Олег Мухин - Человек: 1. Теория большого надувательства Страница 16

У входа в полуподвальное помещение с вывеской «Игральные автоматы» сидел на стуле мужчина, играющий в компьютерную игру под названием «Стена». Плоская коробочка в его руках издавала электронные звуки, а он нажимал на кнопки. Он складывал кирпичную стену, и у него получалось. Мужчина не обратил на Сазонова никакого внимания. «Видимо, увлёкшийся игрой охранник», – спускаясь по ступенькам вниз, подумал Алекс. В зале людей было мало. Игральные автоматы гудели, пощёлкивали, мигали разноцветными огнями и своим видом создавали обстановку, напоминающую центральный пост управления каким-нибудь ракетно-космическим комплексом. Сазонову понравился чисто электронный автомат.

Игра заключалась в том, чтобы в трёх окошечках с меняющимися картинками сразу выпали три «джокера». Теоретически вероятность была мизерная. Алекс настроился на игру. К кнопкам он не притрагивался при этом. Автомат ожил, и в окошечках замелькали картинки. Сазонов нашёл первого «джокера», оставил его в первом прямоугольнике. Потом проделал то же самое со вторым «джокером». Когда третий «шутник» появился в окошечке, автомат лязгнул и высыпал в приёмный лоток целую горсть пластмассовых жетонов. Алекс рассовал по карманам выигрыш и принялся терзать машину снова. Он успокоился только тогда, когда полностью опустошил содержимое электрического шкафа. Сазонов уловил любопытные и даже восхищённые взгляды людей, безрезультатно играющих здесь же.

Обменяв в кассе жетоны на пухлую пачку рублей, он сказал самому себе: «Ну вот, теперь мне хватит на билет до столицы. И у меня есть ещё достаточно времени, чтобы успеть вернуться и присоединиться к своей экскурсионной группе, отбывающей послезавтра вечером в Лондон».

Он вышел из зала игровых автоматов, настроился на волну радиостанции «Маяк» и, не спеша, побрёл на железнодорожную станцию.

7

Он попробовал вытащить левую ногу. Ничего не получилось – обе ноги были придавлены плитой. Он упёрся руками в пол и что было силы потянул тело на себя. Бесполезно! Тогда он саккумулировал всю мощь, сидящую внутри, и снова рванул.

Что-то треснуло, лопнуло, заскрежетало, однако ноги стали выползать из-под чудовищного пресса. Сквозь инфракрасные линзы он увидел, в каком они плачевном состоянии: штанины вместе с кожей слезли чулком; жидкость, имитирующая кровь, выливалась, булькая; металл местами слегка деформировался. Тем не менее, когда он полностью выдернул ступни, разумеется, без его любимых кроссовок фирмы «Кубок», и проверил работоспособность нижних конечностей, ноги действовали нормально, гидравлика, которую он сам изобретал, не подвела. Встать не представлялось никакой возможности, он находился как бы в бетонной могиле, имеющей свободное пространство в треть его роста высотой. Можно было только постараться, подобно жуку, прокопать себе проход в куче обломков. «Хорошо, что мне не нужен воздух, – подумал он, – а то бы уже давно задохнулся!»

Он начал разгребать завал, двигаясь наугад. Самое скверное заключалось в том, что временами совершенно пропадало изображение, и сознание погружалось в абсолютный мрак, в котором периодически вспыхивали какие-то странные искры. Раньше он такого явления не наблюдал. «Не иначе есть повреждения в глубинах тела. Всё из-за этой плиты. Ведь основной удар пришёлся в живот. Электроника, наверное, замыкает», – предположил он. Перемещаясь по сложной траектории, он лез туда, куда получалось лезть. Неоднократно упирался в непробиваемые тупики, приходилось возвращаться назад, искать другую дорогу. Кожа на пальцах рук не выдерживала, рвалась, обнажая отшлифованную сверхпрочную сталь. В какой-то момент ему показалось, что вместо того, чтобы стремиться вбок и вверх, он углубляется вниз. Он потерял ориентировку, запутался в месиве из штукатурки, камней, осколков стекла и ещё бог знает чего. Он уже стал сомневаться, что когда-нибудь вообще выберется на поверхность, когда отодвинув в сторону деревянную обуглившуюся доску, обнаружил за ней выход из гробницы.

Он протолкнул тело вперёд, свалился в мутную лужу. Встав на ноги и переключив зрение на нормальное, осмотрелся. Вид вокруг него напоминал скорее преисподнюю, чем что-то реальное. Здания с пустыми глазницами окон, с почти кое-где до фундамента разрушенными стенами, без крыш, горбато торчали среди гор исковерканных останков. Тот дом, в котором он до этого был, и который примерно пару часов назад назывался библиотекой, испускал чёрный густой столб дыма. Там что-то интенсивно горело. «Книги», – подумал он.

