Святослав - Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант Страница 16

Инанна, извинение передала от Энки, – присутствовать на празднике не смог он лично, преподнесла от членов ОПГ подарок – вертолёт, чтобы перемещаться быстро, на расстояния большие мог.

Энлиль был удивлён, польщён вниманием к своей персоне, уняв обиду, гостей сопроводил к столу, с собою рядом усадив с почётом, показывая вновь Инанне, что может другом быть, как прежде. Плохое кануло всё в Лету.

Благодаря гостей за появление и поздравления, он первым бокал поднял.

– Я рад, что именно Думузи, блюститель нравов чистоты, вместе с женой своей Инанной, поздравить прибыли меня, в день сбывшейся моей мечты.

Инанна, лучшая помощница была из всех помощников, что были у меня. Я сожалел всегда, что не сберёг, она ушла, и вместе с ней ушла моя удача.

Благодаря Думузи, отправлены воспоминания о прежних негативных отношениях, навечно в Лету. Есть у меня сейчас лишь два желания. Чтобы сын рос здоровым, крепким и, получил большие знания. Второе – рядом с вами быть всегда. Вы – настоящие мои друзья. Такие никого не предают и, верят, знают, создают, условия для понимания, даже ущербного сознания. Имеет кто таких друзей, тот жизнь живёт не зря! Пока жива планета эта, клянусь, ваш друг навеки я!

Вино с бокала выпил полностью – до дна, подав пример и, приказал – бокалы вновь наполнить всем. Пили за Нанну – первенца, Нинлиль, Энлиля, Думузи и Инанну. Много вина. На этот раз Инанна, под стол вино не выливала и, как другие гости, опьянела.

После большого пиршества, решили на гуляния отправиться, развеяться. Для них намечены спектакли были, представления, разнообразные сюрпризы, угощения, конкурсы, фейерверки и другие развлечения.

В парке Инанна оказалась. Нехорошо внезапно стало от вина, она ушла подальше, с видимости гомо, анунаков.

Потом в глазах померкло, наступила темнота, внезапно «провалилась» в небытие. Очнулась, ощущая тяжесть на себе.

Сообразив не сразу, что с ней происходит, она, сопение услышав сущности на ней, с тоской и болью поняла, что кто-то из знакомых, ей подло овладел, воспользовавшись состоянием нетрезвым. И главное, почувствовала, – хорошо себя, от этого деяния.

Закончив дело, анунак встал, удалился. Придя в себя, Инанна поднялась, оправила одежду. Путаясь в мыслях гадких и противных, шла медленно к центральной площади, где, потерявший муж её, искал.

Шум в голове стоял от путанного и, внезапного потока мыслей, сменяющихся непрерывно. Уже нет опьянения, но появилось зло – воспоминание об удовольствии и мерзости. Она узнала анунака, ей овладевшего, им был Саргон. Она так ненавидела его сейчас, готова была разорвать …. Не знала, как Думузи рассказать об этом.

Саргон на смех поднимет, отрицая произошедшее деяние. Хотя, если сейчас анализы сдать в поликлинике, будет возможно доказать, – Саргон входил в неё, по-настоящему.

– И, что? Как ты докажешь, что всё было без согласия, спросил голос второй?

На нём царапин нет – зубов твоих ногтей …. Ты не противилась вхождению. Кого винить за это будешь? – преступника или себя?

Брела, не видя ничего по сторонам. И, не заметила, когда нашла Думузи, сослалась, – стало ей нехорошо, одну оставить попросила. Отправилась бегом, в его, в Ниппуре дом. Ею желание владело, принять быстрее ванну, вымыться от мерзости, наполнившей тело её – Саргона спермы. Но сможет ли душой «отмыться»?

– Энлиль об этом вскоре всё узнает, если, конечно, не узнал ещё, она от горя всеобъемлющего, зарыдала, уединившись в ванной комнате.

– Господи, злодейство это допустил ты – надругание? Позор не выдержит моё сознание. Пришлось испить чашу позора горькую? Как мне теперь жить «грязною», на ласки отвечать Думузи, – нечестивой, обнимать? Молча страдать? Как я смогу ему солгать своим молчанием? Спокойствие изображать, будто и не было ужасного? Но разве можно ему лгать?! Как я смогу ему всё рассказать, – я не сопротивлялась, мне было хорошо! Я от стыда желаю закричать и, жить не хочется, чем жить и знать, какая стала – «грязная, я потаскушка».

Лучше «уйти! – она решила, прекрасно понимая, лишаясь жизни, совершит – грех бо'льший чем свершила, Саргону отдаваясь, – не сопротивляясь. Достала бритву острую и, в тёплой воде в ванне, прощаясь в зеркале с собой, взмахнула рукой резко, ударила… Фонтаном брызнула кровь из воды, окрашивая вмиг поверхность. Одновременно, в толще, облаком тоски поплыло горе безутешно, безнадёжно, овладевая смыслом её жизни прошлой.

