Евгений Рогачев - Двое на дороге (сборник) Страница 17

Король посмотрел на бывшего бомжа, улыбнулся одними губами.

– Неплохо выглядишь. Как в новом обличье? Не жмет?

Седой молчал. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. В новой одежде и в тесной обувке он чувствовал себя неуютно.

– Чего молчишь? Язык проглотил? – Король был в хорошем расположении духа и явно потешался… – Ладно, к делу. Ты оказал некую услугу моей дочери, а я не хочу быть неблагодарным.

– Как она? – робко вставил Седой.

– Аврора? Нормально. Поправляется. Если захочешь, то можешь навестить ее. Но не сейчас, – Король поднял палец, – попозже.

Он достал из кармана толстый пакет, протянул Седому.

– Здесь деньги. Много. По меньшей мере, для тебя. Если ума хватит, то начнешь новую жизнь. А нет, – Король развел руками, – значит, не судьба. Все, ступай. Да, еще… Если возникнет такая ситуация, что тебе потребуется помощь, обращайся.

Седой, а теперь уже Павел Сергеевич, оказавшись на улице, не поверил в свою удачу. Он нащупал в кармане толстый конверт, нашел укромный угол, пересчитал. Денег действительно было много. Он за свою жизнь разом столько и не видел. Даже в лучшие свои времена.

– Батюшки, вот повезло! – бывший бомж поднял лицо к небу, и из его глаз потекли слезы.

Павел Сергеевич устроился на работу, снял квартиру. И зажил обычной жизнью. В больницу к Авроре он так и не пошел. С этой девочкой его ничего не связывало, хоть и столкнула их однажды судьба. О чем он с ней будет говорить? Да и она его, скорее всего, не вспомнит. В свой подвал, в котором прожил больше двух лет, тоже не пошел. В глубине души Павел Сергеевич стыдился этой своей прошлой жизни и вспоминать о ней лишний раз не хотел. Жену свою он видел пару раз, но она прошла мимо, не узнавая своего бывшего мужа. Павел Сергеевич не терял надежду когда-нибудь вновь поселиться в родной квартире. Но для этого нужно было время, а Павел Сергеевич ждать умел.

Через два года Павел Сергеевич из газет узнал, что погиб местный авторитет по кличке Король. Наемный убийца подстерег его выходящим из дома и одним выстрелом снес полголовы. Тогда он впервые за прошедшее время заперся в своей квартире и крепко напился. А на следующий день сходил в церковь и поставил свечку. Немного постоял у иконы, вглядываясь в плачущий лик, и тихо вышел на улицу.

День волшебства

«Волшебство – это реальный мир, чьи границы детское воображение может сделать бескрайними».

Доминик Блондо (французский актер)

Волшебник был стар. Стар и немощен. Долгие годы он бродил среди людей, появляясь то в одном месте, то в другом. Он не был злым волшебником, но не был и добрым. Он просто был человеком, который умел делать ЧУДЕСА. Иногда волшебник позволял себе такие маленькие шалости, как наслать дождь на небольшую деревеньку, где ему отказали в куске хлеба. Или одарить горстью золотых монет одинокого пастуха, разделившего с ним последний ломоть черствой лепешки.

Долго так странствовал волшебник, все не находя покоя и утешения. И вот однажды оказался он вблизи небольшой деревеньки, лежащей в тени соснового бора. Сгорбившись и стуча суковатым посохом, волшебник прошел по единственной деревенской улице. Никто не вышел к нему навстречу, и не подал в знак уважения ковшик студеной воды, и не протянул ломоть хлеба. Все были заняты своим делом, и волшебник нахмурился. Тут же на небо набежали темные тучи, и солнце, до этого ярко светившее на небе, вдруг спряталось, как будто побоявшись гнева волшебника.

Он уже поднял посох, чтоб трижды стукнуть им о землю и произнести слова заклинания, как неожиданно увидел девчушку, выскочившую неизвестно откуда. Мелькнув возле странника ситцевым платьицем, она уселась на скамейку и замерла, прислушиваясь неизвестно к чему.

Волшебник сверкнул глазами, сгорбился еще сильнее и осторожно поставил посох на землю. Тут надо сказать, что волшебник от природы был любопытен, хоть и не пристало это волшебникам. Но таким уж он был. Любил заглядывать в души людей и подслушивать их тайные мысли. Вот и сейчас, увидев девчушку, волшебник отложил кару для людей на потом и направился к ней.

– Устала? – спросил, когда тяжело опустился рядом на скамью.

– А чего мне уставать? – девчушка покосилась на неопрятного старика, но ничего не сказала. – Я и не уработалась сильно. Всего и делов-то было, что постирать да по дому прибрать. Еще надо бы в лес сбегать. Но не пойду. Неохота.

– Помогаешь, значит, отцу с матерью?

– А куда от этого деваться? – девчушка вздохнула.

– Тебя как звать-то, девица? – опять пристал волшебник.

– Настенькой меня кличут. Так и маменька зовет.

– Имя хорошее, доброе. А мысли твои черные.

