Александр Строганов - Сочинения. Том 1 Страница 14

Прежде запоев у него не случалось. Так, раз или два. В юности. А последние два года своей жизни он и по большим праздникам всем прочим напиткам предпочитал минеральную воду, за что ненавидел ее смертельно.

Да.

Надобно что-то делать.

Надобно что-то делать.

Надобно что-то делать.

Попугай

Да, если присмотреться, есть в моей внешности что-то от попугая. Стоит взять небольшую паузу, схватить за хвост проблеск в зеркале, успеть наступить на тень сразу же после того, как вспыхнет лампочка, глядь – и впрямь попугай.

И торчащий вихор на затылке, и крючковатый нос, и большие ноги при беспощадно малом росте. И эта дурацкая привычка повторять одну и ту же фразу, одно и то же слово по нескольку раз, когда мысли далеко. Когда мысли далеко. Далеко далече.

Арик Шуман

Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!..

Итак.

Мысли мои были далеко. И складывались не в пользу дела. Стеклодувом я сделался позже. Я еще и не знал, что стану стеклодувом. Однако же пристыла фраза. Вот такая бессмыслица. Такая бессмыслица.

Надобно что-то делать.

Надобно что-то делать.

Надобно что-то делать.

Нет, быть может, первоначально и присутствовал некий посыл. Наверняка присутствовал. И, памятуя о логике и в назидание себе, причинность эту непременно следует восстановить.

Итак, мотив присутствовал. Но уже через два или три часа бормотания от него ничего не осталось. Одна лишь перламутровая оболочка. Притом, что голова была налита свинцом, уличный февраль бледным пламенем гулял по спине, глаза слезились, а придуманная необходимость, во что бы то ни стало, затолкать себя в ванну вызывала спазм в горле.

Время года не имеет значения.

Время года не имеет значения.

Дело

Надобно что-то делать, надобно что-то делать, надобно что-то делать…

Надобно что-то делать, надобно что-то делать, надобно что-то делать…

Надобно что-то делать, надобно что-то делать, надобно что-то делать…

Во что бы то ни стало затолкать себя в ванну! Вот оно. Для Ягнатьева это было не просто делом, подвигом.

Да.

Иногда процесс погружения в воду выглядит как подвиг. Во всяком случае, значительное событие жизни. По крайней мере, дело. Ответственное дело. Вот оно. Дело.

Да.

Нет, в тот момент по-настоящему чувства ответственности перед водой Алеша не испытывал. Знал, что она живая, но слишком был занят собственной персоной. Его бессмертная душа болела. Бессмертная душа.

Ужасающий оборотец! Но точнее не скажешь. Точнее не скажешь.

А губы, лопасти вышеупомянутых мельниц, если угодно принять мою метафору, упорно перемалывали одно и то же. Одно и то же. Одно и то же.

Впрочем, если вдуматься, ничего удивительного. Что же вы думаете, попугаи, повторяя для нашего удовольствия какую-нибудь навязанную нами пошлость, вдумываются в ее содержание? Нет. Нет, нет и нет. Они в это время в Гвинее или Новой Зеландии, или еще где-нибудь. Там, где и слов таких не знают. И, слава Богу, что не знают. Ах, птицы, птицы! Ах, птицы, птицы!

Однако таким-то способом и приклеиваются намертво ярлыки.

Определенно от приятелей, помеченных наблюдательностью, не только польза, но и великий вред. Двойная беда, когда этим приятелем оказываешься ты сам.

Да.

Попугаи, и это доказано, имеют разум трехлетнего ребенка.

Метаморфозы

Ко всему хорошему, чистому, лучезарному, нежному, с Бремом, яблоками, бабочками, запахами пирога и гигантскими лопухами, всему тому, что остается нам из детства, в годы юности, точно разверзаются огромные ржавые ворота шлюзов грядущей зрелости, устремляется пузырящийся поток кровожадности. И первый симптом образовавшегося ожога – неожиданное (прежде всего для окружающих) малоумие, внешне выражающееся в пробуждении прыщей.

Если внимательно наблюдать, выглядит это так. Однажды ночью из-под одеяла (простыни) отрока (девушки) раздается скрипение зубов. Это – не глистная инвазия, как думают многие, это – как раз звук разверзаемых ворот. Наутро хороший, послушный мальчик (хорошая послушная девочка) просыпается совсем другим человеком. Это уже не Алеша – Алексей (будущий Алексей Ильич) и не, предположим, Аннушка – Анна (будущая Анна Ильинична). Его (ее) аккуратная мордашка непропорционально вытягивается (округляется), в глубине зрачков загораются недобрые огоньки грядущего кочевья, а на лбу (подбородке, щеках и пр.) проступают созвездия Цербера, Горгоны, Сциллы и Харибды, Содома и Гоморры и другие. В качестве теста дайте ему (ей) в руки томик Чехова, и он (она) тотчас примется высмеивать его (чеховских) несчастных домочадцев. Особенно в том месте, где они всей душой стремятся работать.