Саргон, найдя Энлиля, рассказал о только что свершённом акте, – возмездия Инанне. В восторге находясь, торжествовал, – сумел хоть чем-то отомстить за унижение, после пленения, – согласие Совету, лично Энки – доносить, чем дышит господин Энлиль и, что он слышит от него при встречах.

Зная, – Инанна, помощницей была Энлиля до перехода к Энки, и, что она уходом с плато, бессовестно того пре'дала, надеялся на получение – спасибо, от господина своего Энлиля.

Ему не нужно было много от него, ведь он был преданным слугой того.

Энлиль в лице переменился. Он не был пьян, и та часть алкоголя, что в нём была, мгновенно улетела.

– Как ты посмел её унизить?! – он прошипел, едва себя, сдержав от мегавзрыва гнева. Кто ты такой, чтобы вершить деяния такие?!

Мразь! – прошипел Энлиль, в сторонку отойдя от анунаков, на празднестве гуляющих и, беззаботно отдыхающих.

– Но, я хотел, как лучше, сделать для тебя. Я вижу, – меж собой вы не общаетесь.

– Я разорву тебя, на клочья! Мразь! Ты праздник опозорил, негодяй! Не доживёшь до завтрашнего дня! Сегодня ночью на глазах у всех тебе отрежут яйца. И, только боль уйдёт, отрежут мерзкий член, чем ты вошёл в Инанну. И, в завершении всего, тебе отрубят руку, какой член направлял и, выгонят из города. Не вздумай прятаться! Себе лишь будет хуже. Отправлю навсегда под землю. Кем был, тем ты остался! Ты, негодяй!

Он кинулся искать Думузи. Найдя, спросил:

– Жена твоя, где добрая Инанна?

– Ушла домой. Возможно, выпила чуть лишнего, почувствовала – плохо.

– Бегом домой. О, Боже мой, спаси Инанну!

Думузи сразу же метнулся к дому – Верховного Жреца. Энлиль бежал с ним рядом. Они нашли Инанну, в ванне – с водой, от крови красной, без признаков малейших жизни.

Вызвав Ари и, опытных врачей, пытались к жизни возвратить Инанну. Думузи удалился в комнату молельную, чтобы молиться не мешали, где он, никем невидимый, упал пред Господом Великим и, распростёршись ниц, просил жену спасти, простить ей грех и, непростительный проступок, взамен его забрать, коль силам, кто-то нужен.

Он понимал неотвратимость наказания, но всё сознание устремлено было на то, чтобы осталась жить Инанна. Не знал он сколько времени прошло. В комнату эту заходить не мог никто, даже Энлиль – правитель города, поэтому, никто и не мешал ему в общении с Великим Господом. Молясь, невольно потерял, отчёт реальный времени, не знал, сколько провёл в молении. Он понимал, – если душа уйдёт в зону распада, уничтожения, – почувствует никчёмность жизни без неё. Сын повзрослел и, получил недавно посвящение, окончив на отлично школу богословскую. Сейчас в Эриду служит в храме Господа Великого. он видит редко сына, в месяц раз, – в Совете ОПГ СССР в Эриду приезжае редко в гости.

Как Энки говорил, тот в скором времени, стать сможет в храме, Жрецом Главным. Раз говорит, так будет.

– Жизнь у него своя, полна событий и познаний. А у меня? – он сокрушался, – жена не выживет, вдруг, то зачем мне жизнь нужна моя?

В этот момент почувствовал, что начал бредить. Будто Артём из будущего времени. Помнил по снам, в видениях различных, хитросплетениях невиданных, к нему он относился, как к персоне – разума игры. Поодаль незнакомый человек стоял. Имя назвали – Световид. Не знал ещё, откуда появился тот, но, отчего-то его знал.

Ростом, Артёма много выше, но меньше анунака, огузок словно – от связи самки гомо с анунаком. На вид, доброжелательный, открытый. Внезапно скрылся он за облаком тумана, в молельной появившегося. Запах ладана, отрезвлял немного.

Жрецы жгли в храме ладан и, молитвы пели, богам, под звуки барабана, труб и, арфы.

Непосвящённые, считали, – жрецы создали оберег для Нанны.

Думузи вышел из молельной комнаты с тяжелым сердцем и предчувствием плохого. Направился к Инанне в комнату.

У ванной комнаты, служанку видя хомо – черноголовую сан-нгига, лежащую ниц, в приступах конвульсий, перекрестил себя крестным знамением [26], закрыв глаза, вошёл к жене любимой. Инанна неподвижно, на столе лежала, укрыта простынёй. Тело просматривалось между анунаками в халатах белых, склонившихся над ней врачей, спасти пытающихся, ненаглядную Инанну.

19

Энлиль к Думузи подошёл, увидев, подсказал, что всё ушло плохое, сейчас она заснула.

– Спит? И кошмар закончился. Бедный Наннар смерть матери, не выдержит сознание.

– Какая смерть? Она живая.