Ростислав Мурзагулов - Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха» Страница 18

– Ноу, – коротко ответил администратор и демонстративно продолжил готовить зал к закрытию до ужина.

Кац выхватил из кармана пачку банкнот в 500 евро, что, безусловно, относило его автоматически к классу рашн олигархов, поскольку никто, кроме них, такими банкнотами в Европе не пользуется, и, приподняв «котлету[32]», как американская статуя свободы свой факел, провозгласил на весь ресторан и его окрестности:

– Ай бай ресторан[33]!

На этот рев пришли два почему-то темнокожих бугая совершенно не венецианского вида, видимо, служивших тут охранниками. Один из них жестко захватил субтильного Каца со спины за шею, второй подхватил за ноги, и Кац совершил с крыльца ресторана полет, в точности повторивший исход Паниковского из мэрии города Удоева в «Золотом теленке».

Любопытно, что даже в ходе этих гимнастических упражнений Кац не выпустил из жилистой ладони свою котлету пятихаток[34]. Еще я с ужасом ждал, что сейчас Кац пойдет звонить какой-нибудь русской мафии, чтобы расстрелять охранников и администратора. Но Кац, похоже, ни о чем таком и не думал – ведь ресторан не генерировал «два ярда зелени по году». Кац все еще тупо хотел есть, а воинственный настрой его снова сменился философским:

– А вот теперь я покажу тебе, как четко все работает, находясь в руках олигархов.

И, отряхнувшись, он торжественно привел меня в «Макдональдс», где американские туристы с любопытством разглядывали дядьку с огромной шишкой на лбу, который пожирал «Биг тэйсти» с таким видом, будто это какой-нибудь омар с фуа-гра, трюфелями и черной икрой. Запив все обильно пивом (со времен «Криминального чтива» ничего не изменилось – в Европе по-прежнему можно пить пивас в «Макдональдсе»), Кац вернулся наконец к делу, ради которого меня вытащил на тёрку[35]:

– Так. К нашим баранам. Мне надо, чтобы никто не говорил о нашей лавке, попавшей в самый дикий политический замес года с трупами, как о сборище камикадзе. Так что выкинь из головы все, что мы тут с тобой наобсуждали. Рассказываю, как все было на самом деле. У Андрея был роман с Аэлитой. Той самой, которая певица из «Голоса». А вот до него ее шпилил небезызвестный авторитетный предприниматель Корейчик. Его быки выходили на Андрея, просили не оказывать этой Аэлите знаков внимания. Само собой, были посланы. Так вот, расскажи всем знакомым журам[36], что близкие Андрея Бобровского уверены, что это Корейчик и заказал нашего шефа из мести за уведенную телку. Даже врать ничего не надо. Мы, правда, в это свято верим. Как в Иисуса, б…ять, Христа. Так что ходи и рассказывай всем про это. Само собой, по секрету. Близкие-то версию эту скрывают, это ж стыд какой – мутить с певичками при живой жене. Сделаешь штук 30 упоминаний этой версии в приличных СМИ – считай, что аванс честно отработал. Сделаешь 50 – добавлю еще столько же сверху. Усёк?

Усек, чего тут непонятного.

Почти никакого вранья, одни манипуляции правдой – все, как обычно. С Аэлитой-то этой роман у него и правда был, и Корейчик у нее в бойфрендах фигурировал. Так что включаю честное лицо инсайдера и сливаю по секрету только самым доверенным журам про то, во что хотят верить Марк Моисеевич и компания.

Отпуск революционеров

Вернулся в столицу нашей родины я в растрепанных чувствах.

С одной стороны, стало полегче от того, что Кац поручил мне деполитизировать жизнь и смерть Бобра, что было задачей несложной и безопасной, да еще и с перспективой хорошо заработать.

С другой – Кац так много рассказал мне спьяну о том блудняке[37], в самой сердцевине которого я, по своей дурости, оказался, что было понятно: одно неловкое движение – и, если помешаешь кому, можно разделить участь Бобровского. Или присесть[38], например, или еще что-нибудь в таком роде.

Василич и остальные члены нашего революционного кружка тоже прекрасно понимали, что после покупки Пентюшенковым бабайского нефтехима заруба[39] за него далеко не завершена, а мы – песчинки в этом водовороте, который вынесет нас неизвестно куда.

В довершение ко всему великий и ужасный серый кардинал Владислав Юревич стал как-то очень раздражительно относиться ко всему бабайскому:

– Прекрати заниматься Бабаестаном, – сказал он Василичу как-то безапелляционно, завершая беседу совсем на другую тему.

– Владислав Андарбекович, я им и не занимаюсь, – хотел было объяснить Василич.

