всякого занятия. Мужчина его заметил и поприветствовал жестом. Владимир подошел, хотя и не собирался, сосредоточившись на мыслях о сытном завтраке.

– Доброе утро, – сказал мужчина, протягивая Владимиру руку и приглашая на соседний шезлонг.

– Доброе. – Владимир лег и тоже посмотрел в небо.

– Вчера приехали? – спросил мужчина.

– Да.

– А я уже две недели здесь.

Мужчина в мятых льняных шортах, загорелый почти дочерна, лежал с видом человека, который никуда не спешит и который может пролежать неподвижно целый день.

– Вы хоть поужинали вчера, а я вот в день приезда так и остался голодный, – сказал мужчина. – Кстати, меня зовут Давид. И я могу вам показать неплохой ресторан поблизости.

– Владимир. Да, я уже вчера собирался искать кафе. И сегодня с утра что-то было нехорошо с желудком. Думаю, не смог переварить двадцать ингредиентов.

– Это вам еще повезло. Я пришел поздно и доедал «комплимент» от шефа. Так и не понял, что это было.

– А почему его не уволят?

– Потому что он был близким другом семьи, отца Ирэны, вот она его и терпит. Нет, по слухам, он действительно работал в ресторане, считавшемся одним из лучших, но на счет мишленовских звезд не уверен. И Макс там был не шефом, а просто поваром. Ирэна его опекает и считает, что, если оставить Макса без работы, он быстро сдастся, начнет болеть. А пока работает – в тонусе. Она за него очень волнуется. И его амурные похождения – мнимые или реальные – терпит. Делает вид, что верит. Покричит для виду, а сама рада, что у Макса глаза горят. А сегодня вообще аттракцион будет. Вы один или со спутницей? Ну конечно, зачем я спрашиваю? По вашему виду понятно, что вы приехали с девушкой, вряд ли женой и уж точно без детей. Поэтому вы здесь. И встали рано. Я видел, как вы крутили педали на тренажере.

Владимиру было неприятно, что кто-то наблюдал за его утренними экзерсисами.

– Не сердитесь, – сказал Давид. – Я не специально подсматривал. Просто рано встаю и пью на балконе кофе. Такая привычка. А вы явно не в восторге от этого «романтического местечка», я прав?

– Райского, – ухмыльнулся Владимир. – Моя девушка называет его «райским». Да, вы правы. Даже хотел улететь. Вчерашний день меня вымотал: сначала задержка в аэропорту, потом водитель, который оказался поваром, приехал с опозданием, да еще серпантин… Спасибо домработнице, которая накормила меня бутербродом, а то я бы вообще озверел. Да еще за воротами застрял, не мог обратно попасть. В общем, со мной такое впервые. Идиотская ситуация.

– Вчера было спокойно, поверьте мне на слово, – улыбнулся Давид. – Вот сегодня начнется…

– Что начнется? – Владимир не любил подобные предсказания, ему и так было неспокойно.

– Приезжает хозяйка! – торжественно объявил Давид.

– Какая хозяйка? – не понял Владимир.

– Настоящая. Невестка Ирэны, жена ее брата. Она – владелица этого комплекса. И сегодня же приезжает дочка Дмитрия, которая претендует на наследство.

– Подождите, я не понял. Дмитрий, у которого лодка, он кто?

– Родной брат Ирэны. А второй ее брат женился на владелице всего этого. Так что Ирэна с братом – условные хозяева, они здесь живут, обслуживают гостиницу. А хозяйка наезжает с проверкой. Тут такие страсти будут кипеть! Ирэна ведь хочет, чтобы все досталось Константину, ее сыну, а тот отказывается от наследства и делает все, чтобы оно ему не досталось. А племяннице, дочери Дмитрия, двоюродной сестре Константина, уже двадцать восемь лет, она не замужем, и хозяйка, то есть тетка, ею недовольна. Так вот, или племянница выйдет замуж, и она передаст ей в качестве свадебного подарка этот комплекс, или отдаст все Константину – такое условие. Но племянница не собирается замуж, а Константин не хочет заниматься гостиницей.

– Я пойду, наверное, – сказал Владимир. – Что-то я запутался в этих родственных связях.

Он вдруг почувствовал себя плохо – видимо, начало действовать пиво. От утренней бодрости не осталось и следа, хотелось только спать. Даже есть расхотелось.

