Яна Розова - Юбилей смерти Страница 19

– Поздравляю с новорожденной! – улыбнулся Игорь. – Хочешь заявиться к ней именно в день рождения?

Ева слегка насупилась, опустила голову.

– Не знаю я, что делать. Вдруг мое появление окажется некстати? Представь, у Селены собрались гости, они сидят за столом, веселятся и тут – я. Как Селене объяснить это? Никогда не было мамаши, а тут явилась. А вдруг она поверила своей бабке и считает меня стервой, которая родила ее и бросила!

Она смолкла, глотая слезы. Янов хотел было уже встать, обнять, поддержать, но Ева обернулась с туманной улыбкой и влажными глазами.

– Ладно, Игорёк, хватит обо мне – я все равно решу, что делать. Давай поговорим о тебе!

– Ничего скучнее не могла придумать?

Она села за стол, подперла щеку кулаком:

– Слушай, а почему ты до сих пор не женат?

– Я был женат, даже два раза.

– А почему ты разводился?

– Видишь ли, все дело в том, что я всегда выбираю слишком независимых женщин. Они меня не слушаются, вот дело и кончается швахом.

– А я тоже независимая.

– Я заметил. Поехали со мной? Потом уже свою независимость покажешь!

Шарик, до этого момента тихо дремавший на диване, переваривая воистину королевский завтрак (сырое мясо, молоко, кусочек булочки) поднял свою узкую голову на длинной шее, издав жалобный скулёж. Игорь-то знал, что эгоистичный мерзавец просто захотел гулять, но Ева умилилась:

– Он тоже меня просит, да?

– Просит-просит! – серьезно подтвердил Янов.

– Ладно, поеду с тобой. Но на несколько дней. Сейчас только с Машкой встречусь, по магазинам пройдемся.

Днем Янов снова отметился на учебах в СК, но надолго там не задержался, а поехал по личным делам – очень срочным. И только вечером нашел время для разговора с Гогой Гжелкиным. Адвокат информировал, что вторая предварительная беседа Леши и Чернова прошла нормально. Лёшу не задержали, ибо улики против него только косвенные, а уж Гжелкин нашел время встретиться с этим умником Черновым, чтобы наобещать ему счастливое будущее в регулировщиках движения. Алексей, конечно, пребывает в шоке, но Гжелкин-то повидал мурых следаков, знает, как рога им обламывать.

Чернов скрывать не стал – Алексей Янов его главный подозреваемый, но мы это и раньше знали. У Гжелкина объявилась одна идея, он ее Игорю только лично озвучит. Так что, надо ехать в Курортный.

Дима Чудай. Человек в черном

На следующее утро после страшного дня, когда Дима чуть не стал убийцей, он проснулся с желанием пойти в церковь и поставить свечку, чтобы как-то выразить благодарность той силе, что остановила его на пороге страшного греха. Невольно вспомнил бабушку – ужасную атеистку и при этом самого суеверного человека, которого знал. Она считала, что судьбе надо доверять. Судьба не подведет. Сегодня Дима полностью согласился с бабушкой. Бог ли отвел его от убийства, судьба ли – неважно. Важно, что он не совершил преступления! Господи, а если бы вчера Дима все-таки выстрелил в голову той женщины, что бы почувствовал сегодня?..

Дима достал «записку мамы», в которую уже не верил, фото Евы и письмо от Нестерова, отнес на кухню, поджег над раковиной. Пепел смыл. На глазах выступили слезы.

Брызнув в лицо холодной водой, Дима поставил чайник на плиту.

В дверь позвонили.

Он представить себе не мог, кто бы это вдруг решил нанести ему визит. Возможно, снова принесли письмо или посылку – на этот раз с ядом, кинжалом или гарротой? И, кстати, знает ли тот, кто направил его на убийство, что Дима не справился с поручением?..

Стараясь не обращать внимания на покрывшиеся гусиной кожей руки, Дима открыл дверь. Вид на лестничную клетку почти полностью заслоняла фигура высокого мужика мрачноватой внешности – с низким лбом, густыми бровями, впалыми темными глазами и неприятной складкой у широкого рта. Одет незнакомец был в темный строгий костюм.

Дима не успел ответить, как оказался грубо втолкнут в собственное жилище и брошен на пол.

– Слушай, чудик, или как там твоя фамилия! – прорычал человек в темном, – ты крупно попал, раз пытался убить Еву. Тебе ясно?

– Отпустите меня! – потребовал Дима, несмотря на охвативший его парализующий страх.

– Где пистолет?

– Он в рюкзаке, который на вешалке висит. Почти над вашей головой.

– Только шевельнись – убью! – пообещал гость.

Дима кивнул, не усомнившись в услышанном. Он вспомнил, что видел этого здоровяка с Евой. Наверняка ее приятель.