Сама по себе, мол, ситуация, отчасти созданная Юревичем, когда кто-то устоял под прессингом Бабая и осел на хорошей позиции в Кремле, заставляет бабайские элиты идти к Василичу и плести вселенские интриги на пустом месте…

Но темпераментный мужчина Юревич уже успел завестись:

– Окружил себя нукерами, сидишь, заговоры плетешь! Когда я поручу тебе заговор против кого-то организовать – будешь выполнять, а сейчас прекрати, понял?

Василич никому обычно не позволял так с собой разговаривать, но Юревич имел право на подобную постановку вопроса. Он явно не хотел получить билет на эту войну за выше упоминавшиеся 2 миллиарда долларов в год. Понимал он и то, что Василич тоже в этой войне всерьез поучаствовать не может, но запросто может оказаться в чьей-то игре фигуркой, которой могут и пожертвовать.

Да и Василич был многим обязан именно принципиальности Юревича, который не дал Бабаю съесть подчинённого только за то, что заподозрил того в желании сесть в его кресло. Поэтому Юревич, вне всяких сомнений, имел право требовать от сотрудника участия только в одобренных им заговорах.

Поэтому вечером Василич объявил нам, что «наигрались, мальчишки, теперь работаем и живем себе дальше, без попыток оторвать башку Желтому и сменить Бабая на кого-то, нам более подходящего».

Ну, сказал, ок.

– Это нам что, теперь объявление в «Коммерсанте» разместить, что мы, мол, ОПГ Василича, выходим из бабайской войнушки, не надо больше к нам ездить в «Кофейницу» тёрки тереть? Как мы джинна-то обратно в бутылку загоним? – спросил я.

– А вот сегодня приезжал полковник Энский, которому поручено очередное дело на нас возбудить. Сказал, что пособирает материал с полгодика, так ничего не обнаружит и дело схоронит. Пожелал нам удачи и сказал – обращаться, если что. Мне что – позвонить ему и сказать – нет, возбуждай дело, мы капитулировали? – задал еще более острый вопрос наш координатор по вопросам взаимодействия с силовиками Рудик.

Таких однотипных вопросов возникло много.

Например, только вчера Бабай и Желтый собрали в Тришурупе всех депутатов парламента страны от Бабаестана. Собрали для того, чтобы повозить мордой об асфальт одного из них – того, кто писал депутатские запросы в прокуратуру и прочие органы с просьбой проверять публикуемый на Желтого компромат. Парень просто ответил: «Не надо меня агитировать за советскую власть, я из окопа в окоп не бегаю».

Ему теперь сказать, чтобы он отозвал свои запросы, объяснил прокурорам, что ошибся и забегал из окопа в окоп?

Кто-то вспомнил эпизод, когда Желтый собрал региональный актив Партии Власти, которому было велено единогласно проголосовать за позорное изгнание Василича из организации. По команде голосовать взметнулись ввысь все руки, кроме одной. Партиец по имени Ахмад Нуров голосовать не стал. После чего рингтоном на телефон Василич поставил песню Высоцкого «Был один, который не стрелял». И как вот скажешь ему, что он сделал неверную ставку?

Василич ведь не был на самом деле лидером заговора. Он был просто символом того, что Бабаю и Желтому не обязательно сразу сдаваться. Можно настоять на своем и не погибнуть. Ни политически, ни в реальности. Заговорщики теперь плодились сами по себе со скоростью кроликов на каждом участке бабайской политической поляны. Бабайская власть была десакрализована, сопротивляться ей стало не страшно.

Василич заслушал доводы и решил, что так-то оно так, но лично он ко всему происходящему не будет иметь никакого отношения:

– Ладно, джинна обратно в бутылку загонять, наверное, действительно не наше дело. Но я любые встречи с любыми бабайскими оппозиционерами заканчиваю, даже о погоде и о молодежной моде говорить не буду. А если вы с кем-то трёте – то не надо от моего имени говорить и тем более обещать что-то. В общем, задача у вас теперь очень простая – живите, радуйтесь жизни и не мешайте Бабаю с Желтым себе шеи свернуть. Ход они набрали хороший, их летящий в пропасть бронепоезд уже никто не развернет. А родине мы рано или поздно снова пригодимся…

Одним словом, революционеров отправили в отпуск.

Мы объявили ближнему кругу общения, что сворачиваем активные боевые действия, потому что цель достигнута. Якобы, Михал Иваныч уже принял решение об увольнении Бабая, Желтый – кастинг на его место не прошел, а значит, мы спокойно ждем указа об увольнении-назначении, занимаясь пока своими делами.

Мы свято верили заветам героя Челентано из фильма «Блеф» и в свой блеф верили, как в «Отче наш», вид при его оглашении имея таинственный и снисходительный. Многие собеседники считали, что мы действительно что-то знали. Хотя не знали мы, разумеется, ни черта – что там и когда решит про Бабая Михал Иваныч.