Александр Уваров - Созвездие Волка Страница 15

И, подхватив со стола, прижал к груди вазу с цветами.

– Вечер окончен, уважаемые…

И вышел из комнаты.

– Идите с ним, – попросил Наталья Петровну доктор. – Он нетрезв и может уехать без вас. Полковник был галантен, пока вы были нужные ему. Спектакль окончен, нужда отпала и полковник может забыть вас здесь. Вам ни к чему ночевать здесь. Вы добрая… Доброму человеку незачем оставаться на ночь в этом доме.

– Я оставалась в больнице на ночь, – напомнила Наталья Петровна. – В ночную смену. Вы помните, были ночные процедуры, надо было помочь медсёстрам. Я не боюсь…

Она перешла на шёпот.

– …Ваших оборотней.

Балицкий резко отшатнулся от неё, плечом ударившись о дверь.

– Уходите! – крикнул он. – Уезжайте, прошу вас! И не вспоминайте! Не вспоминайте!

Он рывком открыл дверь и выбежал из комнаты.

Наталья Петровна посмотрела вслед ему.

Взгляд её был спокоен и печален.

«Бедный Волк!» подумала она. «Он грызёт сам себя».

Офицер, дежуривший на контрольно-пропускном пункте, проводил взглядом пролетевший мимо него чёрный «Порше Кайен», надвинул пониже капюшон дождевика и, отойдя под навес, подальше от холодных струй ночного ливня, произнёс тихо, будто сказал самому себе:

– Главный проследовал через первые ворота. В салоне, кроме него, водитель и Наталья, старший ассистент доктора. Ворота открыли заранее, как приказывали. Доложил капитан Валеев.

– Молодец Валеев! – ответила спрятанная под дождевиком и форменной курткой портативная рация. – Хорошо сработал! Теперь – в дежурный режим. Ворота закрыть, подключить сигнализацию. Обход квадрата – каждые полчаса. Смена – в три утра. И внимательней там, камера на углу во втором секторе квадрата барахлит.

– Вода в стыки кожуха затекла, – пояснил Валеев. – Я технику звонил, он только завтра утром проверит, не раньше…

– Развели демократию,.. – недовольно зашипела рация. – Что ещё?

– Разрешите один личный звонок, – попросил Валеев. – Две минуты, не больше. Жене нужно срочно сообщить! Не успел раньше, меня на дежурство только в восемь вечера поставили, а должен был завтра…

Валеев для пущего эффекта даже состроил печальное и одновременно жалобно-просящее выражение лица, хоть и знал прекрасно, что невидимый собеседник едва ли оценит возможности его мимики и богатую её палитру, которой мог бы позавидовать и цирковой клоун-мим.

– Очень надо!

Рация, пошипев, милостиво согласилась:

– Дви минуты. И не подключай мобильный! Только по служебному телефону! Если перехватчики хоть какое-нибудь излучение засекут от твоего квадрата – пеняй на себя!

– Понял! Ничего другого, только проводной телефон!

Валеев пару раз кивнул в ответ и радостно заулыбался.

Он-то прекрасно знал местные порядки. Знал, что пользоваться мобильными телефонами на территории больницы категорически запрещается. Даже запрещается их включать.

Знал, что все звонки – только по служебным телефонам. Ещё он знал, что служе6ные эти телефоны прослушиваются службой технического контроля.

Понимал, что и этот звонок непременно прослушают и, быть может, запишут на жёсткий диск подключённого к контрольной системе компьютера. А там, возможно, и отцу-командиру прокрутят. Так, для информации. Полковнику, конечно, докладывать не будут (мелок капитан для того, чтобы сам полковник Ратманов его делами интересовался), но вот заместителю его сообщат.

Да, ничего! Ерунда!

Не советские нынче времена, чтобы за баб на ковёр к начальству тягать. Сами вон, командиры-то наши, по саунам шляются. Не здесь, конечно, не в больнице – здесь режимный объект и камеры на каждом углу. Здесь каждый чих под контролем.

А там, на воле – там такое творят…

Линевич, старлей из службы наблюдения, рассказывал (под большим секретом, конечно, и только после принятой на грудь изрядной порции коньяка), что встречал он как-то в «Шереметьево» вернувшегося из Штатов полковника Ратманов. Полковник был пьян до полной невменяемости, на ногах не держался, пускал слюну и бормотал что-то несвязное. Но важного человека без присмотра оставить нельзя и потому от самого паспортного контроля в ВИП-зале (на котором полковника задержали лишь на полминуты, сунув в карман пиджака заранее проштампованный пограничниками паспорт) и до распахнутой двери этого самого «Порше» вели его под руки под удивлёнными взглядами сотрудников службы наблюдения какие-то совсем незнакомые, ни в одном списке агентов не значившиеся размалёванные и так же сильно нетрезвые девицы в мини-юбках.

