Светлана Зорина - Валеска, воевода леса Страница 15

Ну, ему придется поумерить свой гонор, – ответил Инвар.

Валеска следила за их беседой несколько озадаченно. Деньги, бывшие входу в форте и других лесных землях, действительно, были деревянными и изготавливались из специально обработанной осины. По правде сказать, в лесу гораздо больше в ходу был натуральный обмен, но ей никогда не приходило в голову, что деревянные деньги могут быть чем-то плохи.

Они завернули к постоялому двору и спешились. Мальчик подошел к ним, чтобы отвести лошадей в стойла.

Ничего себе! – присвистнул он, бросив наметанный взгляд на дорожный костюм Араима со всеми его серебряными пряжками и бляхами, – Не знаю, кто вы, господа, но не сомневаюсь – серебро у вас найдется, и в избытке.

Безусловно, – сказал Инвар и кинул ему монетку. Мальчик поймал ее налету. – Еще одну получишь, если будет поменьше работать языком.

Конечно, господин, – мальчик уважительно закивал. – Я понимаю. Задам вашим лошадям первоклассного овса.

Постоялый двор представлял из себя крепкую двухэтажную постройку прямо у дороги и еще одну избу, пониже и гораздо более длинную, на заднем дворе. Они вошли в большое строение и оказались в таверне – вдоль стен стояли длинные столы с лавками, а в углу, у лестницы, ведущей наверх, расположился на табуретке толстый лысеющий мужик в потертых кожаных штанах и фартуке, надетом прямо на голую грудь. Больше никого не было.

Приветствую, уважаемый, – сказал Инвар, подходя к мужику. Он заранее достал кошель и подкидывал его на ладони, позвякивая лежащими внутри монетами. Это был правильный ход – хозяин, который, казалось, сперва вообще не обратил внимания на их приход, немедленно перестал дремать.

Привет и тебе, – сказал он, смерив Инвара взглядом. – Чего хотите? Стол, постель, баню?

Нам нужно все вместе, – ответил Инвар. – Нас трое, и мы устали с дороги и хотим помыться и поесть.

Еда будет через час, – сказал хозяин, обернулся и приоткрыл крохотную дверку, находившуюся, как оказалось, за его спиной.

Власта! – рявкнул он в помещение за этой дверцей. Оттуда валил дым и пахло кухней. – Приготовь обед на трех человек! Да не забудь хорошего пива!

Отдав приказ, он снова повернулся к Инвару.

Баню я пошлю делать сына, когда тот закончит с лошадями. У меня сейчас не так много постояльцев, так что место для вас найдется. Пустует почти половина гостевого дома. Но если вы хотите расположиться с удобствами – есть одна комната на втором этаже здесь. Это будет стоить вам три серебряных за ночь. Обед и баня – по пол-серебряного с человека.

Инвар молча отсчитал шесть серебряных монет и протянул их хозяину.

Хорошее серебро, – сказал тот, попробовав монету на зуб. – Интересно, где такое отливают?

Это не твое дело, – сказал Инвар.

Хозяин хмыкнул и с кряхтением поднялся с табуретки. Пошарив в карманах своих необъятных штанов, он протянул Инвару ключ.

Наверх и направо, – сказал он.

Комната, стоившая три серебряных за ночь, оказалась загаженной мышами. Окно здесь не мыли, кажется, никогда, и увидеть сквозь него что-либо было практически невозможно. Стены и потолок покрывала копоть. Белье на кровати выглядело достаточно чистым, но обильно было покрыто заплатками и штопками.

Ну что ж, выбирать нам не приходится, – отметил Араим, когда они оглядели свое временное пристанище. В комнате не было никакой мебель, кроме кровати и стула. Кровать, правда, легко могла вместить пятерых, но на ней было всего два крохотных одеяла.

Никогда не любил метрополию именно за это, – поморщился Инвар и попытался приоткрыть окно. Когда ему это удалось, в комнату ворвался свежий вечерний ветерок, и запах затхлости слегка отступил. – Он держит постоялый двор и считает себя маленьким местечковым королем. При этом ему и в голову не приходит убирать в хлеву, который он называет гостиницей. Представляю, какими помоями нас накормят на обед.

Да, в пути нам редко бывает комфортно, – кивнул Араим. – Я бы воспользовался тем часом, что у нас есть, для того, чтобы закончить наши дела. Интересно, получится ли у нас послать письмо?

Араим выглянул в окно и свистнул. Ко всеобщему удивлению, они почти сразу услышали хлопанье крыльев, и на козырек окна опустилась какая-то большая птица – судя по времени суток, сова.

Напишем Айризу, что мы добрались, и в столицу, что мы приближаемся, – сказал Инвар. – Кроме того, нужно написать и домой.