Человек в темном снял рюкзак с вешалки и, не сводя с Димы пристально взгляда, вытащил пистолет. Одной рукой умело проверил предохранитель, сунул ствол за пояс брюк – будто персонаж голливудского боевика.

– Так, какого хрена ты вчера натворил?

– Это ошибка была! – Дима решил не трепыхаться, так как выглядеть это будет еще более беззащитно и позорно, – меня обманули!

– Кто?

– Не знаю! По почте пришло письмо от… не знаю, от кого – написано было, что от друга моей мамы. Он вроде ее мужем был или что-то такое. Потом пришло письмо от нее самой. Типа, она перед самоубийством оставила. Я только сегодня ночью сообразил, что меня пытались использовать от маминого имени! Но они прислали мамино кольцо.

Дима поднял руку, мужик покосился на золото.

– Где письма?..

– Сжег… только что. Пепел в раковине на кухне.

– Черт!

Мужик ослабил хватку и встал, отпустив Диму. Тот тоже поднялся, пошатываясь.

– Как вас зовут? – спросил Дима, почему-то не испытывая страха перед гостем. Что-то в нем было такое, подтверждающее гражданство на Светлой стороне.

Человек в темном представился без капризов:

– Игорь Янов, я в полиции служу. И мне надо знать, где ты был двадцать девятого августа с утра и всю ночь.

На плите выдал трель свисток чайника. Сопровождаемый мрачным взглядом Янова, Дима прошел в кухонный закуток, прикрутил огонь под чайником и вернулся.

– Кофе будете? – спросил он.

Кто-то другой счел бы гостеприимство Димы слабостью или проявлением страха, но Янов посмотрел на него с симпатией:

– И ты будешь поить меня кофе после того, как я тебе чуть шею не свернул?

– Я сам виноват – повелся на дешевый развод. Одно меня оправдывает: я всю жизнь ждал возвращения в Гродин и мечтал найти маму. Как я мог не выполнить ее последнюю волю? Только вот убийцей стать я даже ради мамы не готов.

Дима развел руками.

– Правильно рассуждаешь, – одобрил Янов. – Так где ты был двадцать девятого?

Дима огляделся в поисках блокнота, в котором фиксировал деловые встречи. Блокнот валялся в кресле.

– Так, – листая страницы, Дима очень надеялся, что на нужную дату выпадало какое-то важное мероприятие. – Ага! В тот день я сдавал крупный проект заказчику, мы встретились после обеда, а после еще отмечали начало работы его сайта! Почти до утра. Вам нужны координаты заказчика?

– Конечно.

Ушел незваный гость только через час. Со стороны могло бы показаться, что они приятно пообщались, но после ухода Янова Дима чувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку. Следователь задавал вопросы, не упуская ни единой мелочи.

«Хорошо, что мне скрывать нечего, – вздохнул Дима с облегчением, – а то б уже везли меня в каталажку».

Следователь не забыл позвонить и заказчику Димы. Тот подтвердил, что двадцать девятого веб-программист Чудай находился в его офисе с обеда и до вечера, а после они праздновали в «Центральном» до трех утра.

На прощание полицейский посоветовал Диме забыть о его визите и при нечаянной встрече сделать вид, будто они не знакомы.

Закрывая за Яновым дверь, Дима решил, что должен докопаться, кто пытался использовать его. Нестеров или как его там зовут по-настоящему – безусловно знал маму ведь он раздобыл ее кольцо. Значит, Дима сможет узнать, как мама прожила остаток лет.

Для начала надо пойти к следователю Комарову, о котором говорила Ева, после – на работу к отцу, где кто-нибудь должен помнить Александра Чудая. Он найдет друзей отца, подруг матери. Он найдет загадочного Василия Семеновича!

Как жаль, что Дима не сохранил ни единого образца почерка мамы – для сравнения с письмом от Василия Семеновича. Без образца перед глазами Дима не мог точно сказать – писала ли письмо мама или кто-то подделывал ее почерк.

Уезжая в Познань, семилетний Дима увез с собой мамин блокнот с рецептами. Долго хранил его в тайном месте, изредка перелистывая и плача над желтеющими страницами. Со временем старая рваная книжица выветрилась, утратила запахи и воспоминания. Дима, разочарованный в артефакте выбросил его, собираясь возвращаться в Гродин.

К поискам Дима приступил сразу же – открыл ноутбук и нашел сайт Следственного комитета Гродинской области. На страничке пресс-службы обнаружилось смутно знакомое имя «Сомова Светлана». Рассмотрев фото молодой женщины, Дима припомнил ее в детском возрасте. Приставив к возникшему в памяти образу детский эмалированный ночной горшок, он хлопнул себя по лбу: конечно же, со Светкой он познакомился в садике! Она имела мерзкую привычку дразнить Димку: «Дима – писать мимо!», а он отвечал: «Светка – писать редко!». Такое общее прошлое забыть невозможно.