Александр Строганов - Сочинения. Том 9 Страница 14

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я был увлечен работой. Простите, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Это даже хорошо. Я люблю смотреть, когда кто-нибудь работает. Знаешь, Дроссельмейер, это завораживает. Меня даже в сон потянуло. Но ты быстро закончил свою работу. Я не успел заснуть. Так что зря ты себя так ругал. Ты еще не старый. Ты – опытный, Дроссельмейер. А старость и опыт – разные вещи.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Спасибо, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Говоришь так, как будто и не рад меня видеть?.. Сухо, очень сухо… «Спасибо, Ваше Величество, простите, Ваше Величество…» Сухо, очень сухо. Разве так встречают старых друзей?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я не смею иначе, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Приказываю тебе поболтать со мной. Запросто. Расскажи мне что-нибудь.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я не знаю, что вам рассказать.

КОРОЛЬ Да вот, хотя бы, что ты изобрел на этот раз?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Так, одну безделицу, ничего особенного.

КОРОЛЬ Ой ли, Дроссельмейер?! Разве безделицу?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР В самом деле.

КОРОЛЬ Что же ты так волновался?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Руки не слушаются… Не так как прежде.

КОРОЛЬ Подарок для Штальбаумов?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Я всегда делаю подарки своим крестникам на Рождество.

КОРОЛЬ Любишь своих крестников?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Люблю.

КОРОЛЬ Нет, Дроссельмейер, все ты врешь. Никого ты не любишь кроме себя. Я не прав?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Вероятно вы правы, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Мне хочется, чтобы ты поспорил со мной.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Вы говорите очевидные вещи. Все мы, прежде всего, любим себя. С вами просто нет никакой возможности спорить.

КОРОЛЬ Но ведь ты только что говорил, дружочек, что любишь механику больше жизни.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Это иносказательно, Ваше Величество. Без механики мне будет очень скверно… но не смертельно.

КОРОЛЬ Я всегда с симпатией и уважением относился к тебе, Дроссельмейер. Ты – дипломат. С тобой приятно беседовать.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Долгие годы в суде, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Да, да, ты еще и честен. Ведь ты честен со мной, Дроссельмейер?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Безусловно.

КОРОЛЬ Конечно. Не сомневаюсь… В самом деле, я не знаю того смертного, кого бы ты любил больше себя. Потому и детей у тебя нет. Они помешали бы тебе заниматься механикой.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Истинная правда, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Так какую такую безделицу ты торопишься подарить Штальбаумам? Покажи мне, дружочек. (Направляется к верстаку, но останавливается на полпути.) Нет, не нужно. Я тоже люблю сюрпризы. Увижу, когда часы пробьют двенадцать… Ты покраснел, Дроссельмейер. Уж не мышеловку ли ты там смастерил?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Что вы, Ваше Величество, зачем вы так?!

КОРОЛЬ Ну ладно, ладно. Я пошутил… Это же смешно. Это очень смешно. Мышеловка в наше время!.. Разве не смешно, Дроссельмейер? Теперь в мышеловки попадаются только люди. Не поверишь, но даже стало скучно. Да и мыши уже не те. Стали ленивыми. Им не хватает опасностей, потрясений. Мышиное общество остановилось в своем развитии. Разве я не прав?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Не знаю, мне кажется мыши остались мышами.

КОРОЛЬ Нет, нет, не успокаивай меня, я – король и лучше знаю своих подданных. Некоторые из них уже и не помнят, кем был Кот Мур, да и вообще не знают, зачем существуют на белом свете кошки. Думают, для развлечения таких же глупых, как и они сами, людей. Ты уж прости меня, Дроссельмейер. Но я думаю, что не сильно обидел тебя. Ты ведь не совсем человек, а точнее, совсем не человек. Ты – механических дел мастер, механик попросту. (Смеется.) Да еще и советник суда… Славная комбинация! Человеком и не пахнет. Так что к тебе мое умозаключение не относится… Да, кстати, ты и в самом деле не знавал изобретателя мышеловки?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Это мой однофамилец, к стыду, Ваше Величество. Христиан Элиас Дроссельмейер, Ваше Величество. Совсем другое имя, только фамилия та же.

КОРОЛЬ А почему бы тебе не сменить фамилию?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Эту фамилию носил мой отец.

КОРОЛЬ А он ничего такого не изобрел?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Нет, он был известен только по линии суда, механикой не увлекался.

КОРОЛЬ Это не страшно. Вообще я давно знаю тебя, ты не способен на такое. И на лжи по-крупному не попадался еще. Оставайся Дроссельмейером.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Спасибо, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Ты прямо как мой поданный. Столько в тебе почтительности, дружочек. Не скрою, мне приятно.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Рад служить, Ваше Величество.

КОРОЛЬ А ведь при этом у тебя есть и свой король. Любишь своего короля?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Да как же не любить?

