Юлия Андреева - Предсказание Страница 19

Следуя правилу хранителя, Шлиман не объяснял, не раскрывал тайны, а просто в один прекрасный день, положил перед новым приятелем репродукцию гравюры XIV века с изображением города алхимиков Праги, вызвавшей в сердце инженера сладкую боль и наполнившей его сны картинами прошлого.

А затем Шлиману оставалось ждать и наблюдать за тем, как Сергей будет биться головой о стену, разделяющую его и средневековый замок. Пока из сумятицы не появилась линия, – тонкая, но верная тропка, которая и привела его к нему же самому.

В старую добрую Прагу, в осаждаемую инквизицией цитадель истины, последнее пристанище для ищущих и истинных, бесов пир для шарлатанов. К алхимику алхимиков, императору Рудольфу, над чьим пылающим горном раскинул крыла двуглавый орел Габсбургов. Туда, где он уже жил когда-то, как бы растворившись в сиянии науки наук, под покровительством короля адептов и адепта из королей.

Сергей не сразу сумел восстановить в памяти свое имя, оно забылось, стерлось, как мало стоящая информация, чаще он вспоминал мощеные булыжниками улочки, храмы, толстенькую, приземистую башню императора, которая в час заката, словно раскалялась, краснея как тигль. Он помнил церковь у своего дома, но о самом доме почти что не осталось никаких воспоминаний, зато в память врезалась личная лаборатория императора, потайные ходы в замке, места их нечастых встреч.

Но Сергей и не думал унывать по этому поводу, рассудив, что и тогда вряд ли уделял какое-нибудь внимание своему дому, так же как и любому другому отвлеченному от его цели понятию и предмету.

Самое главное, что он вспомнил цель и представлял путь.

Случай с Сергеем был поистине уникальным, так как через рекордно короткое время молодой человек уже сам рассказывал хранителю историю своей «вечной» жизни.

«Вечными» они называли себя авансом, так как большей частью сосредотачивали свои поиски либо на получении философского камня – удел ученых алхимиков, либо на нахождении чаши Грааля – путь рыцарей, что в равной степени сулило бессмертие. И только немногие, выдвигали сразу две цели: бессмертие и власть, тратя силы на поиски Копья Власти, которым в свое время был убит Спаситель на Голгофе.

Но Сергей боялся даже думать о Копье, опасаясь, как бы не выдать эту опасную тайну мечтающей о могуществе Ольги.

В глубине души он надеялся, что и она избранная, но пока еще не пробужденная, мечтая сделать то же самое для нее, но Шлиман молчал, а сам Сергей не был хранителем.

Правда, ему удалось вспомнить кое-что из устава хранителей и о методах их поиска, но это не привело его ни к какому определенному решению. Не научило как начать пробуждать самому.

Каждый уважающий себя алхимик перед тем как умереть и родиться снова, должен был избрать себе новых родителей. Обеспечить уровень жизни и возможность образования. Но главное – чтобы хранитель мог рано или поздно обнаружить его. Поэтому большинство из них предпочитали рождаться в своей же семье, дабы продолжать путь в окружении привычных предметов и знакомой энергетики. Они припрятывали для себя необходимые амулеты, оставляли знаки. После чего успешно раздавали все ненужное нищим, распространяясь о том, что будто бы с собой на тот свет ничего не унесешь.

Рождение в своей семье несло несказанные преимущества, но и содержало известную долю риска. Потому как, кроме хранителей, юные посвященные могли сделаться добычей враждебного клана магов или общества, занятого уничтожением любых форм магии с целью получения стратегического превосходства над среднеуров– невым контингентом населения. Разумеется, в руководстве этого ордена стояли все те же истинные маги. Но если обычный путь алхимика предписывал ему нанизывать бусины открытий на нитку реальности, корпя над колбами, или возносясь в миры ангелов и гениев, то новый орден первым делом узаконивал свою власть, соединившись с церковью и начав выступать от ее имени, равно как и от имени правящего дома. Их деятельность представляла собой судилище с разветвленной сетью шпионажа. Поначалу мало кто обратил внимание на отщепенцев, занятых поиском душевнобольных на улицах, рассудив, что не их это дело.

Кликуши и правда были подчас просто невыносимыми, а полуграмотные деревенские знахари или ярмарочные шарлатаны мешали своими примитивными приворотами и рассылаемыми направо и налево порчами. Но вскоре до алхимиков дошел страшный план нового ордена, назвавшегося Святой Инквизицией. Они воровски отнимали открытия у истинных и уничтожали всех и каждого, кто имел какую-нибудь силу, желая остаться единственными обладателями могущества.