Девиц тех было (точно сосчитали!) четверо. С полковником двое поехали, оставшиеся двое поймали такси и поехали куда-то к чёрту на рога, в Коровино.

Слишком долго этих невесть откуда взявшихся девиц вести не стали. После МКАДА наблюдение приказали снять.

И так было понятно, что это за публика.

«И где эту шантрапу полковник снять умудрился?» вздыхал Линевич. «Неужели в Калифорнии? Что, и туда матрёшки добрались?»

Да, не советские ныне времена. В некотором смысле, попроще всё стало. Человечней.

Валеев зашёл в здание КПП и набрал номер.

«Слушайте, слушайте… Всё равно другого выхода нет. Надо Машку предупредить».

– Машуня! – крикнул он в трубку, дождавшись заветного «Алло, слушаю…». – Я не смогу сегодня приехать. Я в ночь сегодня дежурю. Внеочередная смена, боремся с преступностью… И ты не приезжай! В мою квартиру не приезжай. Моя законная завтра с курорта приезжает. Опять пилить будет, что на вокзале её не встретил. Завтра обстановка нервная будет, суета сплошная. Так что ты не звони и приезжай. Даже на мобильный мне не звони! Я сменюсь, всё улажу, мегеру мою успокою – и сам тебя наберу. Поняла? Ну и умница! Целую, солнышко! Пока!

«Что за жизнь?» с грустью подумал Валеев. «Каждый шаг под контролем!»

И положил трубку.

– Что ты нарисовал?! – закричал Марк. – Как ты мог?! Я доктору!.. Я всё расскажу!

Марсель улыбнулся виновато и закрыл альбом.

– Сам же просил нарисовать смерть. Я ведь могу и цветы рисовать, ты же знаешь…

Беляк посмотрел на часы.

Половина первого ночи.

«Мало времени, мало!»

Подходящая машина, как назло, не попадалась. Да и легко ли это: за считанные часы нужную машину найти («и чтобы среднего класса, и технически исправная, и неброская, да ещё и такая, которую угнать можно быстро и без лишнего шума… вот придумали!»), перегнать в безопасное место (а гараж с подходящими инструментами тоже не так-то просто найти!), номера перевесить (хорошо – на двигателе перебивать не надо), стёкла затонировать…

И дел полно, и ночь уж началась, а результатов…

«Никаких! Ничего подходящего не попадается, как назло!»

Если и попадались подходящие, то стояли они под окнами, под фонарями, либо на охраняемых стоянках.

Угнать, конечно, можно и оттуда (и не так уж сложно это сделать), но не хотелось рисковать. И шума не хотелось. Уж больно ответственной была завтрашняя операция.

Действовать надо было наверняка. На второй заход времени может уже не остаться.

Закапал дождь. Мелкие и редкие поначалу, капли становились всё крупнее и стучали по асфальту всё чаще и чаще.

Потянуло знобящим ветром, стало по-осеннему сыро и холодно.

Скоро и лужи захлюпали под подошвами. Заболели стопы тянущей ревматической болью.

«От армии подарок» подумал Беляк, выбираясь с дороги на тротуар. «Намёрзся там в своё время, до сих пор отойти не могу. Сейчас ещё суставы дёргать начнёт… Совсем плохо! Однако…»

Нет, не совсем. Даже совсем неплохо! Вот он, вариант! Прямо под носом, голубчик!

Тёмно-синий «Форд Фокус», новенький, с глянцевым отблеском, игрушка милая, да уже и затонированный – выехал из внутреннего двора на улицу и на выезде притормозил.

Водитель («дурачок юный» сразу определил Беляк) держит ногу на педали тормоза и ждёт… Кого-то ждёт. Или по мобильному разговаривает?

В любом случае – быстрее надо действовать. Нельзя его упускать!

– Эй! Командир!

Беляк подбежал к машине и крикнул водителю, не успев перевести дыхание. Отчего крик получился особенно пронзительным и отрывистым.

– Стой!

Водитель посмотрел удивлённо в его сторону.

«Ждёт кого-то… Надо быстрее, мне свидетели не нужны».

– Чего вам?

Голос недоумённый и недовольный одновременно. Конечно, не входила эта встреча в твои планы, не ждал ты Кирилла Толмачёва, агента с оперативным псевдонимом «Беляк».

Не ждал, так тебе же лучше. Спокойней отключишься, без лишней нервотрёпки.

– Ты чего творишь, родной? – мастерски разыгрывая возмущение, быстро и подчёркнуто нервно затараторил Беляк. – Нет, ты чего тут вообще разъездился? Тебе кто тут позволил?

– А что? – ошарашено произнёс водитель.

Удача! Приголубил господь Беляка, и впрямь – дурачка для него приберёг. Водитель был юн и его водительский стаж был весьма невелик. Да и жизненный опыт – небогат.