Игорь Симонов - Неизбежность лжи Страница 18

Однажды в начале осени, проснувшись в спальне Лизиного дома ранним утром (девочка была у отца и поэтому никакие правила не нарушались) от волны холодного влажного воздуха, ворвавшегося в комнату через распахнутое окно, Костя первым делом закрыл окно и в этот же момент вдруг осознал, что уже несколько месяцев, как ночной кошмар его больше не тревожит. Он лег под одеяло, успев замерзнуть за те несколько шагов от кровати до окна и обратно, и решил сначала согреться, а уже потом подвинуться и обнять Лизу, по-детски посапывающую во сне, обхватив руками подушку как плюшевого медвежонка. И, согреваясь, неожиданно проснулся, вместо того чтобы снова заснуть. Исчез ли кошмар навсегда или просто спрятался в темных тайниках подсознания? Может Костя перестал бояться опоздать, не успеть закончить, не туда попасть? И произошло это в результате расставания с прежней жизнью. А новая жизнь – это не только отсутствие старой, новая жизнь – это еще Лиза и новая работа, и осознание своих новых сил и возможностей. Декорации кругом старые, а действующие лица разом все поменялись и нельзя сказать, что были они лучше, человечнее, образованнее, если мерить среднюю температуру по больнице, но теперь они сильнее, энергичнее и умели держать удар. Год назад всего Костя и предположить не мог, что среди этих людей будет ему не проще, но комфортнее, потому что, в общем, с этими людьми прирастала его сила, его энергия, его собственное умение держать удар.

И еще этим ранним утром он почувствовал пронзительную нежность к Лизе, которая стала частью его новой уверенности в себе, его гидом по этой новой жизни и новым людям, его насыщенной новыми впечатлениями личной жизнью.

Костя подвинулся к ней и нежно поцеловал в плечо, неприкрытое одеялом. Потом еще раз, потом прижался к ней, погладил правой рукой округлые ягодицы, вытащил руку из-под одеяла, прислонил ее ко рту и снова пустил скользить вдоль ее тела, пока влажные пальцы не нащупали полураскрытые во сне пухлые гладкие губы, еще сонные, еще сдерживающие сочную влагу ее желания. Костины пальцы неподвижно замерли в предвкушении сладкого момента пробуждения и движения навстречу… Несколько секунд, ноги чуть раздвинулись, он услышал выдох пробуждения, Лиза еще некоторое время не шевелилась, пребывая между сном и реальностью, и потом повернулась со сладострастным вздохом, не открывая глаз, взяла его в руку и еле слышно, не шевеля губами, но прижимаясь к нему всем своим окончательно пробудившимся сильным жаждущим ласки телом: «Да, я хочу…»

Они заснули, обнявшись, но перед этим сходили в ванную и потом снова занимались любовью, пока Лиза, наконец, не отстранилась от него обессиленная…

– Как я все это люблю, стыдно признаться, но я очень это люблю, – сказала она ему уже поздним утром, когда завтракали, перед тем как расстаться, потому что через час водитель должен был привезти Лизину дочь, и они собирались отправиться на какой-то детский день рождения.

– Что это? – улыбнулся Костя. Он знал ответ, но не знал, в какую форму этот ответ будет облечен.

– Это – это секс, это – это утренний секс, это – это секс с таким мужчиной, как ты, это – это много сильных и разных оргазмов, ты даже не представляешь, как это каждый раз происходит по-разному…

– Не представляю, – с удовольствием согласился Костя, – но чувствую, что по-разному.

– Да, – Лиза погладила его по голове, – поэтому так здорово и получается, что ты много чувствуешь. Ты в этом смысле не очень типичный мужчина.

– Ну да, – сказал Костя, – я бы хотел думать, что и в других случаях я не очень типичный мужчина.

Однако умиротворенную Лизу в этот момент интересовала только одна мысль, которую она и попыталась довести до конца.

– Я думаю, в тебе есть какие-то женские гормоны. Ты не проверялся никогда?

– Нет, – удивился Костя. – А надо?

– Нет, по мне так все чудесно.

– И насколько тебе хватает этого?

– Чего?

– Ну, не знаю, сколько времени ты еще будешь такая… Не знаю, успокоенная.

– Дня на два хватает, – серьезно ответила Лиза, – то есть вечером уже может захотеться, а завтра так точно захочется, но послезавтра почувствую по-настоящему.

– И в чем это выражается?

– А ты что не замечал на других, в чем это выражается, – искренне удивилась Лиза, – все эти взбалмошные бабы, вечно всем недовольные, каждые десять минут меняющие свое решение, то обнимающие своего ребенка, то орущие на него – ты думаешь, это что такое?

– Что это такое?

– Женщина, узнавшая однажды, что такое регулярно испытываемый оргазм, а затем переставшая его испытывать, представляет собой большую общественную опасность. По себе знаю, поскольку бывали у меня такие периоды. Причем последний был не так давно, как раз перед встречей с тобой. Короче, опасайся неудовлетворенных женщин.

– Может, тогда салоны специальные открывать, чтобы решить эту проблему?

– Зря смеешься, – сказала Лиза, – я думаю, что этим дело и кончится.

– И это станет вершиной женской эмансипации, – уже не улыбаясь, сказал Костя.

– Может быть. Ну что, мой милый, что-то я после такого разговора слегка возбудилась. – Она посмотрела на часы. – Если ты соберешься быстро, у нас есть еще минут пятнадцать. Ты готов делать меня еще более доброй и спокойной?