Впрочем, о врагах Сергей помнил мало, скорее всего, в прежних жизнях его эта тема почти не касалась. Он всегда предпочитал отсиживаться за спинами сильных мира сего в качестве придворного астролога, архивариуса, алхимика или все сразу. Благодаря чему и не подвергался серьезным гонениям.

Поэтому о врагах пришлось поведать самому Шлиману.

– Кроме инквизиции, другие, более страшные – враги адепты обратной стороны луны, темной магии Лилит, тоже имели своих хранителей, – вещал программист, – хранителей Церберов, идущих по неуловимым следам магии, умеющих читать тайные знаки, которыми помечены тела истинных. Чтобы разгадать в невинном младенце бессмертную сущность алхимика и уничтожить, пока он не вошел в силу. Поэтому от благоприятных рождений в собственной семье пришлось почти совсем отказаться.

Такой великий маг как Мерлин, например, был вынужден родиться незаконнорожденным, в какой-то Богом забытой деревеньке. Но только это и спасло его от преследования врагов и позволило скопить силы. А Моисей и вовсе присоветовал своим молодым и незнатным родителям положить себя в короб и пустить по волнам, на встречу с египетской принцессой. Мол, родили сильным и здоровым – и спасибо вам за это. Дальше я уж как-нибудь сам.

Бывали случаи вообще криминальные, когда маги– алхимики устраивали себе рождение в семье врага. Риск при этом был огромен: все-таки маленький ребенок, причем не пробужденный, беззащитен перед родителями и окружающим миром. А если те еще и дознаются о том, кого воспитывают?!

Но случалось, что перекрестные рождения в кланах магов делались специально по согласованию между собой старейшин, с тем, чтобы через детей приобщиться к знаниям друг друга и обогатиться ими.

Чаще же в новых рождениях они просто пользовались теми же или похожими фамилиями и именами, что и в прошлой инкарнации.

Глава 20

Сергей посмотрел на часы, смутно понимая, что дома ему все равно делать нечего. Небо заволокло тучами, за которыми раздобревшая за месяц луна творила под темным прикрытием свое колдовство, не замеченная никем и ничем.

Улыбнувшись своей догадке, Сергей оперся на перила, когда мимо него прошелестели чьи-то шаги, при этом самого человека не было видно. Алхимик пошарил в темноте взглядом и, убедившись, что никого из посторонних рядом нет, властно простер перед собой руку и произнес:

– Кто бы ты ни был, назови свое имя.

Невидимка остановился, раздался шорох, как будто тот шарил у себя по карманам.

– … Назови свое имя! – Сергей нахмурился, готовый в любой момент принять в сторону и драпать. – Кто бы ты ни был – злой или добрый дух, заклинаю тебя всемогущей Троицей и единственным спасителем мира Иисусом Христом. Ответь мне. Или дай какой-нибудь знак, – добавил он, поразмыслив.

– Слышь, браток, у тебя закурить не будет? – раздалось прямо перед ним, и в воздухе потянуло пивом и рыбой.

Сергей невольно вздрогнул, но, тут же справившись с собой, протянул зажигалку.

– … Спасибо, браток, – зажигалка провалилась на секунду в никуда. И тут же вернулась к нему ополовиненной. Невидимка блаженно затянулся и выдохнул в лицо обалдевшему алхимику.

– Кто вы? – как можно спокойнее спросил еще раз Сергей, закуривая, чтобы не выдать охватившего его смущения.

– Особое подразделение спецназа, – отрапортовала пустота. – спроси Шлимана, он меня знает. Ты что же, к нему идешь?

– Ну, в общем, да… – смутно сознавая, что при встрече с духом следует задавать ему вопросы, а не экзаменоваться самому, промямлил Сергей.

– Шлиман просил светлого пива, – доверительно сообщил незнакомец, – от темного у него печень болит.

– Спасибо. А где тут сейчас пиво?.. – он оглянулся.

– На Сенной. А будешь обо мне еще думать, будто я дух, – в канал, полетишь, – снова зашуршало, и хабарик спецназовца, как маленькая сигнальная ракета, полетел в воду. – Знаешь, кто такие духи? В армии, что ли, не был? Духи – это те, кто только что призван. Понял? А я три войны прошел.

– Извините. Я не знал, – искренне смутился Сергей. – Я пойду?

– Две бутылки Шлиману, не одну, не три, а именно две. На ночь ему больше нельзя, – наставительно сообщил призрак. – И вообще, поаккуратнее, времена нынче не спокойные. Если увидишь что-нибудь подозрительное или не увидишь, а все одно почувствуешь, мой совет – беги.