Юлия Андреева - Предсказание Страница 15

Ну что же ты, миленький, родной, ну очнись! Зачем ты нас так путаешь? А? Пожалуйста, проснись. Не надо, не умирай! – в этот момент такой беспомощный и несчастный, он показался Ладе удивительно красивым. Было нечто трогательное и кошмарное в этом распростертом по постели теле. И еще вдруг ей показалось, что она знает его каждой клеточкой своего тела, и всей душой любит. Он был полузабытым другом детства, но Лада не помнила его лица, и в каком парадном он жил, первой любовью, от которой не сохранилось даже имени, лишь чувство, лишь образ, лишь желанье.

Да, она знала его в этой или прошлой жизни. И теперь он уходил от нее, унося с собой тайну.

– Вы дозвонились или нет? – крикнула она девушке. – Скажите, что у него астма.

– Не астма, а передозировка, – девица отступала к дверям, точно боясь, что ее могут схватить за руку и насильно приковать к умирающему. – Гера это. Героин. Вот что. – Ее глаза, две ямы со злом, излучали яд, который, как газ, заполнял теперь всю комнату.

– «Скорую»! – выдавила из себя Лада.

– Делай, что хочешь. Только как ты им потом объяснишь, что у тебя в квартире делает дохлый торчок?

Лада задохнулась от такой наглости.

– … Соседи видели, но это еще ничего. Если он умрет, мы дождемся ночи и выволочем его вон. А если «скорая» – все. Привет. Не будешь дергаться – помогу. Понятно? Ты в дерьме, – она вытащила из внутреннего кармана куртки пачку «Стрелы» и хотела уже закурить, но Лада налетела на нее и, дубася кулаками, куда только удавалось попасть, вытеснила из комнаты. Ошарашенная в первую минуту девица опомнилась и, неловко прикрывая лицо, выскочила в коридор. Лада захлопнула за ней дверь и вернулась в комнату.

– Ничего, сами управимся, все хорошо. А не справимся, – так ты не бойся, милый, я ведь работаю у Ольги Дан. Знаешь, какие у нее врачи? Справимся, конечно справимся! – она уже привычным движением нашла жилку на шее, с нежной обреченностью припала к безволосой груди и слушала какое-то время слабое биение сердца. – Лучше, уже лучше, – Лада отошла к окну и открыла обе рамы, свежий воздух прорвался в отравленную девицей атмосферу. Лада вздохнула и вернулась к своему пациенту. Он уже начал приходить в себя.

Продолжая массировать область сердца, Лада смотрела на его лицо, и когда открылись глаза, она прочла в них свою судьбу. Странные истории происходили с Ладой Дан.

Глава 15

Счастье есть, где-то обязательно есть. Не всегда «счастье там, где нас нет». На Ладу Дан смотрело счастье, и она смотрела на него. Инстинктивно не заговаривая первой, боясь нарушить с таким трудом обретенную, тонкую, как только что выбравшийся из почвы стебелек неизвестного науке растения, гармонию.

– Может, теперь познакомимся? – спросило счастье, припав губами к ее руке и продолжая при этом погружаться в ее глаза. – Раз все-таки велением судьбы я оказался в вашей постели! Так что неплохо было бы узнать имена друг друга.

– Лада, – скорее вопросительно, нежели утвердительно ответила она и, покраснев, поправила волосы. Ее внезапная влюбленность была почти что диагнозом. Причем убийственным, хроническим, со всеми присущими ему необратимыми последствиями.

– Прекрасное имя, Лада, а я Питер.

– Петр? – поправила его она.

– Нет, сударыня, именно Питер, – он улыбнулся. – Родитель мой обожал, все иностранное, особенно немецкое, вот и назвал меня, хотя, говорят, время было такое.

– И в загсе записали иностранное имя? – Лада пожала плечами. – Должно быть, ваши родители были влиятельные люди, простой человек должен был предъявить какие-нибудь основания для выбора такого имени. Хотя, я не сообразила, может, тогда уже и давали иностранные имена. Мне нравится.

– Влиятельные… более того, – Питер задумался, все еще целуя пальцы Лады. – Отец был известным, я бы даже сказал – великим человеком.

– Он воевал? – Лада поправила на груди халатик, стараясь смотреть куда угодно, только не на Питера.

– Воевал, строил корабли…

– А, кораблестроительный. Ясно. А мама?

– О сей особе я доподлинно ничего не знаю. Но не расстраивайтесь, – поймал он смущенную улыбку собеседницы, – у меня было восхитительное детство: игры, маскарады, потешные баталии. Отец души во мне не чаял, не представляете, каких людей я повидал! Праздники, веселье… а игрушки, а уроды!.. Специально для того, чтобы я лучше учился, отец собрал целую коллекцию заспиртованных чудищ, по его приказу были привезены чучела разных животных и даже человеческие уродцы!

– Бр-р-р. Представляю, каково было жить рядом с такими экспонатами, – Лада поежилась. – И что, вы действительно после этого стали лучше учиться?