Новый знакомый кивнул и опять стал разглядывать небо.

Владимир доплелся до дома, прямо в гостиной рухнул на диван и сразу уснул глубоким, но дурным сном, какой бывает, когда просыпаешься слишком рано, украв два часа от привычного режима, и потом засыпаешь с тяжелой головой, не в силах держаться на ногах.

Он проснулся от того, что Соня дергала его за руку.

– Вставай, с тобой все нормально? – Она была взволнована и протягивала ему таблетки.

– Что это? – Владимир еще не очнулся от дремы.

– Ты же просил таблетки от изжоги. И вот еще от поджелудочной. Я взяла, – Соня виновато улыбалась. – Я ждала, когда ты проснешься, уже одиннадцать. Я есть хочу.

– Ну, так приготовь что-нибудь. Я тоже хочу есть.

И он повернулся на другой бок, к стенке, надеясь поспать еще минут пятнадцать.

– Но у нас нет продуктов! Давай позавтракаем в баре. Наверняка, у них что-то есть.

Соня почти паниковала. Владимир знал почему. Несмотря на то, что Соня выросла сама по себе, как репейник, пусть красивый, пусть яркий, но репейник на обочине дороги, без родительского пригляда и заботы, она была совершенно не приспособлена к жизни в бытовом, женском смысле. Купить воду, яйца, молоко, найти магазин, кафе, познакомиться с соседкой, попросить соль, разобраться с плитой для нее было немыслимой и неразрешимой задачей. Как только речь заходила о женских обязанностях – сварить суп из ничего, постирать руками, если сломалась стиральная машина, навести уют, какой бы смысл в это ни вкладывать, от простой уборки до смены занавесок, – Соня превращалась в заносчивое, сумрачное и малоприятное существо. К тому же тугодумное. Нет, если ей показать, а еще лучше отвезти в магазин и сказать, что нужно купить, она бы, несомненно, справилась. Но Соня не обладала женской домовитостью, бытовой хваткой и всем тем, чем с рождения владеют некоторые женщины. Она не умела по запаху, по наитию, по внутреннему чувству найти лавку с овощами в два раза дешевле, чем в магазине. Не умела договориться с мясником о лучшем куске, чтобы быстро, на любой сковороде приготовить своему мужчине ужин. Она не умела обеспечить быт, даже минимальный. И оставалось только удивляться, откуда в ней, выросшей, насколько знал Владимир, в обычной квартире, без нужды, но и без особого достатка, такое незнание жизни и отсутствие даже минимальных навыков существования в современном мире.

Возможно, на работе Соня проявляла деловую хватку и редкие способности, но пресловутый семейный очаг она бы точно не сохранила. Во время очередной диспансеризации врач сказал Владимиру, что в первобытном обществе его бы давно убили из сострадания – чтобы не мучился от хворей и не мешал охотиться. А Соню наверняка принесли бы в жертву как красивую, но бесполезную в пещере самку. «Александра другая», – в который раз подумал Владимир. Она сумела бы прекрасно устроиться даже на Северном полюсе, как бы случайно прихватив с собой набор для выживания в экстремальных условиях. В небольшой чемодан она могла упаковать и теплые вещи, на случай прохладных вечеров, и легкие, если вдруг наступит жара, причем не сверяясь с прогнозом погоды. У Александры было все: от заранее подготовленных, в мелких купюрах, денег страны пребывания до крема от царапин и спрея от комаров. Она сразу узнавала, где находится ближайший магазин, больница, по какому номеру вызвать такси, куда звонить в случае пожара. И Владимир, конечно, это совершенно не ценил. Все возникало из воздуха – наглаженные рубашки, вода, чистое белье…

Видимо, он снова уснул и проснулся от кошмара, задыхаясь. С трудом заставив себя подняться с дивана, он добрел до холодильника и с надеждой заглянул в пустые внутренности. Что он хотел там увидеть? Рядом на столе лежал провод – холодильник не был даже подключен к сети. Владимир потянулся к часам – уже двенадцать. Неужели он проспал так долго? Когда он в последний раз спал до двенадцати? Никогда. И сейчас он хотел только одного: лечь и снова уснуть. Только под кондиционер. Гостиная, не защищенная глухими ставнями, нагревалась. Соня не додумалась оставить включенным кондиционер и ушла. Владимир оделся в мятые шорты и вышел из дома – жажда мучила так, будто он пробежал марафон по пустыне.