Екатерина Риз - Мир, где нет тебя Страница 15

Попытался справиться с собой, принял недовольный вид, а бывшую жену окинул долгим, изучающим взглядом. Старательно не обращая внимания на то, что кровь колотится в висках. Но чёрта с два, если от волнения.

Лана же красноречиво поджала губы. Она его не разглядывала, она смотрела на него в упор, прямо в лицо, и, кажется, хмурилась. Затем высоко вздёрнула подбородок. Ждала чего-то от него, первого шага. А он никак не хотел его делать. Так и стояли, сверлили друг друга взглядами и молчали. Если бы это была не его бывшая жена, Иван бы ответственно заявил, что ситуация чересчур неловкая. Но это, чёрт возьми, была его жена. Которую он совсем не ожидал увидеть.

А если бы ожидал, то попросил пару недель, чтобы морально подготовиться. К тому, чтобы встретить вот этот её взгляд и не вздрогнуть. Иван ненавидел фирменный, ледяной Ланкин взгляд. Под ним он всегда чувствовал себя виноватым. И вот, пожалуйста, прошло десять лет, она открыла ему дверь, и он снова виноват!

– Это ты, – проговорил он, точнее, едва выдавил из себя.

Лана, наконец, опустила глаза с его лица, окинула беглым взглядом его костюм, кажется, на её лице отразилось лёгкое недоумение, видимо, перемены в его внешнем виде её удивили. Но выразить своё удивление или хоть какие-то чувства, она не соизволила. Наградила надменным взглядом и захлопнула перед ним дверь.

А Иван понял, что его спокойная жизнь закончилась.

4

Сердце замерло от звука захлопнувшейся двери. Лана замерла перед ней, глядя на тёмный, потёртый дерматин в некотором недоумении. Если честно, сознание ещё никак не могло справиться с произошедшим минуту назад. Не ждала она этого, не ждала. Что в первый же вечер прошлое так нагло и беспардонно постучится в её дверь. Она всё-таки надеялась, что бывшего мужа давно нет на их улице. Это ведь нормально, что-то поменять в своей жизни за десять лет. Хотя бы, сменить место жительства, съехать от родителей. А он до сих пор тут. И явился, как только увидел свет в окнах.

Подарок судьбы…

За дверью было тихо, никто больше не стучал и ничего не требовал. Лана на цыпочках отошла от двери и поспешила на кухню, чтобы выглянуть в окно. На крыльце Ивана уже не было, он направлялся к автомобилю, оставленному на дороге. Правда, оглянулся, прежде чем сесть в машину. А Лана шарахнулась в сторону, спряталась за занавеской. И тут же почувствовала себя невероятно глупо. Ну что за ребячество, в самом деле? Заставила себя сделать глубокий вдох и расправить плечи. Правда, усмирить бешеный стук сердца это не помогло. И руки странно похолодели. Лана даже взглянула на свои тонкие пальцы с неприязнью. Вот что они дрожат? Это всего лишь бывший муж. С которым и общаться-то не обязательно.

Да, именно так. Они оба выяснили, что находятся друг от друга в непосредственной близости, и теперь наверняка оба будут избегать лишних встреч.

Она снова подошла к окну, и смело отдёрнула занавеску. Машины напротив дома уже не было. Вот и хорошо, уехал. А ей необходимо выпить чаю и успокоиться.

Правда, старый дом успокоения в душу не вносил. Лана провела здесь целый день, ходила по комнатам, открывала окна, снимала с мебели покрывала, комнаты становились узнаваемыми, из дома почти ничего не вывезли за прошедшие годы, и вроде бы можно было почувствовать ностальгию и даже некое тепло на душе появиться могло, но никак не появлялось. Чем больше Лана оглядывалась по сторонам, открывала двери и форточки, заглядывала в старые шкафы, тем отчётливее понимала, что дому необходим срочный ремонт. Причём, далеко не косметический. Лампочки повсеместно мигали, водопроводные трубы гудели, а полы скрипели куда сильнее, чем десять лет назад. В некоторых местах доски просели и грозили серьёзными провалами. Пыль, паутина и обои в жёлтых пятнах – это самые меньшие из проблем. Последние пару часов Лана провела в кресле у окна, поджав под себя ноги, и вновь обдумывая своё незавидное положение и перспективы. Перспектив не было. И это пугало. И пока она сама себя старательно запугивала, явился бывший муж, и окончательно лишил её покоя. Мало ей проблем с Игнатьевым, так ещё Сизых тут как тут. И ей почему-то казалось – нет, она была в этом уверена! – что от Вани неприятностей и волнений будет куда больше. Судя по его взгляду и интонациям, он тоже не слишком рад её видеть. Кажется, она влезла на его территорию.

Все вокруг делят территорию, а она всем мешает! Её-то территория где?

Правильно Фрося говорит: не следует мужикам вверять себя. Они всё равно всё испортят.

