Александр Махнёв - Жизнь продолжается (сборник) Страница 16

А что?

Может, как-нибудь и забегу.

Распрощавшись, ушёл я, честно говоря, озадаченный.

Ясно, тоскует вдовушка-старушка, одиноко ей, понятно.

Дети тоже свою лепту в эту тоску зелёную внесли, и это тоже понятно.

Жизнь стремительна, всё же двадцать первый век на дворе: машины, компьютеры, смартфоны, мобильники. Всем некогда, и это так.

Но чтобы так вот воспринимать явные человеческие блага?

Вопрос.

Так что, если нет очередей, это хорошо или как?

А, впрочем, вспомните – это я тем, кто постарше. Вспомните наши очереди в той, прошлой жизни.

Противно было?

Конечно, мерзко, противно.

Но уж где-где, а вот именно в этих очередях точно можно было обо всём поговорить. Там тебе и консультации больных. Бесплатные причём. Там тебе и последние известия, да ещё с комментариями: «Я вам точно говорю!»

И что, и где купить, да ещё и почём, тоже тебе там скажут.

А уж устроиться на работу или куда пойти учиться, так в самый раз, именно в очереди тебе помогут.

И вот что я подумал: то был наш нынешний Интернет!

Но!

Что было в нём самое главное, а?

Да всё просто – он был с человеческим лицом!

Ну, я не прав?

Жизнь продолжается

Скромный бухгалтер небольшого коммерческого предприятия Смирнов Пал Палыч, отпраздновав шестидесятилетний юбилей, буквально через неделю был отправлен на пенсию. Решение директора стало для Смирнова полной неожиданностью. Нет, конечно, всё было по закону. Отбарабанил своё, заслужил отдых, отдыхай, значит. Положено так. Естественно, он без претензии, но кошки на сердце не то чтобы скребли, а просто рвали душу.

Как так? Верой и правдой служил предприятию двадцать шесть лет, ещё с советских времён. После Плешки пришёл в этот вот кабинет, только стулья менял, перемещаясь по кругу к заветному креслу главбуха. Восемь лет главным трудился, и вот на тебе, благодарность – выходное пособие, букет цветов, электрочайник и рукопожатие генерального директора. Иди, значит, Палыч, на заслуженный отдых.

Если что, звони!

Пока!

Умом понимал: молодёжь надо двигать, новые люди могли бы некий новый толчок фирме дать, они, эти молодые, многое знают, на многое смотрят другими глазами. Хотя что там, в бухгалтерии: дебет, кредит, касса, знай только документы, да дорогу в инспекции и фонды протори. Дальше всё идет по накатанному пути.

Но понял Пал Палыч: не просто молодняку шеф место готовил – дочурке кабинет расчищал. Вон и обучил её в вузе, отстажировал у друга на фирме. Пришло время, да к себе и поставил.

Однако сопротивляться бесполезно. В партком и местком не пойдёшь, нет их уж давно, и честно всё. Отслужил – дай другим место. Всё честно.

Но кошки…

Дома лёгкая паника. Новость для домашних стала полной неожиданностью. Жена просто не понимала, как можно вот просто взять и уволить человека. Дочь, та, правда, сразу сказала: «Пап, ну что ты хотел? Машку свою твой Фридман тянет, что тут не ясно?»

Надо же, как она догадалась? С лёту всё поняла. Вот тебе и молодёжь. Всё-то они видят да всё понимают.

Через день-два вроде как всё успокоилось, жена даже повеселела.

– Паша, а может, и к лучшему всё. Передохнёшь, дома посидишь, книги почитаешь, в поликлинику зайдёшь. Поди, лет пятнадцать у врачей не был. Домом, в конце концов, займёшься, полку на кухне поставишь, вообще по хозяйству нам с Нинулей поможешь. Правда, доченька?

– Папочка, мама всё верно сказала. Передохни, что, не найдется разве тебе работа? Вон, бухгалтеров всюду ищут, что ни газета, то ищу да ищу с опытом. И деньги уже другие предлагают, побольше, чем у тебя зарплата была.

Наверное, они и правы, думалось Пал Палычу, однако кошки по-прежнему занимались своим мерзким делом, скребли его болевшую душу.

По совету жены Пал Палыч, занимаясь оформлением своих пенсионных дел, решил посвятить время своему здоровью, да и домом заняться.

Будучи системным человеком (бухгалтерская служба научила), он составил перечень задач, разбросал их по дням, и сразу повеселел. График забит до отказа – это хорошо. Когда человек занят делом, это хорошо, это просто замечательно.

Итак, началась его новая жизнь, жизнь пенсионера.

Однако уже в поликлинике он понял: лёгкой эта жизнь не будет.

Оказывается, к врачам надо записываться, здесь такой порядок. Да ещё каждый врач кучу анализов требует. Так что эту задачу – то есть узнать, здоров ли ты – просто так не решить.

Ну что же, пойдём по порядку.

Так, где там наш терапевт?

