Валентина Ильянкова - Праздничный коридор. Книга 3 Страница 16

– Это мой дядя, но он здесь не живет. Да, Вы, проходите. Ко мне в комнату.

Жестом мне показали на дверь в какую-то комнату. Я вошла и поразилась – вся комната была заставлена аппаратурой. Несколько компьютеров, колонки, магнитофоны и еще какая-то незнакомая мне техника. Стены и пол были в паутине проводов. Но больше всего меня поразили именно стены. Они были обиты блестящими, пухлыми матами. Я не знаю, какие функциональные нагрузки они несли, но, что от них веяло застенками и мраком, это точно.

Комната ассоциировалась с паучьим гнездом или палатой для буйного сумасшедшего. По моей спине пробежал хорошо знакомый мне холодок страха.

– Так, что Вы хотите? – меня внимательно изучали серые глаза за толстыми стеклами очков, – а, впрочем, не спешите отвечать. Я поставлю чайник, мы побалуемся чайком, и Вы мне зададите свои вопросы.

Человек скрылся за такой же, как и стены, пухлой дверью. Мне этот человек показался очень странным, и я решила, что мне нужно срочно выйти не только из этой комнаты, но и из квартиры тоже. Я тихонько приоткрыла дверь и услышала приглушенный голос, встретившего меня человека. Видимо, он разговаривал по телефону:

– Папа, к нам приперлась какая-то тетка и спрашивает дядю Валю. Каким образом я должен с ней поступить?

Я не стала ожидать возвращения то ли парня, то ли девушки, выскользнула из комнаты, осторожно прокралась по коридору и открыла входную дверь. Вслед мне полетел голос с визгливыми истеричными нотками:

– Вы, куда? Вернитесь, мы с Вами еще не поговорили.

Человек явно был обеспокоен, нет, даже обескуражен, моим бегством. Инструкции, полученные им по телефону относительно меня, скорее всего, предусматривали другой итог моего опрометчивого визита в темную комнату.

Я переночевала в гостинице, а утром отправилась в Госбанк. Я несказанно озадачила служащих банка, когда показала им свои договоры с банком «Турбо-финанс» на хранение собственных золотых слитков. Оказывается, в банке никогда не существовал зарегистрированный депозитарий и с золотом они не работали. Еще большее удивление вызвали депозитные сертификаты – банк не имел лицензию на профессиональную деятельность с ценными бумагами.

Чтобы начать разбирательство с банком, меня попросили изложить все, что я рассказывала на бумаге и оставить заявление. Но я отказалась писать заявление, ссылаясь на то, что, видимо, сама что-то напутала и попробую решить свои проблемы с банком самостоятельно.

На меня посмотрели, как на душевнобольного человека и сказали, что вообще-то специалисты банка «Турбо-финанс» поговаривают о скором банкротстве своего учреждения.

Но я в своем решении была уверена. В любом случае, о заявлении не могло быть и речи – у меня ведь тоже могли попросить декларацию доходов для того, чтобы подтвердить источник капитала. Я вовсе не хотела уезжать из Москвы специальным рейсом, с наручниками на руках.

Естественно я немедленно ретировалась из банка и решила еще раз навестить ставший мне ненавистным банк «Турбо-финанс».

Возле крыльца банка я сразу заметила машину генерального директора и благоразумно осталась ожидать его на улице. Вскоре он вышел из здания. Но не один, вместе с ним был его брат и Иван.

Я сообразила, что они приступили к переговорам о разделе украденных мной денег. Среди них не было только Саши Анцева, но вполне логично, если его интересы представлял Иван.

Наблюдая за ними из укромного местечка, я приняла твердое решение упасть перед тобой, Зося, на колени и просить помощь. Тебе будет гораздо проще разобраться с этими господами, скажем, по моей генеральной доверенности.

Я передам все свое имущество твоему благотворительному фонду, а ты, не прячась по углам, и не стесняясь источника происхождения, имеешь полное право потребовать от этой шайки махинаторов деньги.

Зося, помоги мне. Не могу я оставить деньги в еще более грязных руках нежели, чем мои. Я извелась от мыслей о своей нечистоплотности и мечтаю… Впрочем, я уже повторяюсь. Ты знаешь, о чем я мечтаю – о чистой, свободной жизни. Без мук совести и страха.

Я вернулась в Горевск и поселилась в квартире Левона. Он уехал к матери, и я осталась совершенно одна. Я наняла частного нотариуса, и мы подготовили на твое имя полный карт-бланш. Вместе просмотрели легитимность документов на недвижимость в Крыму.

Кроме того, я сформировала лично для тебя отчетную папку с банковскими выписками и договорами по движению украденных денег.