Свитер и то, что осталось от джинсов, после путешествия под землёй превратились в настоящие лохмотья. Из-под разодранных мускулов на груди выглядывали окуляры второй пары глаз, спасшие его на «Осаке», когда к чёрту снесло башку. Если бы его сейчас увидел кто-то из людей, то тот оторопел бы. Но никого нигде не было. Он выбрался из лужи, оторвал куски оболочки, мешающие идти, пошёл, сам не зная куда.

Обрывки водопроводных и канализационных труб, крошево из мраморной плитки, кафеля, черепицы, кварца, кирпича, искорёженные предметы, назначение которых лишь смутно угадывалось, пыль и грязь, нагромождение каких-то непонятных изуродованных механизмов – вот, что встречалось на пути.

Он шёл и шёл, а пейзаж не менялся. Те же развороченные дома, те же заваленные мусором улицы, на улицы совершенно не похожие, порой абсолютно непроходимые. Небо было свинцовое, кое-где – тёмно-синее до почти чёрного. Впереди что-то горело. Он приблизился. Какая-то бесформенная шипящая масса. «Где же люди? – подумал он. – Неужели все погибли при землетрясении?» Опасаясь воздействия высокой температуры, он быстро обогнул горевшее, но, пройдя несколько шагов, обернулся. С краю, в уже тлеющем месте, он уловил фрагмент костей руки человека. Он вдруг понял, ЧТО это горит. По общему объёму там было не меньше пяти-семи человек, хотя, может быть, и больше.

Он пошарил в эфире. Ни одна радиостанция не работала! Эфир был пуст, лишь щелчки и помехи. Он подключил телеприёмник – в глазах возникла картинка включённого экрана телевизора, у которого отсутствовала антенна. «Странно, – озадачился он, – вероятно, я серьёзно испорчен.» Однако где-то в закоулках ячеек вкрались сомнения. И чем дальше он продвигался, тем подозрения становились сильнее.

Город он знал плохо, поэтому не имел чёткой цели в конце пути. Он просто хотел разобраться, что произошло, и какие последствия получились в результате. Он блуждал по бесконечному лабиринту довольно долго. К сожалению, его наручные часы потерялись где-то в библиотеке, а хронометр внутри тела почему-то не был предусмотрен, и время приходилось определять ориентировочно. Справа и слева что-то опять дымилось, но он не пошёл выяснять, что это такое. Эфир по-прежнему безмолвствовал. Ни одна живая душа не попадалась на дороге. Не было слышно ни плача, ни вопля. Он всячески отгонял от себя мысль, которая всё прочней и прочней укоренялась в мозгу. «Слишком страшно, чтобы в это поверить. Слишком жестоко и несправедливо. Слишком жутко», – думал он.

Неожиданно перед ним предстала река. Река, ещё вчера искрившаяся на солнце, катившая свои зеленоватые воды в море, сегодня казалась мёртвой и мрачной, она парила. Вода была грязно-пепельного цвета, как от сажи и копоти, носящихся в воздухе и оседающих на ней, так и от отражающегося аспидного неба. С левой стороны высился мост, точнее то, что от него осталось – из воды торчали сваи, разорванные рельсы неестественно выгибались, обгоревший локомотив и четыре пристёгнутых к нему вагона образовывали цепочку, один конец которой размещался на мосту, другой уходил на дно реки. Вид у вагонов и локомотива был ужасный.

Он решил пойти направо, вдоль реки, здесь почти не было завалов, мешающих нормальному ходу. Радио– и телестанции не подавали никаких признаков жизни. Человеческих существ, а также движущихся объектов не просматривалось, несмотря на то, что он всякий раз менял увеличение, заглядывая во все подозрительные места.

Он попробовал связаться со спутником. Линия функционировала! В его мозгу, не в голове, а там, внутри тела, имелся небольшой банк данных с телефонными номерами своих знакомых. Он позвонил в Россию, Японию, потом в Канаду и Аргентину. Везде молчали! Он набирал цифры снова и снова, опять и опять. Никакого ответа!

«Разве такое возможно?! Я не могу постичь смысла в случившемся! То, что свершилось, самая громадная глупость, сделанная людьми! Самоубийство! Как они пошли на это? Ведь оно не свойственно человеку! Кто начал первым? Теперь не определишь, просто некому определять. Да и какая разница, чья ракета взлетела раньше: русская, американская, китайская, корейская или арабская?! Что толку, если сначала надавил на кнопку Бен Гаден или президент Соединённых Штатов?! Кому стало лучше? Кто победил? Победил холокост! – подумал он. – Войну развязал, конечно, конкретный человек, с именем и фамилией, но были и те, кто подталкивали его к этому безумному шагу, такие же маньяки, как и он, и были те, которые спокойно ждали, когда, наконец, он решится, чтобы самим поучаствовать в бойне. Поэтому главы государств, обладающие дичайшим правом распоряжаться чужими жизнями, воспользовались шансом посходить с ума.