Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2 Страница 15

Тут можно читать бесплатно Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2. Жанр: Проза / Русская современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2

Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2 краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2» бесплатно полную версию:
«Слёзы и молитвы дураков» – роман-притча, действие которого происходит в небольшом еврейском местечке в Литве в конце XIX века. В центре повествования – странник, выдающий себя за посланца Бога. Ему якобы Бог поручил собрать на земле все грехи человеческие и представить их в небеса на суд Господа. На материале прошлого и через образы героев романа затрагиваются такие животрепещущие проблемы, как свобода и рабство, вера и безверие.Роман «И нет рабам рая» является как бы продолжением «Слёз и молитв дураков», только в более поздних обстоятельствах. Через судьбу главного героя – присяжного поверенного Мирона Дорского, отрекшегося от своего народа, автор прослеживает тернистый путь человека от приспособленца и дезертира из стана гонимых в стан правящих, а затем – к защите своего угнетённого рода-племени.

Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2 читать онлайн бесплатно

Григорий Канович - Избранные сочинения в пяти томах. Том 2 - читать книгу онлайн бесплатно, автор Григорий Канович

– Когда я думаю о Боге, я не могу думать об урядниках, – сказал прыщавый Семен и оглянулся. Но Нестеровича в комнате уже не было.

Сын корчмаря подошел к восточной стене и стал шептать дневную молитву. Он молился не потому, что верил в Бога, а потому, что ему хотелось каких-то других слов, не таких расхожих, как «вице-губернатор», «золотые», «постель», «еда». Правда, и слова молитвы были такие же знакомые, но в них журчал какой-то иной, потусторонний смысл, безобидный и завораживающий. Единственное, что прыщавому Семену всегда мешало, была стена, немая, безропотная, безответная. Она маячила перед ним и дома, и в синагоге, и даже небо, на котором обитает Господь, было для него не чем иным, как огромной, опрокинутой навзничь, голубой или затянутой тучами стеной, которую ни один смертный пробить не в силах. В отличие от отца, засыпавшего Всевышнего своими мелочными и никчемными просьбами, прыщавый Семен поучал Бога и все время старался втолковать ему, что, пока не рухнет стена между смертными и их идолом, пока человек воочию не убедится в его могуществе, не обожжет свою плоть о котлы с кипящей смолой для грешников, до тех пор каждому на свете будет дозволено все: убивать, вешать, предавать, доносить, отрекаться. Третье отделение могущественней Бога, ибо награду жандарма – пятьсот золотых – можно потрогать руками, на собственной шкуре можно испытать и его кару. А что Бог? Его золотые и его виселицы, его миро и его смола там, за облаками. Стало быть, бойся и чти не Господа, а жандарма… Ардальона Нестеровича… уездного исправника Нуйкина… и, коли можешь, сам стань жандармом. Не обязательно в мундире.

Морта принесла еду в тот момент, когда прыщавый Семен примеривал у восточной стены жандармский лапсердак.

Ел он под удары грома, докатывавшегося откуда-то из-за леса, вяло черпая ложкой щавелевый суп, забеленный сметаной. Через окно было видно, как молнии полосуют небо: вспыхнут, зальют все до самого горизонта и погаснут. Прыщавому Семену вдруг пришла в голову безотрадная мысль, что и сам он похож на молнию, только без грома и без неба, и что если он кого-то и может поджечь, то только самого себя, незадачливого, никого не любящего и нелюбимого. Прожил на свете больше тридцати лет – и что он видел, чего добился? Нахлебник, ухажер крепостной девки, сообщник урядника, тупицы и солдафона. А ведь совсем недавно, каких-нибудь десять лет тому назад, он еще мечтал стать великим раввином, наподобие Виленского Гаона Элиаху мечтал посвятить себя избавлению евреев от пороков и унизительного раболепия перед каждым городовым, вывести их из неволи, как Моисей из Египта.

Как часто видел он себя во главе толпы и слышал свой громоподобный голос:

– Евреи! Я зову вас на землю праотцев. Все, в ком осталась хоть капля чести и достоинства, за мной! За мной, сыны и дщери Израиля!

А чем все кончилось?

Все кончилось тем же: равнодушием и страхом. Трижды проклятым еврейским страхом. Оказалось, собственная задрипанная лавка, собственная корчма и парикмахерская дороже, чем камни иерусалимского храма.

Даже родной отец, отдавший его в учение к рабби Ури и позже пославший его в Тельшяй, в ешибот, сказал ему:

– Семен! Брось свои бредни, займись лучше торговлей. Пока евреи соберутся на Земле обетованной, твои кости сгниют. Вот тебе для начала двести рублей, открой лавку и продавай не камни иерусалимского храма, а селедку.

И он послушался, открыл лавку и сгорел потому, что евреи покупали селедку не у него, а у его соседа.

Когда прыщавый Семен вернулся в местечко, ему уже ничего не хотелось: ни Иерусалима, ни селедки. От селедки его просто мутило, и с тех пор в доме не держали ее, хотя корчмарь Ешуа терпел на этом большие убытки.

Прыщавый Семен кончил есть, поставил миску на стол и лег.

За лесом по-прежнему гремело, и молнии, необычайно яркие и недолговечные, вспыхивали в окне, как дурное предзнаменование.

Наконец зарядил дождь. Крупные капли клевали стекло, как куры хлебные крошки.

На цыпочках в комнату вошел корчмарь Ешуа.

– Ты не спишь? – спросил он.

– Чего тебе надо? – грубо одернул отца прыщавый Семен.

– Ничего.