Они с Араимом сели писать письма.

Воспользовавшись этим, Валеска сама подошла к окну и высунулась наружу. Она увидела внизу внутренний двор между зданием таверны и длинным бараком, который, видимо, служил гостиницей для менее зажиточных гостей. Двор представлял собой утоптанную голую землю, кое-где в лужах стояла протухшая вода. Почти ровным слоем всю территорию двора покрывал мусор и нечистоты. В углу двора полная женщина, одетая в грязное платье и такой же замызганный фартук, стирала в деревянной бочке белье. Белье в наступающих сумерках выглядело таким же серым и грязным, как и все вокруг.

«Так вот вы какие, Равнины», – с удивлением подумала Валеска. Она мало знала об этих местах. Насколько ей помнилось, мать никогда не говорила о равнинах, а отец, который бывал там минимум раз в год по государственным делам, рассказывал ей о том, как прекрасна Орлиная крепость, как богато убран королевский дворец и какие красивые железные доспехи носят местные воины. Однако ничем подобным пока и не пахло. Пахло, в основном, мусором и отбросами.

Отдай письма, Валеска, – сказал за ее спиной Араим. Она взяла у него два запечатанных послания и наугад протянула руку куда-то вверх, где сидела скрытая козырьком окна сова. Письма немедленно выскользнули из ее пальцев, раздалось хлопанье крыльев – и все стихло.

После ужина – он был довольно сытным, но не вкусным – они вернулись в комнату и улеглись спать. Инвар и Араим уснули быстро, а Валеска не спалось. Она ворочалась несколько часов подряд и не могла понять, что ей мешает. Наконец, она поняла. Звуки. Точнее, их отсутствие.

Не падали с деревьев шишки, не ухали в чаще совы, не шумел ветер в кронах деревьев, не трещали ветки под копытами пугливого оленя, вышедшего к водопою. Стояла мертвая тишина, только где-то вдалеке, видимо, в поле, нетрезвый голос вдруг затянул песню, и до Валески донеслись слова:

…ой, а как отца забрили в солдаты, ой, мать-то мной была брюхата, так и покатился я пО миру – так и пошел помиру…

Валеске стало грустно. Она перевернулась на спину. Было слышно, как во сне дышат Инвар и Араим. Но их присутствие, пожалуй, впервые за все это время, не могло до конца развеять ее тоску.

***

Наутро после завтрака – он состоял из пустой каши, сухого хлеба и слегка подкисшего молока – они снова двинулись в путь.

После отдыха Валеска обнаружила в себе гораздо больше интереса к окружающему миру, чем накануне. Она во все глаза глядела по сторонам. Чем дальше они ехали, тем более населенным становился новый мир, открывающийся перед ней.

На дороге стали все чаще встречаться запряженные в телеги и повозки лошади. Многие из них везли сено, овощи или шкуры, а правили ими крикливые бородатые мужики, курившие табак и громко переговаривающиеся с каждым встречным. Казалось, что крикнуть что-нибудь встречному путнику здесь было правилом хорошего тона. «Приветствую, господа!», «Расступитесь, дайте дорогу!», «Купите рыбу!» – то и дело доносилось до них. Они миновали две или три деревушки – небольшие, но чистенькие и аккуратные – и проехали поле, на котором крестьяне пололи сорняки. Чумазые крестьянские дети играли у обочины дороги, и то и дело кто-то из них пускался бегом следом за путниками, размахивая руками и что-то крича. Валеске казалось, что люди на равнинах более открытые, чем в лесу. Возможно, это объяснялось тем, что в лесу людей было значительно меньше, да и привычки, перенятые у эльфов, давали о себе знать – а эльфы не были любителями кричать без повода. Иной раз при встрече они могли удостоить тебя только молчаливым кивком головы – и это означало вполне вежливое приветствие.

Уважаемый, не найдется ли огоньку? – обратился к Инвару очередной проезжающий мимо на телеге, полной корзин с курами и утками, бородатый мужичок. Инвар достал огниво и помог тому раскурить трубку.

Куда путь держите? – спросил мужик, окинув их взглядом. – Издалека, чай?

Издалека, – уклончиво ответил Инвар. – А едем в столицу.

Ох, хороша наша столица! Ннннууууууу, дохлая, пошлаааааааа! – крикнул мужик, хлестнув лошадь кнутом. Та, словно очнувшись ото сна, бодро затрусила дальше.

Какие удивительные люди, – сказала Валеска. – У нас не принято заговаривать с каждым встречным.

У нас тоже не принято, – сказал Инвар.

Особенно если этот встречный – Инвар, – добавил Араим.