КОРОЛЬ А ну, как он мышей не переносит?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Что вы, что вы, он очень лоялен ко всем, а к мышам особенно.

КОРОЛЬ Почему «к мышам особенно»?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Он лучше себя чувствует, когда все вокруг в этаких серых тонах.

КОРОЛЬ Хорошо. Надежный монарх. Ну, а вдруг у него аллергия на мышей?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР У него аллергия только на орехи.

КОРОЛЬ На орехи?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Да, притом, какой-то один сорт, не помню названия, что-то чудное… не вспомню…

КОРОЛЬ Кракатук?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Похоже, но с уверенностью сказать не могу, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Хорошо, когда бы так… Ну, да, впрочем, это не имеет значения. Любит мышей и хорошо. Да и куда ему деваться. Нынче это в моде, мышей любить.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Истинная правда, ваше Величество. Времена нынче мышиные… Ваше Величество! Не могли бы вы отпустить меня?

КОРОЛЬ Ах, да, ты же опаздываешь. Ступай. Я не обижусь. Я все понимаю. И потом, мне и самому очень хочется посмотреть на твой подарок в двенадцать.

Дроссельмейер складывает подарок в чемоданчик. Надевает свой парик и, виновато улыбаясь, пятится к лестнице, ведущей к детской Штальбаумов.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР До свидания, Ваше Величество.

КОРОЛЬ До свидания, Дроссельмейер.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР С наступающим вас Рождеством, Ваше Величество.

КОРОЛЬ Ты, наверное, спутал меня с кем-то?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Ах, простите, Ваше Величество, теперь все так перемешалось, люди, мыши, порой не отличить.

КОРОЛЬ Не лучший комплемент для мышей, Дроссельмейер.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Простите, простите меня. Не ведаю, что говорю. Стар стал. Опаздываю. Очень боюсь опоздать. Я никогда в жизни не опаздывал.

КОРОЛЬ Ступай, ступай. Хотя, погоди-ка, задам тебе еще один, последний вопрос. Может быть, у тебя детей нет, потому что ты урод? Быть может, тебя просто не любили женщины, Дроссельмейер?

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР У меня были женщины, Ваше Величество, не смотря на то, что я нехорош собой. Так бывает.

КОРОЛЬ Да, люди – странные создания, действительно любят уродов. Сколько раз доводилось сталкиваться…

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР О, да, тому есть множество примеров, Ваше Величество…

КОРОЛЬ Ладно, ступай, я подумаю над этим. Это интересно.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Доброй ночи!

КОРОЛЬ Да уж, сегодня будет славная ночь. Столько всего наготовлено. Вроде бы Рождество мне не к чему, а все равно люблю этот праздник.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР С вашего позволения я возьму свечу?

КОРОЛЬ Конечно, ты же знаешь, мне все равно.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Завидую вашим глазам.

КОРОЛЬ (Смеется.) Блестящая шутка, Дроссельмейер. Ты – молодец!

Дроссельмейер со свечей спускается по лестнице.

Мастерская погружается во мрак.

Картина вторая

При свете свечи лицо спускающегося по лестнице мастера Дроссельмейера кажется зловещим. Но это не так. Мастер улыбается, предвкушая удивление и восхищение, которые непременно вызовет его подарок у Штальбаумов. Так что внешность часто бывает обманчива. А иногда первое впечатление оказывается верным. Всякий раз по-разному.

Вот уже Дроссельмейер в детской. Комната была совсем темной, пока мастер механики со свечей не вошел в нее. Теперь мы видим, что детская, как, наверное, и все в этом доме, несколько мрачновата. Но все же здесь стоит огромный шкаф с игрушками, кроватка с пестрым одеялом, резные, глубокие кресла и кто-то живой в этих самых креслах… Боже, да это же дети, Фриц и Мари! Почему они сидят в темноте?.. Это неожиданно. Так что Дроссельмейеру приходится вздрогнуть еще раз, совсем как тогда, при появлении Мышиного Короля. Но на этот раз он ничего не роняет, так как очень крепко держит свой чемоданчик.

ДРОССЕЛЬМЕЙЕР Что же вы сидите в темноте, крестники?

ФРИЦ Здравствуй, крестный.

МАРИ Здравствуй, крестный.

Ну вот, теперь, когда крестный со свечей находится вблизи детей, мы можем рассмотреть их. Это – самые обыкновенные нарядно одетые к празднику дети. Дети как дети, ничего в них особенного и нет. Вот только у Фрица очень красивый офицерский костюмчик. Такого костюмчика, должно быть, и нет больше ни у одного мальчика. А потому сам Фриц должен казаться старше и строже своих сверстников. И Мари, рядом с ним, выглядит настоящей барышней, хрупкой и нежной. Она очень бледна, но барышни и должны быть бледными. Не зря же они то и дело пудрятся.