Николай Семченко - Одиночество шамана Страница 18

– Возможно, – кивнул Эдуард Игоревич, снова начавший терять терпение.

– А раз возможно, то послушайте дальше, – Сергей Васильевич перегнулся через стол и почти зашептал на ухо этнографу. – Это реальное существо. Тсс! Мне почему-то кажется, что оно может быть рядом…

Зрачки его глаз вспыхнули огнём, безумным взором он обвёл помещение и прислушался. Эдуард Игоревич невольно отпрянул от собеседника. Но тот, усмехнувшись, как ни в чём не бывало, продолжал:

– Понимаю, что похож на умалишенного. Всякий шорох принимаю уже за явление духа. Где-то мышь, наверно, пробежала. Музейная мышь, а-ха-ха! – он коротко хохотнул. – Пуймур – это такое же реальное создание, как и мы с вами, дорогой Эдуард Игоревич.

– Ну уж, – промямлил этнограф. – Хотелось бы верить…

– Хрусталики его глаз считались суу – амулетом, всю жизнь приносящие удачу тому, кто ими обладает, – зашептал Сергей Васильевич. – Суу я трогал собственными руками, – он протянул ладони и повертел ими, – вот эти пальцы трогали волшебные суу! В Даерге один старик мне их показывал. И рыбак он отменный, и охотился всегда замечательно, и до самой старости сохранил потенцию, – Уфименко крякнул, – о его мужской силе легенды ходили! Жаль, помер он недавно, а сын не знает, куда его суу девались: весь дом перевернули – не нашли.

– Когда найдут, тогда и поговорим, – нахмурился Эдуард Игоревич и снова выразительно посмотрел на часы. – От меня-то вы что хотите?

– А хочу я, чтобы вы поняли: пуймур – это, в отличие от мудура, реальное существо, – устало сказал Сергей Васильевич. – Возможно, пуймурсэл как раз и обитают в тех лабиринтах под городом. Но в обычном состоянии они, возможно, не имеют плоти, скорее это особая энергетическая форма жизни, – глаза его блеснули, и Эдуард Игоревич с испугом подумал, что имеет дело с сумасшедшим. Мало ли чего от него можно ждать! И потому, стараясь быть деликатным, снова вежливо попросил:

– Сергей Васильевич, дорогой, я сейчас не готов продолжить этот разговор. Просто у меня важная встреча назначена. Давайте созвонимся, позовём других исследователей, подключим Географическое общество – может, и проведём экспедицию.

– Вы от меня отделываетесь только обещаниями, – буркнул Сергей Васильевич, но всё-таки по его тону было понятно, что он немного успокоился. – Мне ничего не остаётся другого, как в очередной раз поверить вам и ждать.

– Да-да, – радостно закивал Эдуард Игоревич. – Надеюсь, что всё у нас получится. Мне с вами всегда интересно.

На сей раз они распрощались вполне миролюбиво и даже пожали друг другу руки. Но через несколько секунд дверь опять скрипнула, в узком проёме показалась голова Сергея Васильевича.

– Кстати, – чуть слышно шепнул он. – Недавно я познакомился с одним человеком. Случайно. У него особая энергетика. Кажется, он сам об этом даже не подозревает. Потрясающе! Но он может выходить в другую реальность. Туда, где обитает пуймурсэл.

Эдуард Игоревич, уже было вздохнувший с облегчением, что избавился от назойливого посетителя, сердито буркнул:

– Ну и что?

– Тсс! – Сергей Васильевич приложил палец к губам и подмигнул. – Он – проводник, но пока о том не знает. Но – тсс! – никому о том ни слова.

Дверь снова захлопнулась. С опаской поглядывая на неё, Эдуард Игоревич снял телефонную трубку и набрал номер. Оказалось, что ошибся. Снова набрал. Опять ошибка. Такое с ним бывало редко.

Чертыхаясь, Эдуард Игоревич открыл телефонный справочник, нашел нужный номер и, приставив к нему палец, старательно повторил набор.

– Сумасшедший! – сказал он.

– Что? – откликнулся голос на том конце телефонного провода.

– Извините, это я не вам, – смутился Эдуард Игоревич и почувствовал, как меж лопатками струйкой скользул холодный пот. Всё-таки он звонил важному человеку – начальнику управления культуры, который курировал музей.

А «сумасшедший» в это время бодро выскочил из музея, метеором пронёсся по короткой тенистой улочке, которая упиралась в Соборную площадь – тут он затормозил и, придав себе степенности, важно засеменил по брусчатке.

Сергей Васильевич сосредоточенно глядел себе под ноги, отмечая каждую новую трещинку и вмятину. Когда его что-то особенно впечатляло, он доставал из кармана измятую пухлую тетрадь, листал её, находил нужную страницу и сравнивал давнишний чертеж этого фрагмента площади с тем, что наблюдал сейчас. Если отличия имелись, то в руках Сергея Васильевича невесть откуда мгновенно появлялись рулетка, циркуль и карандаш. Ловко орудуя ими, он делал измерения и зарисовывал трещинки с вмятинками в тетрадку.

Так, шажок за шажком, он и двигался по площади, не обращая никакого внимания на гуляющих тут людей. Иногда какой-нибудь прохожий любопытствовал, что это он такое делает. Сергей Васильевич обычно цыкал и досадливо отмахивался:

– Вам не понять!

Правда, на этот раз он был поделикатнее. Длинновязому пареньку даже улыбнулся, ухватив его за локоть, спросил:

– Ты в каком классе учишься?

– Ну, в десятом, – ответил тот. – А что?

– А то! – Сергей Васильевич поднял указательный палец вверх. – О множественности миров уже должен иметь представление. Наш мир – не единственный. И не только во Вселенной, но и на Земле. Понял?

– Не-а, – крутнул головой паренёк.

– Там, под нами, – Сергей Васильевич выразительно притопнул ногой, – целый мир. А мы, остолопы, взираем в небо и ждём оттуда гостей. Их надо ждать из-под земли!

Паренёк усмехнулся, осторожно высвободил свой локоть из руки Сергея Васильевича и покачал головой:

– Ну, вы, дедуля, даёте! Ещё скажите, что Земля стоит на трёх китах, а небо держит на своих плечах Атлант.

Сергей Васильевич, и прежде выслушивавший саркастические замечания в свой адрес, пропустил иронию мимо ушей и лишь вздохнул:

– Гуляй дальше, молодой человек. И ни о чём не задумывайся. Думать, знаешь ли, иногда вредно. Потому что здравомыслящие люди могут принять тебя за сумасшедшего. А это неприятно. Будь как все – так проще жить. Гуляй!

Он не любил людей, которые мыслили стереотипно. Обнаружив это, Сергей Васильевич не просто терял к ним всякий интерес – они переставали для него существовать: он смотрел сквозь них, будто перед ним было пустое место. Паренёк принялся что-то говорить в своё оправдание, но господин Уфименко досадливо отмахнулся от него как от комара и снова вперил сосредоточенный взгляд себе под ноги.

– Там что-то есть, – бормотал он. – Чу! Какое-то движение… Неужели это слышу только я? О, как бы я хотел сейчас попасть туда – под площадью определенно кто-то есть. Почему мне никто не верит?

Из-под брусчатки в самом деле доносились глухие звуки. Но если бы Сергей Васильевич огляделся, то их причину обнаружил бы немедленно: неподалёку был канализационный люк, возле которого в позе роденовского мыслителя восседал крупный мужик. Крепкой ладонью он сжимал трос, опущенный под землю. На спине его синей униформы красовалась надпись «Сантехремонт». Другой сантехник что-то делал в канализации, время от времени выдавая наверх краткие непечатные выражения. Его напарник, не меняя позы, внимал им довольно равнодушно, время от времени повторяя одну и ту же фразу «Да уж!» При этом он лениво попыхивал папиросой, повисшей в углу губ.

6

– Забудь о Фрейде! Фу! – Настя смешно сморщила нос, делая вид, что вдохнула не слишком приятный аромат. – Он всё сводит к сексу. Что бы человек ни делал, им движет сексуальный мотив. Просто маньяк какой-то!

– Нет, не маньяк, а выдающийся учёный, – сказал Сергей, стараясь сохранить на лице серьёзное выражение: ему нравилось подначивать Настю, которая всего несколько минут назад была похожа на вакханку, не ведающую ни о каком психоанализе. Они оба напоминали две тучи, меж которыми яростно сверкали молнии и раздавались дикие раскаты грома – их тела сотрясались, пламенели, вибрировали и на какой-то миг стали одним целым в ослепительной вспышке огня, затмившего весь белый свет.

– Любовь это не секс, – упрямо стояла Настя на своём. – Это прежде всего работа души, а не отдельных частей тела.

– Извини, если мужчина импотент, то о какой любви может быть речь? – усмехнулся Сергей. – Хотя при этом душа у него – большая, чистая, прекрасная…

– Пошляк! Даже не хочу рассказывать тебе об Абеляре, которого оскопили, но он всё равно не потерял способности любить. Ты этого всё равно не поймёшь, – Настя искоса метнула быстрый взгляд на ту часть тела Андрея, которая только что связывала их в одно целое. – Извини, иногда не в члене дело…

– А в том, чтоб вводить его умело? – засмеялся Андрей.

– Господи, какой ты бываешь пошлый, просто ужас! – вздохнула Настя. – И за что я тебя только люблю?

– А что, разве не за что? – он взял её руку и положил на свою успокаивающуюся плоть. Ему нравилось ощущать её тонкие, гибкие пальцы.