– Да, – он пожал плечами, как бы рассеянно крутя пояс халатика Лады. – Я учился… но не только естествознанию, вид заспиртованного младенца вызвал во мне тягу к черной магии. Но не бойтесь, Лада, – он виновато улыбнулся. – Я не направляю свои чары на людей, которые мне нравятся, тем более, на женщин, – он тихо и светло рассмеялся и обнял ее за талию. – Я действительный член масонской ложи и еще вступил в несколько братств, но, посуди сама, чем еще мне было заниматься, чтобы не скучать?

Их губы встретились.

– Странно, – прошептал он, касаясь губами ее шеи, затрепетавшей, как струна под смычком опытного скрипача. – Только сегодня я думал, что ничего этого уже никогда не будет. И вдруг – ты.

СнисхождениеКак не хочется расставаться. Разлука. Снова одна. Снова поиск. Яне боюсь поиска, но уже давно хочу идти с кем-то. С тобой.Если не будет разлуки, не будет и встречи. Но если вчера я чувствовала твое тепло, то сегодня по дому гуляет сквозняк от незанятого места, и руки мои проваливаются в пустоту, когда я хочу дотронуться до твоего призрака. Яне могу поверить, что ты мог когда-то действительно быть.Я плачу.А как хотелось мне иметь друга. И вот ты задумал уйти. Ты не сказал мне еще о своем решении, но я не так глупа, чтобы не знать твои мысли. Что посулить тебе? Какую награду за подвиг может воздать нищий? Что нужно тебе, королю, имеющему все, о чем только способен мечтать человек? Что нужно тебе, аскету, владеющему большим, чем может представить любой властелин? Мои дары кажутся детскими игрушками по сравнению с теми кладами, которые, не замечая, ты разбрасываешь вокруг себя.Мои миры становятся ненужными в сравнении с одной минутой наедине с тобой. Я отдала бы тебе свои крохотные открытия, но они не могут заинтересовать тебя.Снисхождения, милый, снисхождения.Я отдала бы тебе себя, принесла бы, как букет полевых цветов, и раскидала по комнате. Я отдала бы тебе свое тело, как уже отдала душу.Снисхождения.Я отдала бы тебе себя, и ты сделал бы меня богом, равным себе. Но я боюсь, что ты станешь человеком, подобным мне. А ты знаешь, как тяжело потерять Бога?Я молю тебя о сни-схож-дении до земли моих иллюзий. Я молю о разрешении от этого сна в сон следующий, о причастности моего безымянного завтра с твоим безымянным сегодня. Я молю тебя о непреложности ран моих с душой моей и об откровенности, когда чистым сиянием пройду навстречу.Мне нечего подарить тебе. Ты хозяин моих глубин. Яне сумею обидеться, если завтра ты решишь, что меня не должно быть.Мне не надо любви твоей. Мне не надо верности твоей.Сни-схож-дения я молю, снисхождения…

Этот текст родился как бы сам собой, и Лада едва дождалась, когда разорвутся объятия, чтобы записать его на бумагу. Лада гневалась и злилась на свою такую сумасшедшую природу, которая не давала сблизиться с кем-либо, не сделав его при этом героем своего будущего произведения.

Глава 16

Укрытый клетчатым одеялом Алеша сидел в машине «скорой помощи», плотно прижавшись к обнимающей его маме. Он молчал не потому, что был шокирован или подавлен, просто все как будто было уже сказано.

Ему понравилось, как вылетела дверь в комнате, где он спал, и мужчины в масках, точно ниндзя, вытащили его из кровати и, обернув одеялом, вынесли в залитый светом коридор. Он даже не успел закричать, позвать на помощь, так быстро все произошло.

Но это даже здорово, что не стал орать или плакать. Ведь спецназовцы, как потом выяснилось, пришли вместе с мамой, перед которой он никак не хотел показывать свои слезы.

Достаточно и того, что он плакал, пока не заснул. Перед сном ему дали стакан молока и печенье. И он сначала героически отказался от еды, а потом проголодался и съел все до последней крошечки. Но об этом он решил не распространяться, тем более, что во всем происходящем почти не было ничего интересного. Охранник, один из тех, что обычно забирают его из школы, почему-то сначала поменял машину и поехал не домой, а свернул совсем в другую сторону.

Алексей догадался, что это похищение, лишь когда город закончился и начались бесконечные деревья. Он, и правда, здорово струхнул, представляя темные катакомбы и ожидающие его цепи и пытки. Но ничего такого не произошло. Ни тебе стрельбы, ни погони. Мир был тихим и предательски спокойным. Охранник отвел Алешу на второй этаж, где их уже поджидал серенький невзрачный мужик, обрюзглая фигура которого, вылинявший спортивный костюм и меховая жилетка, делали его похожим на старого забулдыгу, живущего по соседству. И только глаза, спокойные и верные, как сама смерть, говорили о воле и недюжинной силе последнего.