Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник) Страница 15
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Автор: Ирина Щеглова
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 30
- Добавлено: 2019-07-03 18:25:46
Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник) краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник)» бесплатно полную версию:«Праздни и будники» – истории из жизни и фантазии, реальные и вымышленные, смешные и не очень. Я собрала их в одну книжку, те, что издавались ранее в различных литературных изданиях, и те, что никогда не публиковались. Цветные, яркие, непохожие, и, в то же время, составляющие единое целое, стоит только соединить. Боги и герои, люди и нелюди, мифы и реальность, быль и небыль – картина, собранная из фрагментов.
Ирина Щеглова - Праздни и будники (сборник) читать онлайн бесплатно
С улицы во двор, медленно шаркая ногами, вошел совсем древний старец, низко поклонился колодцу и скрипнул:
– Кондратушка! Ты ли, милостивец?
– Я, дед Михей. Все я. Все, бедовая моя головушка! – Уже со слезой в голосе заговорил Кондрат.
– А я слышу, – вроде шумит кто, – зашамкал дед. – Пойду, думаю, расспрошу, может пожар?
Маланья еще ниже наклонилась в сторону разговора, даже ладонью придержала ухо, чтобы ничего не пропустить. При слове «пожар» глаза у нее округлились, и она, степенно трясясь, выплыла на улицу.
– Горим! – Красивым грудным голосом вскричала Маланья.
Ребятишки так и ссыпались с деревьев, радостно побежали по пыльной улице с криками «Горим! Пожар!»
Люди тревожно выходили со дворов. Кое-кто уже тащил багры.
Группа мужиков остановила Маланью строгим вопросом:
– Чего орешь?
– Говори толком!
Маланья присела, хватив себя по пышным бокам ладонями, и затараторила:
– Ой, не знаю, мужики! Только дед Михей с Кондратом так надрываются, – мол, пожар! А кто горит, – я и не поняла. Выскочила в чем была, как бы и самой не сгореть! – задыхалась Маланья и вдруг взвизгнула: – Ой, мамочка! Я же дете в люльке оставила! Ой, люди добрые, помогите!
Собравшиеся на шум бабы запричитали. Кто-то уже бежал с ведрами от реки. Из-за поворота вынесло взмыленную лошадку запряженную в тарантайку. Из тарантайки, вытирая пот, поспешно вылез староста.
– Кто горит? – быстро спросил он. Все стали показывать на Маланью, но та, белая от ужаса, не говорила, а только мычала и махала рукой в сторону своего дома.
Староста распорядился:
– Багры, крючья, бабы – воду! Быстро!
Народ загомонил, зашевелился и всей гурьбой во главе со старостой кинулся спасать деревню от пожара. Когда толпа окружила пространство, на котором обретался двор Маланьи, то застыл в недоумении: ни дыма, ни огня. А счастливая Маланья, прижимая к груди орущего ребенка, все голосила:
– Охти мне, батюшки!
– Ты зачем, дура, шум подняла?! – Подступил к ней разъяренный староста.
– Да не я, батюшка! Это Кондрат с дедом Михеем! – оправдывалась Маланья.
– Да что они там, – перепились что ли? – взревел староста.
Люди только молча крутили головами, события принимали все более интересный оборот.
Староста решительно направился к дому Кондрата. С грохотом ногой открыл ворота. Толпа замерла в предвкушении.
Несколько минут ничего не происходило, потом появился староста белый, как смерть.
– Ой, помер что ли кто? – робко спросила одна из баб. Остальные на всякий случай стали тихонько подвывать.
– Цыц! Вороны! Не каркайте! – прикрикнул на них мужик в щегольской косоворотке, затянутой ремнем в поясе.
– Эй! Чего там? – спросил он у старосты.
– Никого нет, – сквозь зубы процедил староста, – Ну я вас! – погрозил он нагайкой толпе. Та шарахнулась в сторону.
– Дяденька, дяденька! Они к реке пошли! – закричал давешний белоголовый мальчишка старосте, пальцем указывая направление.
Староста, блестя новыми сапогами и свистя нагайкой над придорожными лютиками, двинулся на поиски хулиганов.
Со стороны общественных огородов прибежала запыхавшаяся женщина, худая и простоволосая, она жалобно улыбалась старосте и все пыталась что-то сказать.
– Это жена Кондрата, – сообщил старосте все тот же мужик, – он почему – то был посмелее остальных.
Староста, угрюмо глядя на женщину, спросил:
– Кто горит?
– Не мы, кормилец, не мы!
– А чего же твой мужик позволяет себе такие слухи распускать? – гневался староста.
– Да что ты, что ты! И в мыслях не было!
– Дак кто же горел? – староста окинул притихшую толпу огненным взором.
– Я знаю, – встряла Маланья, – это дед Михей! Он старый, вот и не шумел вовсе, а с Кондратом они пошли Михея тушить.
Толпа зашевелилась снова, в воздухе отчетливо запахло дымом.
Староста крутнул носом и указал нагайкой на источник. Дым поднимался от реки. Народ ринулся туда с радостными криками.
Дед Михей топил свою баньку у реки, а в воде по самое горло сидел Кондрат. Вся его одежда лежала возле деда, тот спокойно рубил мелкую щепу, из трубы баньки шел уже хороший дымок.
Староста остолбенел.
– Михей! Это ты горел? – уже спокойным голосом спросил он.
– Никак нет, вашевысокродь! Не я! – отчеканил дед.
– Так кто? – не унимался староста.
