Глеб Гурин - Дом у Желтой горы Страница 17

«Наверное, скоро будет дождь, – подумала Людмила, – нужно сходить в садик, забрать Аллочку, чтобы потом не промокнуть».

Выйдя за ворота, она направилась по дороге, ведущей вдоль озера в центр села. Не смотря на первое сентября в центре было не многолюдно. Возле магазина на лавочке сидели два деда. Возле них ошивался запухшего вида мужик, явно местный алкоголик.

Увидев проходящую мимо Людмилу, он подошел к ней со словами:

– Здравствуйте, не найдётся ли у вас пару рублей? А то шел в магазин, хлеба купить хотел, а деньги дома оставил, а назад придётся через всё село идти – далеко. Пожалуйста, если есть.

– Еще не напился! Да от тебя же тянет на километр. За хлебом он пришел! Ага, так я тебе и поверила! Знаю я, за каким ты хлебом пришел. Ничего я тебе не дам.

От мужчины действительно конкретно тянуло смесью перегара, пота и мочи – видимо, так пил, что не успевал до туалета добежать. Запах был настолько резким, что у Людмилы желудок свернулся в комок и обед попросился наружу. Женщина поспешила поскорее выйти из «зоны поражения», и направилась в сторону детсада. Алкаш, сразу и не сообразивший, что она сказала, только махнул вслед рукой.

Детский сад находился в одном здании со школой. Так как в тот день было первое сентября, уроков не было. Учеников отпустили после традиционной линейки и классного часа. Так что школа к этому времени была пуста, если не считать нескольких учителей, отмечавших День знаний в учительской.

Людмила прошла по пустому холлу в крыло, где размещался детсад. Детей там было немного даже для села. Просто многие из молодых людей переехали в город в надежде найти работу и остаться там жить, и, естественно, забирали детей с собой. С каждым годом молодёжи становилось всё меньше, оставались одни старики.

Зайдя в комнату, где находились дети, Людмила нашла глазами Аллочку и позвала её.

– Что мама, уже идём? – спросила её дочь.

– Да, пошли домой.

– Сейчас, пойду попрощаюсь с Аней и Ирой.

– Давай, только ты там побыстрее, скоро может дождь пойти.

– Хорошо, мам.

Попрощавшись с подружками, Алла вместе с матерью направились домой.

– Как там у тебя день прошел? – спросила её Людмила, когда они уже вышли на улицу, – никто не обижал?

– Да нет, мам, всё хорошо. Сегодня учили буквы. Я даже несколько запомнила, как пишутся, хочешь, покажу?

– Ну а как же. Придём домой и покажешь.

«Она уже такая взрослая, – подумала женщина, – а только недавно вроде Серёжа нас из роддома забирал вместе с Лизой. А еще говорят, что только чужие дети быстро растут. Свои так же быстро, просто этого не замечаешь, особенно когда самой уже за сороковник перевалило».

Они уже были во дворе своего дома, когда Алла спросила:

– Мам, а можно я еще немного на улице погуляю?

– Нет, уже холодно и, наверное, скоро дождь начнётся. Видишь, какие тучи?

– Ну, хотя бы чуточку, ну мам?

– Ты что, в своём садике еще не нагулялась?

– Нет, мне как раз еще чуть-чуть осталось.

Людмила рассмеялась и сказала:

– Ну, ладно. Только сначала пойдём в дом, оденешь свою курточку.

– Спасибо, мамочка.

Алла обняла Людмилу, и они вместе пошли в дом. Минуту спустя девочка выбежала обратно и направилась на площадку, которую для неё организовал папа.

Больше всего здесь она любила кататься на качелях. У них была своя собственная история. Когда их ставили, оказалось, что рабочие привезли стойки с широкой перекладиной и двумя качелями вместо одной, как заказывал Сергей. Их бригадир признал, что это его ошибка, но подумав, предложил оставить всё так, как есть, чтобы не возить качели туда-сюда.

– Ведь две всё-таки лучше, чем одна, – сказал он, – и если уж на то пошло вам не придётся доплачивать.

Сергей с ним согласился, и всё осталось так, как есть.

Но это был далеко не самый интересный факт, касающийся этой самой обыкновенной на вид качели. Самым загадочным и необъяснимым было то, что время от времени одна из качелей раскачивалась сама по себе, словно на ней сидел кто-то невидимый. Первым это заметил Сергей. Однажды, открывая двери своего кабинета – он всегда держал их запертыми на ключ, мужчина засмотрелся в окно в конце коридора выходившее на часть двора, где находилась детская площадка. Он заметил, что что-то не так, но всё никак не мог понять что именно. Потом до него дошло – качеля с правой стороны качается, в то самое время, как та, что слева, стоит на месте. Ветра не было, да если бы и был, то он должен был раскачивать обе. Но Сергей тогда не придал этому значения, а вскоре после того вспомнил тот случай и подумал, что ему это показалось. Но затем не только он, а и дочери стали замечать этот феномен.

«Слава Богу, хоть Люда еще не видела, а то б и тут ей какие-нибудь черти мерещились, как всегда, когда она не может что-то объяснить», – думал Сергей. По правде говоря, он и сам не мог объяснить подобное явление, но в свою очередь был законченным скептиком, и в чертей, приведений и духов его рациональный рассудок верить отказывался. Он попросту не забивал голову подобными вещами. Катается качеля сама по себе – ну и пусть катается. Никому же не мешает.

И вот сейчас, младшая дочь Сергея первым делом направилась к своим любимым качелям. Обе стояли на месте, не шевелясь. Алла села на сиденье с левой стороны. Она всегда садилась на него, сама не зная почему. Раскатавшись немного, девочка стала вспоминать пройденное сегодня в детском саду. Алла была любопытным и способным ребёнком, потому учеба давалась ей легко. Этим она была похожа на свою старшую сестру. Отец часто подшучивал над матерью, что дети у них в него такие умные и повезло, что им не достались её куриные мозги. Обычно мать молчала в ответ, но когда такие высказывания мужа её доставали, говорила, что хорошо, что дети хоть одно хорошее качество в нём нашли. Но Аллочка была простым ребёнком пяти лет, а не научным сотрудником института, потому мысли её не задержались долго на изученных сегодня буквах, а перенеслись на новое платьице Иры салатового цвета, на то, как Славик пролил краски на Оксану, запачкав ей колготки, и другие важные для пятилетнего ребёнка дела.

Конец ознакомительного фрагмента.