Потрудиться Пал Палычу пришлось изрядно. Не будем перечислять его похождения. Они, кстати, оказались не такими уж и серьёзными, в Москве в этом деле наведён неплохой порядок. Оказалось, надо просто начать.

Наш пенсионер втянулся в режим.

– Машенька, я в поликлинику, буду к двенадцати.

И бегом, бегом…

Мало ли, что записан? Так и без очереди народ идёт: и ветераны, и инвалиды, и молодёжь, все пытаются протиснуться без очереди.

– Паша, иди ужинать!

– Нельзя, врач не велела на ночь кушать, и пить нельзя, кишку глотать буду, вроде в желудке какие-то проблемы…

Спустя три недели записочки к врачам кончились. Пал Палыч с хмурым видом тяжелобольного человека рассказывал о своём здоровье супружнице.

– Ты представляешь? Доктора удивляются, как я ещё живу. Что ни врач, то приговор: и сердце не так тикает, и в пищеводе дырки, и вены на ногах надо повыдёргивать. Катаракту нашли. Хронический бронхит у меня, оказывается. Нервы не в порядке, лечить срочно необходимо. Лекарств понавыписывали, с десяток таблеток ежедневно пить надо. Это же надо!

Только уролог молодец. Посмотрел анализы, пальцем поковырялся и говорит: «Не шестьдесят тебе, от силы лет тридцать пять. Так жене и передай».

И смех и грех!

Однако врачи – это специалисты, они всё знают, им надо верить, их мнение дорогого стоит.

И то, что это мнение действительно дорогого стоит, Палыч понял сразу, зайдя за лекарствами в аптеку.

Поразмышлял наш герой у аптечного прилавка, поразмышлял и сделал вывод: «Да ну их, шестьдесят лет жил – не болел, дай Бог ещё лет тридцать протяну». И рванул домой: начинался сериал «Глухарь», подсел на сериалы бывший главбух.

Однако пару пилюль для сердечных дел и ремонта желудка Палыч принимать начал, ну и, наконец, решил зубы подлечить.

У его жены, Марии Ивановны, в детской стоматологической поликлинике подружка отделением заведовала, вот к ней и был направлен молодой пенсионер.

С коробкой конфет, с широкой улыбкой на лице он заглянул в зубоврачебный кабинет.

Улыбку ему быстро подправили, и спустя четыре часа, уже с унылой гримасой и опухшей щекой, побрёл он домой.

Жене Палыч жаловался:

– И эта туда же: «Как ты с такой челюстью ещё по землице ходишь?». Они что, врачи эти, сговорились, что ли? В гроб хотят вогнать! Чем ей мои зубы не понравились, что она три штуки с ходу выдернула?

Но горевал Пал Палыч зря: в течение двух недель за относительно умеренную плату зубы его приобрели совершенно другой вид и, прямо скажем, блеск. Два моста слева, на его любимом жевательном месте, были оформлены из золота. Так что улыбка Палыча приняла действительно вполне понятный блеск.

– Пашенька, ты теперь, когда улыбаешься, напоминаешь мне громилу из того сериала, ну того, американского, ну, помнишь?

– Издеваешься?! Маша, замолчи! Не нравится – не смотри, сама направила к этой зубодёрше! Привыкай теперь.

Итак, пенсия оформлена, со здоровьем разобрались, даже полочку Пал Палыч прибил наконец-то на кухне, впрочем, и ещё кучу всяких полезностей дома сделал.

Вспомнил он и о своей большой библиотеке, коей в молодости гордился, но уж лет эдак двадцать не пользовался, жена только пыль убирала. А книги у него – супер, есть классика, есть фантастика (Нинок ею увлекалась), есть военные приключения, ЖЗЛ, ну и так далее.

За три дня Палыч проглотил своего любимого Драйзера: «Титан», «Стоик», «Финансист». Читал, конечно, по диагонали. Многое помнил чуть ли не наизусть. Но страницы, описывающие рождение банковского капитала, бирж, их крах и возрождение, перечитывал чуть ли не вслух. Как же всё здесь здорово написано! Многие строчки порой напоминали ему российские будни, новейшую историю, его жизнь, жизнь его семьи.

Вместе с тем настоящего успокоения душа его так и не получила. Ну – прибил полку, ну – прочитал книгу, телевизор посмотрел, в баньку сходил, с женой поболтал, смотришь – и день прошёл. А что завтра? А завтра то же.

Не то всё, не то.

Коты вдруг нет-нет да и опять душу растревожат. Не хватает ему чего-то, явно не хватает.

Прошло уже почти три месяца после расставания с любимым кабинетом в фирме, и сердечко опять стало ныть. Пал Палыч затосковал. Аппетит пропал, сон стал тревожным. И когда в одну из ночей ему приснились бухгалтерские счёты, Пал Палыч понял – что-то надо менять, не сможет он вот так вот пнём сидеть у телика и слоняться по дому в поисках работы и развлечений. Надо что-то делать.