Алексей Синицын - Искусство скуки Страница 15

– После того, что ты сделал, отец точно не повезёт тебя в Эль-Рахтум, а о зубах из слоновой кости и думать нечего – дорого. – Его старший товарищ продолжал неторопливо рассуждать вслух, продолжая лежать на спине.

С Хабибом, как всегда, трудно было поспорить, парень он был, несомненно, ловкий и о жизни знал гораздо больше Шарифа, это тоже нужно признать. Чего там говорить, у него уже волосы росли на лобке! Отец Шарифа действительно пришёл в бешенство, когда увидел, как мальчик записывал на магнитофонную плёнку Коран в собственной возмутительной музыкальной обработке, держа в руках фонарик, в качестве микрофона, и совершая непристойные движения, в подражание современным западным исполнителям. Наверное, из дома бы выгнал, или прибил, если бы не мать. Хабиб был прав, Эль-Рахтум с его специальными врачами – бесстрашными укротителями непокорных зубов, навсегда захлопнул для него свои неприступные городские ворота.

– Это уж точно, – вздохнул Шариф, – но, что же мне делать?

– Тебе может помочь только один человек – Бахти-факир. – Хабиб изрекал слова с особой значительностью, почти как сам имам Сааддин на проповеди.

– Цыган? – В голосе мальчика послышалось слабое сомнение.

– Дурак ты! – Хабиб быстро развернулся к нему. – Он не цыган, а – банджар!

– Банджар, а всё равно кочует с цыганами. Отец говорит, что все они мошенники и воры. – Шариф пальцами ломал тонкую сухую соломину. Ему изо всех сил хотелось верить Хабибу, но о своих сомнениях он не сказать не мог.

В прошлом году прямо за городской стеной на несколько дней остановился бродячий цыганский цирк, по пути на север в сторону богатого туристами и деньгами морского побережья. На невиданное зрелище – волшебный, неведомый мир полный факиров, фокусников, заклинателей змей, гадалок, чревовещателей и повелителей джиннов собралось полгорода. (Шариф еле выпросил тогда несколько монет у матери, втайне от отца, чтобы посмотреть с мальчишками «на чудеса»). Ну, цыганам только того и было нужно. Многие взрослые не досчитались денежек в своих карманах, а так же кое-какого домашнего имущества. С их двора, например, цыгане умудрились своровать даже видавшего виды норовистого петуха. А ещё говорили, что они утащили с собой полуторагодовалого ребёнка. Решили даже снарядить погоню, но ребёнок потом, к счастью, нашёлся целым и невредимым.

Хабиб пристально в упор посмотрел на него.

– Говорю тебе, другого выхода нет! А он мне: «Отец, отец…». Не хочешь, я на следующей неделе один пойду их цирк смотреть. – Он опять завалился на спину с отсутствующим видом.

– Хабиб, они на следующей неделе приезжают? Правда? Откуда ты знаешь? – Мальчик теребил друга за рукав.

– Тебе-то что? Пастухи сказали.

– Ну, Хабиб. – Заныл мальчик. – Про цыган, это я так, петуха жалко. Петух, сам ведь знаешь, какой был – учёный! В хорошем настроении, через палку, как собачка мог перепрыгивать. А ещё…

– Да, помню я прекрасно вашего петуха. Потому и увели, что учёный был, а они знали! – Хабиб немного смягчился. – Они всё про всех знают.

У мальчика округлились глаза.

– Как, всё про всех знают?!

– А ты, что сам не видел хрустальный шар, с помощью которого Бахти-факир отгадывал имена и числа?

Мальчик хорошо помнил, как при свете факелов хрустальный шар Бахти-факира переливался, то голубым, то лиловым, то изумрудным светом точно подсказывая своему повелителю нужные буквы и цифры. С таким шаром – не удивительно!

– Да, уж они всё, наверняка, должны знать. – Согласился Шариф и на секунду успокоился. Но потом опять вспомнил про свои зубы и всполошился. – А почему ты решил, что Бахти-факир сможет мене помочь?

– А, кто же ещё? – В свою очередь удивился Хабиб. – Кроме него некому.

– А инопланетяне? – Почти без надежды, на всякий случай спросил мальчик. – Ты же говорил, что у них есть специальные лазеры!

– Только Бахти-факир. – Хабиб сказал, как отрезал.

Наверное, когда вырастет, он тоже будет имамом, как достопочтенный ходжа Сааддин, подумал мальчик. Выбора у него всё равно не оставалось.