– Это почему…? Ты кто, дедушка?

– Я-то? – волшебник улыбнулся. – Прохожий – человек Божий. Хожу, странствую по белу свету. Людей уму-разуму учу. А кто не хочет учиться – тех наказываю.

– А как наказываешь?

– По-разному. – Волшебник помолчал. – А мысли твои черные от того, что учиться ты не хочешь… Ведь не хочешь? – Волшебник пронзил Настеньку взглядом из-под косматых бровей.

– Не хочу… Вот и маменька с папенькой о том же все время твердят. – Настенька отвернулась от странного старика. Он был ей совсем не страшен, хотя и хотела поначалу убежать. Даже немного интересно стало. – Иди, говорят, учись. А я не хочу. Да и зачем мне? И так хорошо, без учения разного занудного.

Волшебник заглянул в душу Настеньки и не нашел там ничего, кроме пустоты одной. Перед ним словно пахотное поле раскинулось, где не росло ни одной травинки. И мысли ни одной потаенной, все на виду. Волшебник удивился. Давно он не встречал ничего подобного, хоть и повидал людских душ на своем веку немало.

– А больше знать не желаешь? – продолжал допытываться.

– Зачем? Я и так все знаю. Солнышко встает там, – Настенька махнула рукой на восход. – А садится там. За лесом этим есть еще деревенька одна, чуть поболе нашей. Речка, что течет неподалеку, прозывается Светлой. Там мужик в прошлом годе перевернулся с телегой, да аккурат в полынью и попал. Так и потоп… Я все знаю, дедушка. Что я, глупая что ли? – Настеньке стало скучно. Она пошевелилась, собираясь встать. – И вообще, некогда мне, пойду я.

– Сядь, – прошелестело над самым ухом Настеньки, словно легкий ветерок подул. И вмиг ноги отнялись, а сердечко забилось тревожно, тревожно, готовое выскочить из груди. Она и села и глаз на странного старика поднять уже не могла.

– Книжки читаешь ли?

– Ты что? – чуть слышно ответила Настенька, – я и грамоте-то не обучена.

Волшебник засопел, собирая воедино разбежавшиеся мысли. Посох жег руку и подрагивал, словно живой. Волшебник переложил его из одной руки в другую. Сжал нагретую ладонь в кулак, чуть подул, раскрыл, и оттуда вылетела разноцветная птичка и улетела, отчаянно хлопая маленькими крылышками.

– А знаешь ли ты, что мир огромен? И чудес в нем больше, чем ты даже представить себе можешь?

– Шутишь, дедушка? – очнулась Настенька и неуверенно посмотрела на волшебника.

– Я редко шучу. А если случается такое, – волшебник сдвинул брови, – то многие потом перестают смеяться.

– Прости, дедушка, – Настенька вновь склонила голову.

«Ладно, пускай живет, – решил волшебник. – Наградим мы ее знанием, и пусть таскает эту ношу всю жизнь. Узнав малое, захочет познать большее, и не будет этому ни конца, ни края. Так и проживет в вечном поиске. А мы поглядим, что из этого получится. А не получится, что ж, вернем все обратно. Ведь ошибку-то всегда исправить можно. Это им, людям, неподвластно. А мы, волшебники, можем все… Пускай живет».

Волшебник отнял руку от посоха, провел по голове девочки. На Настеньку навалилась истома. Ни ногой, ни рукой пошевелить сил не было, будто все одеревенело вмиг. Она закрыла глаза, а когда открыла, то старика странного рядом уже не было. Она повертела головой, но улица была пустынной, только у ног легкий ветерок шевелил листву. Настенька опустила взгляд и увидала большого муравья. Тот неторопливо полз по скамейке, таща на спине соломину. Настенька вскрикнула, испуганно вскочила и, перекрестившись, бросилась со всех ног домой.

С той поры она изменилась. Стала задумчива, молчалива. Выйдет, бывало, на вечерней зорьке за деревню и смотрит, как заходит солнце, пряча огненный диск за косматыми тучами. А однажды, к ужасу родных, на целых десять дней пропала из дому. Где она была, никто не знал. Поговаривали, что видали ее в дальнем городе, что лежал за Большим лесом. Вернулась она только тогда, когда ее уже и искать перестали. Вернулась и стала другой – не такой, как прежде.

…Много воды утекло с тех пор. Много было сказок сказано, и много книжек прочитано. Настенька выросла и навсегда покинула маленькую деревеньку. Училась прилежно и все схватывала на лету. Книжки читала одну за одной, словно боясь, что они вдруг возьмут, да и закончатся. Три десятка лет минуло с той поры, как повстречала она странного старика и постепенно стала забывать его.

А однажды, и не Настенька уже более, а Анастасия Павловна, покинув поздно вечером свой кабинет, вышла на темную улицу и, решив прогуляться, пошла к маячившему вдалеке шумному проспекту. Возле фонарного столба заметила сгорбленную фигуру. Она подошла ближе и увидела, что это стоит, опершись на суковатую палку, дряхлый старик.