– Вот он. – Указал на Кондрата дед Михей.
– А ну, подь суды! – Заорал староста Кондрату.
– Он не может о причине наготы, – объяснил дед Михей.
– А чего он там сидит? – удивился староста.
– Отмокает, – просто ответил дед.
Староста начал трястись от смеха, за ним засмеялись ребятишки, и скоро со смеху падала вся деревня.
– И чего он… ах-ха-ха – чего он мочит? – ржал староста.
– Того и мочит, – ответствовал Михей.
Деревня стонала. Староста, собравшись с силами, наконец спросил более вразумительно:
– С извоза вернулся?
– Ага, – сказал Михей.
– Стало быть опять, – заключил староста.
– Ах ты поганец! – закричала женщина с берега. – Опять по срамным девкам в городе бегал! Ну я тебе сейчас покажу, как меня перед людьми позорить! – Она кинулась в воду, воздевая кулаки. Кондрат шумно нырнул и поплыл, сверкая голыми ягодицами.
Народ ликовал.
Староста оттаял.
Жена Кондрата стояла по пояс в воде, мокрая кофта облепила тощую грудь, и горько плакала от стыда и жалости к своей бабьей доле.
Дед Михей продолжал спокойно рубить щепки для бани. Потом встал, кряхтя, и пошел к камышам доставать горе-гуляку, дабы полечить ему причинное место.
Сатиры
В вечернем сумраке проступает одинокая фигура какого-то существа.
Подходит все ближе и ближе.
Фигура грустно: Я Сатир, дорогие мои. Люди зовут нас чертями, бесами и прочей нечестью. Но уверяю вас, – это далеко не одно и то же. – запевает заунывно и гнусаво, – в этот теплый летний вечерок, – чихает, достает носовой платок, сморкается, – Ну не то чтобы летний. Вечера знаете ли уже не те, что раньше. Да, так значит, – и возвышая голос громко кричит, – собирались нимфына лужок!
Слышится шорох, появляются какие-то существа явно женского пола, но уж очень грязные и лохматые.
Одна и них кряхтит злобно:
– Какой лужок? Какой лужок, – я тя спрашиваю! Где ты в этом болоте его обнаружил? Если только та моховая кочка, с которой ты вот-вот свалишься!
Но Сатир от радости не заметил ее недовольства:
– Вот, пожаловали лесные нимфы, красавицы беззаботные, подобные майскому ветру и серебряному ручью. Ну характер немного испорчен, – так это от сырости. А вот если их – на солнышко, тогда увидите, как засияют их прекрасные тела в сонме…
Нимфы хором:
– Вот Гад! Еще и издевается! Ты на кой черт нас сюда вызвал?
По колено в воде постоять? Ревматизм порадовать?
Сатир:
– Что вы, девочки, какой ревматизм? Это она шутит! Ну может чуть-чуть кости ломит, так это просто местность такая, в общем не южная местность. – О – о – ой! – он сгибается пополам и не может разогнуть спину, – охо – хо…
Нимфы собираются вокруг него и пытаются помочь.
Вторая нимфа /озабочено/:
– Я слышала, что змеиный яд помогает.
Первая /смеясь/:
– Сейчас сцежу!
Третья:
– А что, девочки! Болотных гадюк должно быть много. Давайте поймаем и…
Сатир /корчась от боли/:
– Какие гадюки, прекрасная! В эдаком холоде им кушать нечего. Лягушки все померзли!
Вторая /жалобно/:
– Ну может не змеиного яда, а еще какого-нибудь? Настой из поганок или мухоморов?
Первая /со злостью/:
– Какие мухоморы в ноябре? Их мороз повыбил. Уходить надо из этого болота.
Третья:
– И куда же мы пойдем? Все места теплые туристами заняты. На наших полянах отели стоят, наши ручьи все высохли. А из тех, что не высохли, бассейны сделали. Ну?
Сатир:
– Тише, девочки, тише! Зачем нам ссориться? Живем себе потихоньку, вдали от шума…
Первая:
– Да я в этой дали на кикимору стала похожа! Вчера детей в лесу встретила, хотела с ними поиграть, а они, – «Кикимора! Кикимора!»
Вторая:
– Где моя золотистая кожа?
Третья:
– Где мои чудные шелковые кудри?
Сатир:
– Прекрасные мои! Прекрасные мои, я вас все равно люблю!
Первая /зло/:
– Что? Ты – то помнишь вообще, что это такое?
Вторая и третья:
– От нас все шарахаются,
– Мы не помним, когда целовались,
– Мы забыли, что такое страсть,
– Мы разучились танцевать при луне.
Сатир:
– Ну хотите я вас расцелую?
Нимфы:
– Да иди ты!
Сатир /шарахаясь от них/:
– Так что же делать?
Первая /начинает танцевать/:
– А ты придумай!
Вторая и третья /танцуют за ней/:
– Да, ты придумай! – Кружатся в танце и исчезают.
Сатир /один/:
– О горе мне! Я один, а семья – то во-он какая! Ведь со свету сживут! – Передразнивая нимф, смешно танцует, кружиться. – Кожа не такая!
Ноги не оттуда! Тьфу, пропасть! Кикиморы! – Задумывается. – А ведь раньше – то, раньше… Ах! – размечтавшись. – Ведь феи! Чисто феи! Правда характер у них того и впрямь. Ну ведь в остальном, эх! Пойти на разведку что ли сходить? Может что узнаю от этих, от людей то есть. Делать-то нечего. Была не была, – пойду.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.