Если, конечно, испытуемый вообще согласится читать.

Ах, как Алеша Ягнатьев должен не любить Алексея Ильича Ягнатьева!

А что Алексей Ильич?

Перед погружением

Рассматривая себя в зеркале, Алексей Ильич Ягнатьев с изумлением обнаружил под носом юношеский прыщ.

– Это знамение! – подумал он.

Впрочем, если бы он увидел свою физиономию и без оного прыща, реакция была бы в точности той же. Он физически почувствовал приближение вселенской бури.

– Почему именно теперь, когда я так несчастлив? – подумалось ему.

В юности, попадись мне мой воображаемый роман, я бы смеялся до колик. Пожалуй, единственное, над чем бы я засмеялся от всей души.

Думаю, Арик бы просто не выжил.

Я непременно съязвил бы, заменив «вселенскую бурю» на «вселенскую дурь», и неутомимо показывал бы всем свое остроумие.

И Арик Шуман, перестав злиться за проигрыш, смеялся бы вместе со мной, и все остальные друзья-товарищи смеялись бы вместе со мной, хотя у кого-то из насмешников, наверняка, мысли были бы далеко. Далеко далече.

В Гвинее или Дании, быть может.

Отчего я так мало смеялся в детстве?

Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!..

Не выходит.

Клоун

В юности мои однокашники много смеялись. Однако никто из них в последствии так и не стал клоуном. Говорят, в быту клоуны, как и поэты – очень грустные люди. Так что, если уж кому и суждено было бы стать клоуном, так это вашему покорному слуге. Может статься это – мое призвание. Только я его не почувствовал. Теперь уже поздно.

Время – главный враг человека. Каждый месяц его жизни отмечен еще одной захлопнувшейся перед самым носом дверью.

Мне думается, что человеку в жизни отмеривается определенное количество смеха. Чем больше смеется он в молодые годы, тем меньше ему остается в старости.

Ягнатьев.

В юности Ягнатьев мало смеялся. Почти не смеялся. Только иногда. Преимущественно по пустякам. Когда окружающим как раз смешно не было. К примеру, когда наблюдал за попугаем. Или перечитывал свои стихи. Или пытался понравиться какой-нибудь девочке, что, конечно же, оставалось его тайной.

Да.

Во мне живет парадокс. Прошло много лет, а смеяться много я так и не стал. Посмотрим, что будет в глубокой старости.

Надобно, чтобы в глубокой старости при мне всегда находилось зеркало. Некого попросить.

Итак.

За всю свою жизнь я так и не встретил настоящего ленивца.

Брем

Брем (Brehm) Альфред Эдмунд (1829 – 1884) немецкий зоолог, просветитель. Наблюдения, вынесенные из путешествий по Африке, Европе, Западной Сибири и др., легли в основу «Жизни животных» (т. 1—6, 1863—69, русский перевод в 1911—15 и 1937—48). Благодаря живым описаниям «образа жизни» и «характера» животных труд Брема (несмотря на присущий ему антропоморфизм) стал для многих поколений лучшим популярным руководством по зоологии. Директор Гамбургского зоопарка (1863—66), создатель Берлинского аквариума (1867)9

Глава вторая. Смертельный поцелуй осы

Я одобряю такой лозунг:

Не бояться трудностей,

не бояться смерти

Мао Цзедун

Наибольшей ценностью для человека является проживающий в нем ребенок. Именно он умеет обратиться к Богу.

Бог и аксиома близкие слова.

Аксиома.

Ничего сложного. Произнесите это вслух, и собеседник ваш в девяносто девяти случаях из ста заявит вам, – прописная истина. И будет прав. Про себя же заметит, что никогда не задумывался над этим. Если он склонен к анализу, ваш собеседник. Почему так?

Перед погружением

Ягнатьев погружался в ванну так, точно она была наполнена ледяной водой.

Перед погружением, насколько это представлялось возможным при его невысоком росте, но малом пространстве между стенами, он лег вдоль ее края, согнув правую ногу в колене и упершись теменем в чрезвычайно сложное и болезненно острое сплетение рукояток, шлангов и кранов. Перед погружением…