– Раз ничего, зачем пришел?

Прыщавый Семен искал ссоры, но Ешуа был начеку.

– Тебе привет от Вайсфельда, – начал издалека корчмарь.

– Так я тебе и поверил.

– Ей-богу… О твоем здоровье справлялся… И еще тебе привет от Симхе Вильнера…

– Тоже о моем здоровье справлялся? – сверкнул глазами прыщавый Семен.

– Он всегда справляется… хоть и дальний, но все-таки родственник.

– Все?

– Что все?

– Все приветы?

– Вроде бы все…

– Тронут. – Прыщавый Семен вдруг встал с кровати, подошел к отцу, взял за плечи, повернул к двери и властно прохрипел: – Иди! А то, не дай бог, еще заразишься.

Ешуа и эту обиду снес.

– Да, – задумчиво протянул корчмарь. – Весь дом горит… от пола до крыши… и чад от нас идет по всему местечку…

– Что ты мелешь?

– Я видел его… того… в ермолке…

– Где? – оживился сын.

– Я его до Рахмиэлова овина довез.

– Ты… довез?

– А что? Еврею приходится ладить даже с нечистой силой.

– И что же ты узнал?

– Сирота… мать погромщики убили… кровь, говорит, еще не засохла…

– Чья?

– Матери… на булавке…

– Брешет, собака!

– Проехали мы с ним от развилки до окраины, а я до сих пор опомниться не могу… всю ночь ворочался… не спал…

– Говоришь, у Рахмиэлова овина слез?

– Да, – сказал корчмарь. – Ты его, Семен, не трогай! Может, в твоей хворобе он и не виноват. Я даже его к нам пригласил. Накормим, дадим денег на дорогу, и пусть едет с миром…

Прыщавый Семен молчал и что-то обдумывал.

– А если не придет?

– Тем лучше, – ответил корчмарь.

– Нет, – возразил сын. – Так легко он не отделается…

– Зачем еще один грех брать на душу?

– Один или сто… Кто виноват в одном, тот виноват во всех.

– Что же, по-твоему получается, я и за грехи урядника отвечаю? – поддел сына Ешуа.

– Отвечаешь! – воскликнул прыщавый Семен. – Разве ты хватаешь его за руки, когда он кого-нибудь порет или лезет в чужой карман? Все мы грешники… И этот твой несчастненький в ермолке тоже… только до его греха докопаться надо… И я кровь из носу – докопаюсь… Праведник вшивый нашелся… посланец Бога… все мы посланцы дьявола, все… Иди!

– Господи! Горим, горим, – пробормотал Ешуа.

– Горим, – согласился прыщавый Семен. – Горим и водкой тушим.

У двери корчмарь Ешуа обернулся:

– Зачем к тебе Нестерович приходил?

– Приветы передал, – усмехнулся прыщавый Семен. – От уездного исправника Нуйкина… от виленского вице-губернатора, от царя-государя Александра Второго… справляются о моем здравии, спрашивают, не нужно ли чего-нибудь мещанину Семену Манделю…

– Не связывался бы ты с ним, – посоветовал корчмарь.

– А с кем прикажешь связаться? С Маркусом Фрадкиным? С братьями Спиваками? Да я для них трактирный ублюдок, от меня за версту твоей водкой разит.

– Можно отсюда уехать.

– Куда? В Ковно? В Вильно?

– В Америку.

– Торговать селедкой? И там на мещанина Семена Манделя какой-нибудь урядник или исправник найдется. Зачем менять исправников?

– Умному еврею и исправник – не помеха.

– А я не умный… Я дурак. А дураку даже собственный отец – помеха.

– Ты еще болен, Семен.

– А я никогда не был здоров.

– И все же мой совет: держись подальше от Нестеровича. Если еврей чего-то и может добиться в жизни, то не чужими наручниками, а своими руками…

Через три дня прыщавый Семен впервые вышел из дому. Он слонялся по двору, вокруг корчмы, дышал полной грудью и ни о чем не думал. Он подолгу сидел под дикой грушей и глядел на крохотные сморщенные плоды, на корявый ствол, на чистое, как будто выстиранное небо, по которому куда-то плыло единственное заблудившееся облако, быстрое и легкое, как детское сновидение. Прыщавый Семен провожал его печально-завистливым взглядом, и оно, просвеченное чужой болью, как бы замедляло свой бег.

– Чего здесь сидишь? – спросила у него Морта.

– Смотрю…

Прыщавый Семен помолчал и добавил:

– Вон на то облачко… На что оно, по-твоему, похоже?

– На что? – Морта вскинула голову. – На кошку… Вон – мордочка, а вон – хвост…

– На кошку, говоришь, – разочарованно протянул Семен. – А я подумал… это, конечно, глупо… Я подумал, что оно похоже на мою душу… Ха-ха-ха… Маленькое белое пятнышко в неоглядной пустоте… мечется… летит… тает… и никому, ни Богу, ни черту, нет до нее дела…

– Чем сидеть, пошли лучше коней поить, – неожиданно предложила Морта. – Я поведу каурого, а ты – гнедую.

– Пошли, – столь же неожиданно согласился Семен.

Они шли лесом: Морта впереди, ведя за поводья каурого, а Семен с гнедой чуть сзади. Лошади едва трусили, отряхивая с грив сосновую хвою.

Прыщавый Семен смотрел на загорелую шею Морты, на ее крепкие шуршавшие в траве ноги и чувствовал, как с каждым шагом к нему возвращаются силы и бунтует изголодавшаяся, не укрощенная болезнью плоть.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.