Всю неделю мальчику снился один и тот же сон, как они с Хабибом приходят в шатёр к великому Бахти-факиру, ночью, очевидно, уже после представления. Старик сначала хочет поразить молнией своих дерзких незваных гостей, но потом соглашается сохранить им жизнь, и угрюмо выслушивает просьбу робеющего Шарифа, а потом долго колдует над своим многоцветным хрустальным шаром. Они, не смея шелохнуться, сидят на полу в его шатре и очень долго ждут. У Шарифа пересыхает во рту, ему хочется пить. Но Хабиб знаками показывает, что нужно терпеть, пока Бахти-факир не закончит. Наконец, великий маг торжественно объявляет истину: он должен превратить мальчика в змею! Шариф даже удивляется, как он сам раньше не догадался, это же так просто. Один раз он собственными глазами видел по телевизору, как ядовитой змее удаляли зубы – быстро и очень просто. Какой-то тощий индус в белой набедренной повязке, и такой же на голове вертел перед змеёй куском парного мяса, а когда змея резко и глубоко вонзила в него зубы, другой индус, только толстый, с силой дёрнул её за хвост (это была кобра). Она тут же лишилась своих ядовитых зубов. А потом, говорили в телепередаче у неё отрасли новые, только уже не ядовитые, а нормальные… «Вот и мне бы тоже – не ядовитые, а нормальные» – думал мальчик, и просыпался в жару с пересохшими губами. Нет, ещё не сегодня. Приходилось ждать.

– Шариф, о чём ты всё время думаешь? – Спрашивала мать, когда он замирал над остывшей тарелкой кукурузной каши и над полной кружкой козьего молока, а к своим любимым фигурным булочкам из слоёного теста даже не притрагивался. – Ты не заболел?

Про отцовское недовольство она больше не напоминала.

– Нет, мам. Я тебя люблю. – Отвечал сын, как всегда, но как-то странно, и неспешно подхватывая школьную сумку, медленно брёл на остановку.

Мальчик ещё дольше задерживал школьный автобус, и Абу-Касим в тысячный раз под общий смех обещал ему устроить поездку в школу на верблюде. Только Шариф уже не обращал на всё это никакого внимания. Зато, он перестал ковырять в носу, чем немало удивил свою соседку по парте, щепетильную Зухру. И, даже автоматически, по рассеянности, пару раз захватил с собой в школу носовой платок, приводя в явное замешательство географичку.

Но ему было не до географичкиных эмоций. Он мысленно готовился к превращению змею! В первые дни его одолевали сомнения. Мальчик и так, и эдак представлял себе процедуру избавления от ненавистных зубов без предстоящего, безусловно, опасного для всякого человека превращения. Вот его привязывают толстыми верёвками к длинному гладкому бревну, подвешенному на больших железных цепях, навроде тарана, используемого при штурме крепостей, какие он видел на иллюстрациях к книжкам фэнтези. Потом «таран» медленно раскачивают всё сильнее и сильнее, пока он, наконец, не сможет вцепиться зубами в освежеванную баранью тушу, прибитую к полуразрушенной городской стене, которая теперь всё равно никому не нужна, кроме пауков и ящериц, живущих в её расщелинах… Можно было ещё попробовать вариант с лошадью, даже корова бы сгодилась, если щёлкнуть кнутом посильнее… Есть ещё инопланетяне со своими лазерами, с ними было бы вообще просто… Но Хабиб сказал… Нет, всё же вариант с превращением в змею, как ни крути, выходил самым простым и реалистичным. А всё-таки страшно, в змею.

Такого предположить не мог даже Хабиб со всей его рассудительностью и знанием жизни. Бахти-факира среди приехавших цыган не оказалось. Напрасно они бегали среди шатров и кибиток сгрудившихся, как и в прошлом году прямо за полуразрушенной городской стеной. Всё было как тогда: глотатель шпаг на глазах изумлённой публики глотал шпаги (только не такие длинные, как в прошлый раз), фокусник показывал карточные фокусы и фокусы с исчезновением предметов. Многочисленные гадалки тут же, не слезая со своих перекошенных от долгой дороги кибиток, гадали по рукам, а чревовещатели, коих число с прошлого года почти удвоилось, вещали городским жителям об их будущем. Заклинатели – заклинали, жонглёры – жонглировали… не было только нигде единственного на Земле человека, который мог помочь бедному мальчику – Бахти-факира! Более того, и сами цыгане не могли сказать, где он. А некоторые, казалось, даже не понимали, о ком их спрашивали. Отчаянию мальчика не было предела.

– Хабиб, как же так? Хабиб, ты же говорил! – Заливался слезами мальчик. – Кто же мне теперь поможет? Меня всегда будут называть крокодилом, Хабиб…

Старший товарищ тоже пребывал в полной растерянности. Единственное, что он мог пообещать Шарифу в создавшейся ситуации, так это то, что он будет с удвоенной энергией заниматься боксом и нещадно бить тех, кто посмеет надсмехаться над его другом.

– А девчонки, если они будут надо мной смеяться? – продолжать исходить рыданиями мальчик.