Ты, конечно, удивишься, увидев эти документы – тебе они абсолютно не нужны. Но мне очень хочется, чтобы ты их разобрала и удостоверилась, что я для себя из этих денег практически ничего не взяла. Чтобы за какие-то средства жить, я назначила себе заработную плату и командировочные расходы. Кроме того, я перечислила некоторую сумму в клинику, за лечение Павлика. В дальнейшем, я надеюсь, что ты примешь меня на работу в благотворительный фонд. Я могу делать что угодно – быть смотрительницей особняка, бухгалтером, уборщицей или дворником. Кем, угодно! Ты только доверь мне какую-нибудь работу, я буду надежным и верным твоим сотрудником.

Я дописываю свой жизненный отчет, забираю от Савелия Павлика и еду в Крым. Там я и буду ожидать твой вердикт.

С Павликом у меня тоже возникли дополнительные трудности. В специнтернате его не оказалось. Савелий, почувствовал, что наша история заканчивается, поспешил забрать Павлика домой. Мне придется еще раз встретиться с бывшим ненавистным мужем. Я боюсь идти в его логово одна. Он сейчас не работает и целыми днями сидит в нашей квартире, с Павликом. Я знаю, он уверен в том, что я приду за Павликом и ждет меня. Ему тоже нужны деньги. И он надеется их получить от меня, воспользовавшись моими материнскими чувствами.

Откровенно говоря, меня уже и Павлик утомил. Не такой он больной, чтобы не понимать очевидные вещи. Простая распущенность, поощряемая Савелием и склонность к хулиганству. Да еще привитая, снова-таки Савелием, тяга к травке и прочим наркотическим веществам. В свое время Савелий для него клей покупал, он же и рассказал, как получить удовольствие и миражи, вдыхая испарения этого химиката.

Но идти за Павликом мне придется, поэтому я решила, что пойду не одна. Если бы дома был Левон, то я бы, невзирая на его вспыльчивый характер, попросила бы его пойти вместе со мной. Но, увы… Я долго думала и прикидывала, с кем могу пойти к Савелию.

Я хорошо знаю всех сотрудников детской комнаты милиции, но их я оставили на потом, их помощь мне понадобится, если Павлик категорично откажется поехать со мной в клинику. Органы опеки не подходили по этой же причине.

Я решила пригласить дальнюю родственницу Савелия, Наталью. Давно мне известно, что она неискренний, лживый человек, но выбора у меня нет. А вдвоем лучше, чем одной.

Она согласилась не сразу, что-то обдумывала, а может, советовалась с Савелием? Но сегодня мне позвонила сама и назначила время и место встречи. Не нравится мне все это, но я пойду.

С Павликом мне нужно встретиться и попробовать его уговорить на добровольное лечение в клинике.

Вот, Зося, и все. Я смогла тебе все рассказать, и сама горжусь своей смелостью. Сегодня или завтра я вместе с сыном уеду в Крым и там буду каждый день проверять свой электронный ящик. Напиши мне. Пожалуйста, напиши».

Зося отодвинула в сторону компьютер и вынула из кейса стопку бумаг. В отдельном файле лежала доверенность на совершение всех действий со всем имуществом Сулимовой Оксаны Ивановны. Оформила ее Оксана на имя представителя благотворительного фонда Зои Чарышевой.

«Умница, – похвалила Зося сообразительность Оксаны, – так мне будет проще вести переговоры с Захаренко и его компанией. Больше всего я не ожидала встретить в этой компании Ивана и Сашу.

Этим двоим чего в жизни не хватало? Образование, работа, перспектива – все есть. Успевай только мозгами соображать. Если Иван в какой-то степени все-таки напрямую зависел от расположенности к нему посторонних людей, то Саша имел твердую и самую надежную поддержку. Александр Михайлович, понимал, что поступает неправильно, но старшему сыну не мог отказать в самой абсурдной прихоти. Иван – ведомый, значит, в их тандеме ведущий Александр.

Оксана, не могу я тебе об этом сообщить, но, уже дочитывая твое письмо, я приняла решение развернуть деньги в том направлении, о котором ты просишь. Поверь мне, деньги уйдут детям.

Если ты считаешь, что это спасет твою душу, то все будет так, как ты хотела».

Глава 3

Первым, кому Зося рассказала историю Оксаны, был отец. Николай Васильевич некоторое время что-то хмуро обдумывал, потом сел рядом с Зосей на диван и обнял ее:

– Ты прости, доча, мое малодушие, но я не смогу Левону рассказать подробности гибели Оксаны. Я вообще не могу с ним говорить про Оксану. Не получится у меня. Здесь нужны особые слова и интонации, а я привык к прямым путям-дорогам. И к тебе с такой просьбой мне тяжело обращаться. На тебя эти грязные деньги свалились вместе с шайкой аферистов-мошенников во главе с Санечкиным отцом. Может, нам Дашу попросить, чтобы с Левоном поговорила. Даша неплохой психолог и сумеет бережно донести до Левона правду про Оксану.