Свет замигал, как только заработал электрический чайник. Лана подняла тревожный взгляд к пыльному абажуру. Всерьёз опасалась, что свет сейчас погаснет, и она останется в полной тьме. И даже обратиться ей будет не к кому, выйди на улицу, а вокруг заборы, заборы. Не то, что раньше.

От тревожной тишины её спас телефонный звонок. Желание матери в пятый раз за этот день выяснить, что у неё происходит, не слишком радовало. Мама давным-давно не проявляла столько интереса к её делам. Лана от этого отвыкла, и беспокойство родительницы лишь настораживало. Правда, после неожиданного визита бывшего мужа, оно вдруг нашло своё объяснение. И Лане оставалось лишь посетовать на материнскую нерешительность. Могла бы и предупредить.

Вызов она приняла, снова присела в кресло и подула на горячий чай.

– Я жива, мама. Дом на меня не рухнул за последние два часа.

– Да типун тебе на язык. – Любовь Аркадьевна даже сплюнула и, кажется, постучала обо что-то костяшками пальцев. – Но всё равно, ночевать в старом доме, это не дело. Тебе не страшно?

– Не накручивай меня, – попросила её Лана. И добавила с оттенком недовольства: – И без тебя желающие найдутся.

– Что, Слава звонил?

– Нет, не звонил. Скорее всего, он ещё не заметил моего отсутствия. Я дала ему на это три дня.

– С ума сошла.

– Думаешь, понадобиться больше?

– Лана…

Она вздохнула.

– Я не жалуюсь, мама. Я всё понимаю. Я сама виновата.

Любовь Аркадьевна помолчала, после чего проговорила:

– Не виновата. Просто мужчины, практически все, личности сложные. А некоторые и неприятные.

Лана всё-таки улыбнулась, правда, невесело.

– Фрося сказала бы по-другому.

– Я тоже могу. Но легче тебе от этого не станет, ведь так?

– Так, – согласилась Лана. И решила мать порадовать: – Мне вообще не везёт. Как начинаешь разводиться, так и выясняешь, что за тип был у тебя в мужьях. Что один, что второй.

В трубке повисла тревожная тишина. Лана её нарушать не собиралась, просто ждала. Любовь Аркадьевна осмысливала её слова секунд десять, затем осторожно поинтересовалась:

– Ты о Ване говоришь?

Лана мрачно уставилась на стену напротив. На ней висела старая, дешёвая репродукция известной картины в облезлой раме, за которой на обоях расползлось грязно-жёлтое пятно.

– Мама, ты знала, что он до сих пор здесь?

Чёткого ответа Лана не получила. Вместо этого Любовь Аркадьевна попробовала улизнуть, и даже с претензией проговорила:

– Я тебя просила туда не ездить. Ведь просила?

– Мама! – Лана не сдержалась, повысила голос, а чашку с чаем поставила на край стола. – Ты могла мне просто сказать. Что он до сих пор живёт здесь. А это, между прочим, ненормально, согласись.

– Не буду соглашаться, – заупрямилась родительница. – Ваня – очень хороший мальчик. Он любит родителей.

Лана в возмущении закатила глаза, жаль, что этого никто видеть не мог.

– Во-первых, этому мальчику уже за тридцать. Во-вторых, он любит, когда мама ему кашу варит и с ложечки его кормит. А в-третьих, я была бы благодарна, если бы ты вспомнила, что это за негодяй, а уже после этого называла его «хорошим мальчиком». Или ты забыла?

– Я не забыла, Лана. Но… это было так давно. И вы оба были молоды и глупы. Я уверена, что сейчас ни ты, ни он подобных ошибок не совершили бы.

– Мама, я от него сбежала. Я сунула в сумку два платья и убежала отсюда.

– Лана, не преувеличивай. Ваня тебя любил.

– Себя он любил в первую очередь. И я больше чем уверена, что с годами мало, что изменилось. Но выяснять я не хочу.

– Но ты вернулась туда.

– Я не думала, что он до сих пор живёт с родителями! Да и выбора у меня нет.

– Интересно получается… Так значит, вы встретились?

Лана помолчала, усмиряя возмущение и предательское волнение в душе. Аккуратно выдохнула, надеясь, что мама не услышит.

– Он постучал в мою дверь. В первый же вечер. И ты бы видела его лицо, когда он понял, что это я. С такими лицами – убивают.

– Что значит: когда понял? Лана, он тебя не узнал?

Лана нахмурилась, рука невольно поднялась к лицу и коснулась щеки. А матери в ответ недовольно проговорила:

– Наверное, я сильно изменилась. Мне скоро тридцать.

Любовь Аркадьевна помолчала, затем чуть слышно кашлянула. Лана была уверена, что смех сдерживает. А момент был трагический, совсем не подходящий для смеха. И чтобы сменить тему, она спросила: