Александр Лисов - Петролеум фэнтези Страница 18

Его повествование становилось всё более и более таинственным и я где-то подспудно стал уже догадываться, чем закончится эта его исповедь. Я ещё больше насторожился и продолжал его с вниманием слушать.

– Мы пробурили первую скважину до заданной отметки в установленный планом срок, выполнили в ходе бурения все геологические задания, отобрали керн, составили все отчёты, геологи уехали со скважины, а я и ещё несколько человек остались ждать тампонажную и вышкомонтажную бригады для ликвидации скважины и перетаскивания станка на следующую точку бурения. Но нам сообщили из диспетчерской службы, что из-за наступившей, будь она неладна, распутицы и тампонажники, и вышкомонтажники доберутся до нас только через неделю. У меня было какое-то предчувствие, что мы ошиблись, что геологи нам выдали неправильное задание, взяв по аналогии те же глубины, что и в Ромашкино, а в этом месте бурения, тот же пласт, мог оказаться ниже из-за структурного понижения. И я, никому не сообщив, на свой страх и риск, решил продолжить бурение. У нефтяников так не принято, обо всём нужно докладывать и любые действия согласовывать. Так как бригада осталась неполной, из-за того, что я почти всех отправил уже в Лениногорск на отдых, я сам встал за пульт бурильщика и решил углубить скважину ещё на несколько метров. Запас бурильных труб нам позволял это сделать. И вот уже при углублении на третью трубу в скважине началось газопроявление, и при её интенсивной промывке в приёмнике шламового амбара появилась нефть. Давление вдруг начало катастрофически расти, я закрыл превентор, дал команду немедленно утяжелить буровой раствор и задавил скважину. Я растерялся, я не знал, что мне дальше делать. Бежать звонить и сообщать о неожиданном открытии, или?.. И тут я выбрал самое худшее. Рядом со мной были неопытные помбуры, которые ещё нефти не нюхали, и они даже не поняли, что произошло. Я самостоятельно устранил, незаметно для всех, все признаки нефти, как говорят, протёр всё досуха. В последующем вместе с вышкомонтажниками к нам одновременно приехали тампонажники, и мы залили скважину до самого устья. Я, старый дурак, был в минуте от славы открытия нового месторождения, но я по глупости обрезал для себя и для твоего отца все концы. Обратного хода не было. После этого я запил, я почти не просыхал весь тот период, что перетаскивали наш буровой станок.

– И это всё? – спросил я его.

Предположения мои не только не подтвердились, но оказались ещё более вопиющими. Я думал, что будет просто какое-то враньё в части геологии, но то, что он скрыл не только от моего отца, но и от всего коллектива, даже государства, открытие нового нефтяного месторождения, это уже не вписывалось ни в какие рамки приличия. И почему мой отец его так долго терпел, почему он его сразу не изолировал от коллектива, а сделал это уже позже, поймав его на подтасовке метража пробуренных скважин? Хорошо, что он успел это сделать пусть не своевременно, но самостоятельно. Увы, на всё на это я ответов уже никогда не получу.

– Да нет, это было только начало. На последующих семи скважинах мы бурили строго по графику до заданной глубины, и все скважины были сухими. С инициативой их углубления я не вылезал. Просто боялся, что вскроются факты по первой скважине.

– Но это только восемь скважин, а что с девятой, вы же говорили что по плану бурения должно было быть девять?

– На девятой скважине всё повторилось, что и на первой. Я сделал так, что опять отправил на отдых самых опытных бурильщиков, оставил молодёжь и вновь последние метры втихаря бурил сам. И опять получил такое же мощное нефтегазопроявление. Делай выводы сам, я тебе обо всём рассказал.

– Послушайте, а как вы смотрели, после всего, что натворили, в глаза своим коллегам, прежде всего членам вашей бригады? Ведь вы провели с ними на этом месте бурения целых три года. Ребята могли бы получить настоящее боевое крещение, об их открытии не только бы весь город, но и вся страна говорила. В конце концов, они бы получили и хорошие денежные премии за открытие месторождения, и правительственные награды, а вы у них похитили заслуженную славу!

– Вот этого как раз я и не хотел, чтобы слава досталась не мне, а другим, и прежде всего твоему отцу. У нас всегда всё несправедливо, работу выполняет один, а славу делят между всеми.

Передо мной сидел моральный деградант, преступник, и скольким же людям он успел отравить жизнь! Даже его седины не вызвали какого-либо чувства прощения к нему.

– Скажите, а что это было за место, вы его можете мне описать? Или это тоже тайна? Не думаете ли вы его укрыть от меня? Я всё равно его найду, будьте уверены.

Я видел, что он уже не хотел больше со мной говорить. Но я продолжал настаивать на его окончательном признании. И он не выдержал, рассказал мне всё, что помнил. Вставая, он сказал мне напоследок:

– Вы там ничего не найдёте, там всё было рекультивировано, устьев скважин не видно, они минимум на полметра ниже уровня земли. Да я и сам, когда там был последний раз, ничего не нашёл. Там степь, всё заросло уже давно травой. Не забывайте то, что это было уже более шестидесяти лет тому назад.

От той поездки в Лениногорск я даже и представить себе не мог, что стану обладателем такой тайны. Сколько людей, столько и тайн. И если бы не нечто похожее, но гораздо в меньших масштабах, но тоже связанное с сокрытием геологических ресурсов и узнанное мною в бытность моей работы в Республике Коми, я бы никогда не поверил в рассказ этого обозлённого старика. Но верить ему до конца я не собирался, информация была не до конца достоверной, а как её проверить, я в тот момент совершенно не представлял.

К тому моменту я уже был полностью сформировавшимся специалистом-нефтяником, познавшим это уникальное ремесло не только по учебникам, но и на практике, и я был в состоянии делать комплексные выводы о том, как происходит процесс освоения нефтяных запасов от момента их обнаружения вплоть до реализации готовой продукции конечным потребителям, включая поставку нефти на экспорт. Но как распорядиться полученной информацией в современных условиях, когда вся нефтедобыча сосредоточена в частных руках и до могущественных людей невозможно достучаться, а просто кому-то отдавать неожиданные сведения не было смысла. Я уже был научен горьким опытом, что ты остаёшься сильным и востребованным ровно до того момента, пока обладаешь либо какой-то уникальной информацией либо ты умеешь делать то, чего не умеют делать другие.

Безусловно, в старое советское время я бы знал, как поступить, всё это немедленно стало бы государственным достоянием, а вот сегодня, когда я был современником этой послеперестроечной российской эпопеи и её фактически неким усреднённым продуктом со всеми плюсами и минусами, я оказался в крайне непростой для себя ситуации. Мне нужно было всё обдумать и принять правильное решение о том, как наиболее рационально распорядиться этой информацией. Но об этом мы с вами узнаем чуть позже.

Социальные сети. «Одноклассники»

Оказавшись в возрасте пятидесяти трёх лет отрезанным буквально от всего, особенно после моего фиаско с трудоустройством в «Роснефть», у меня постепенно стали опускаться руки, и я залёг, как подводная лодка, на дно, чтобы переждать худшее и принять решение, что, собственно, мне дальше делать. Об обращениях в частные компании я запретил себе даже помышлять, так как нравы, царящие в них, уже были далеки от послеперестроечных. В те первые годы неразберихи, жесточайшего государственного кризиса, ещё можно было творчески работать тем, кто обладал опытом и соответствующими знаниями. Но сейчас практически всё поменялось, все интересные места уже были заняты, частники уже полностью стабилизировали свои коллективы и даже успешно работали, так как высокие цены на нефть дали тенденцию к расширению всех видов сервисных работ. И у них появились заказы. Частник собирает новый коллектив под конкретный проект, выполняет его, а после него все опять свободны, как птицы. Но если ты думаешь о серьёзном месте работы с долгосрочной перспективой, а в твоём резюме возраст уже за сорок лет, то тебя гарантированно не возьмут, каким умным и талантливым ты бы ни был. Фактически я стал безработным. Я и раньше испытывал на себе это состояние ненужности никому, бывало, и по полгода был не удел. Но как-то всё обходилось, и я вновь был кому-то нужен.

Но в этот раз мне показалось, что для меня всё было кончено. Хорошо, что мы жили на даче за городом, а там, на земле, всегда какая-то работа по дому найдётся. Постепенно я освоил практически все виды ремонтов и стал приводить в порядок свой загородный дом. Но внутренний домашний климат не улучшался, тёща постоянно предъявляла мне претензии в том, что я сижу дома и ничего не делаю. «Ты же ещё молодой!» – постоянно упрекала она меня. «Вот в наши годы мы работали от темна до темна, ходили на работу каждый день. Иди и ищи работу», – неуклонно воспитывала она меня. Но мои попытки объяснить ей, что времена сейчас совершенно не те, что были в их годы. Что на работу меня не берут не из-за моей лени, а по причине, не зависящей от меня, на неё совершенно не действовали. Увидев как-то меня, в очередной раз сидящим за компьютером, она мне откровенно выговорила, что я бездельник, и что ей крайне стыдно, что у неё такой никчемный зять. Мол, мужики все как мужики, работают, зарплату в дом приносят, а ей достался вот такой зять, и если бы она знала об этом ранее, она бы не разрешила своей дочери выходить за меня замуж. Как-то раз я попытался, не отмахиваясь от её нравоучительных речей, поговорить с ней откровенно и объяснил ей, что, к сожалению, попал в ту категорию специалистов, которых по тем или иным причинам запрещено пускать на порог в солидные организации. Мой длительный рассказ показался ей правдивым, и она от гнева перешла к более спокойным манерам общения со мной.