– Такая ответственность, – сказал Костя, расстегивая джинсы, – а вдруг не получится? Ты же сама сказала, что неудовлетворенная женщина…

– Уже минута прошла, – она встала со стула и прижалась к нему всем телом.

Каждый день, каждый час совершаются в нашей жизни какие-то события, иногда видимые, чаще – нет, влияющие на наше будущее через сложную систему взаимосвязей во внешнем мире. Можно сказать, что события совершаются непрерывно, если взять за единицу отсчета времени пусть даже всего лишь крохотный час. Но человеческий разум не способен воспринимать эти события в режиме онлайн, во-первых, потому что о большинстве их не подозревает и соприкасается исключительно с их последствиями, которые имеют к нему непосредственное отношение. Во-вторых, потому что в момент свершения события либо спит, либо занят чем-нибудь другим. Ты уперся в монитор, чтобы посмеяться над очередным анекдотом, ссылку на который прислал коллега из офиса какого-нибудь «Райффайзен-банка», а в этот момент незамеченной прошла мимо девушка, которая могла бы изменить всю твою жизнь. Слишком много ненужной информации обрушивается ежедневно на наш не очень развитый мозг, лишая его последних возможностей сосредоточиться на чем-то важном.

Костя искренне полагал, что все вышесказанное к нему не относится. Или уже не относится. Ошибки, совершенные годом ранее, были проанализированы, классифицированы и сданы в архив. Он не прошел мимо Юрия Петровича, и он не прошел мимо Лизы. И, если в случае с Юрием Петровичем справедливости ради надо признать, что инициатива безусловно принадлежала не ему, то уж Лиза безусловно была его личным достижением. На этом этапе жизни, если бы ему пришлось описать женщину, с которой он хотел бы встречаться, девушка эта обладала бы меньшими достоинствами, чем те, что Костя заслуженно или незаслуженно приписывал Лизе.

Она была внешне привлекательна, имела хорошее университетское образование, была занята интересным делом, к тому же еще и приносящим определенный доход, была по общему признанию вполне светским персонажем и, самое главное, в рассматриваемый момент времени не собиралась выходить замуж, по крайней мере за Костю, и не собиралась зачать еще одного ребенка, по крайней мере, от Кости. То есть Костя понимал, что встреться сейчас на Лизином пути умный, веселый и привлекательный мультимиллионер, могло бы и дрогнуть Лизино сердце. Но такие, как известно, на воле почти не водятся, оставшиеся занесены в Красную книгу и оберегаются десятками, если не сотнями, решительных соперниц, способных ради достижения цели на любые подвиги. К таким, собственно, относился и Лизин бывший муж, в силу чрезмерного изобилия выбора, так и не встретивший новую избранницу. Хотя злые языки намекали, что с некоторых пор ему вполне комфортно в обществе двадцатилетнего бразильского юноши-тренера по фитнесу. Лиза над этими домыслами только смеялась – уж ей ли было не знать сексуальные ориентиры бывшего мужа. Хотя в глубине души она подобное развитие событий допускала именно в силу близкого знакомства со всем спектром его сексуальных увлечений. И не только допускала, но втайне конечно же именно такого развития событий и желала, чтобы, когда тайное, наконец, станет явным, можно было на вполне законных основаниях пересмотреть договоренности относительно ограничений на ее собственную личную жизнь.

А Лиза очень хотела пересмотреть эти договоренности, но совсем не хотела выступать в переговорном процессе со слабых позиций. Юный бразильский любовник эти позиции безусловно усиливал.

Зачем же Лиза вдруг захотела изменить жизнь, которая в течение более чем года казалась ей вполне правильно устроенной? Ну в первую очередь конечно же, она была противником всяких ограничений, когда ограничения касались ее самой. А может быть, как раз наоборот. Как раз в первую очередь Лиза просто-напросто влюбилась в своего нового друга Костю. Без эмоций жизнь бедна. Лиза прожила без таких сладких эмоций последние года три, а то и четыре и последний раз испытывала их разве что на заре отношений с бывшим мужем. То есть накопилось в ней с избытком и хотя жизнь, регламентированная тусовками, галереей и воспитанием дочери, оставляла для выхода эмоций всего лишь маленькую щелочку, с тем большей скоростью они накапливались и с тем большей силой распирали хорошо сохранившуюся и еще не познавшую хирургического вмешательства Лизину грудь. Для Кости Лиза была подъемом на одну, а может, и две, ступеньки вверх и правильным партнером в его новой социальной роли. Для Лизы Костя оказался почти по всем параметрам (кроме финансового, естественно) идеальной парой. Умный, образованный, воспитанный, молодой, сильный, неженатый, бездетный и без вредных привычек – она уже и забыла, что такие бывают. И еще секс. Тут она должна была признаться, что так хорошо на протяжении длительного периода времени ей не было ни с кем и никогда. Ее избалованное тело уже привыкло к регулярным длительным дозам наслаждения, которые проникали в нее вместе с Костей, и одна мысль о том, что от этого наслаждения придется отказаться, приводила Лизу в отчаяние. Лиза безусловно считала себя красивой, обаятельной, остроумной, но завистливые взгляды подруг лучше любого женского журнала разъясняли, что опасность подстерегает повсюду. К этому добавлялся теперь уже неотделимый от всей дальнейшей жизни страх перед этими молодыми наглыми тупыми сучками с гладко натянутой кожей и вываливающимися из маек сиськами. Скажи кто-нибудь Лизе, что лет десять назад она сама была такой, Лиза бы возмутилась и нашла десять неопровержимых отличий, но опасность от этого никуда не исчезала.