Лина Мур - Без маски Страница 2

– Закрой рот, – процедила она и, развернувшись, пошла в гостиную. – Это всё ложь!

– Ложь? – Рассмеялся, следуя за ней. – Это твой любовник тебе рассказал? Чтобы ты на него не подала в суд? Так вот я это сделаю. Подниму дело, и его осудят за преднамеренное убийство!

– Ты не сделаешь этого, – покачала мама головой и повернулась. – Хью здесь ни при чём.

– Я сейчас тебя ударю, если ты не прекратишь защищать этого ублюдка, – пригрозил я, чувствуя, как закипаю, как глаза наливаются кровью.

– Он тоже меня бил, а Хью обрабатывал раны. Мне не привыкать, потому что я увидела, что ты – один в один отец. Ты унижаешь женщин, а она… тебя любила. Ты, не разобравшись, устроил цирк! И за это я тебя никогда не прощу. Я люблю Оливию как родную. На моих глазах она росла, по-своему заботилась о тебе, защищала до последнего.

– Блять, да это маразм, – в шоке прошептал. – К черту эту тварь, – уже прорычал я. – Сейчас важнее другое. Ты разведёшься с ним.

– Нет, я первый раз в жизни сделала то, что хотела столько лет. Ради кого совершила неимоверное количество глупостей, – усмехнулась мама и сложила руки на груди.

– Тогда готовься носить передачки в тюрьму, – предостерёг её.

– Хью не убивал твоего отца, – нахмурившись, ответила она.

– Правда? Тогда кто это сделал? – Язвительно поинтересовался я.

– Это была я, – спокойно произнесла мама.

– Так, – протянул я, – теперь ты как любящая дура возьмёшь на себя всю ответственность, чтобы я не пошёл дальше? Глупо, мама, очень глупо. Я вытащу из грязи имя своего отца. Если надо, то и тебя вызову в суд. А там адвокаты разберутся, ещё как разберутся!

– Присядь, – указала мне на кресло, а я упрямо сложил руки на груди и остался стоять.

– Ладно, пришло время рассказать тебе всё. Правду, а не то, что ты себе придумал и то, что сочинил Хью, – вздохнув, она села на диван.

– Я влюбилась в Хью так давно, что даже не помню. Мне казалось, что этого человека я знала всю свою жизнь. Но была юная и импульсивная, глупая, – она горько усмехнулась. – Если бы могла предугадать, что последует за моим обидным письмом, то лучше бы прошла унижение и стала бы трофеем, но счастливым трофеем. Твой отец и Хью поспорили на меня, но влезла Кристалл, рассказав мне о споре на рождественском балу, с которого мы договорились сбежать с Хью и провести праздник в домике в Шотландии. Я разозлилась, чувство предательства затмили мой разум. Написала письмо, но только для Дэвида. И он с готовностью прочёл его в тот вечер. Хью кричал на меня, обзывал, а я отвечала тем же. Уехав к родителям, я старалась забыть, но каникулы закончились, и я решила, что всё это была ерунда. Ведь он говорил, что полюбил меня. Видела его редко на занятиях, а затем он вовсе перевёлся. Маргарет тоже выглядела удручённой, похудевшей и рассказала мне, что беременна. От Хью. Но она уверяла, что он любит только меня, а это просто случайность. Она ничего не хочет, не будет требовать и желает нам только счастья. Но для меня это было предательством, я не могла простить его. Тут же появился Дэвид, приглашал на свидания, преподносил подарки. Даже созвонился с моими родителями, спрашивая разрешения быть со мной. А я всё думала о Хью, пыталась найти его, и когда мне это удалось, то не смогла ничего с собой поделать. Любовь жила во мне. И мы начали встречаться тайно, пока Дэвид каким-то образом не узнал об этом. Хотя сейчас я догадываюсь, что сдала нас Кристалл. Он не ругался, а только сказал, что всё понимает, но просил об одном ужине вместе, чтобы попрощаться друг с другом. И я согласилась. Даже подумать не могла, что та ночь станет для меня концом моей жизни и любви. Он меня изнасиловал. А когда очнулась, то наши фотографии грязной ночи достигли родителей, Хью, всех. Мне пришлось уехать, перевестись в другой университет и попытаться забыть. Но я оказалась беременной, родители позвонили Дэвиду, и он тут же примчался делать предложение. Выбора у меня не осталось никакого. После твоего рождения он вновь пытался переспать со мной, но я закрывалась в спальне. А затем снова он подсыпал мне наркотики, и я забеременела, но больше не желала иметь детей и согласилась на аборт. Тогда первый раз он меня избил, я пролежала в больнице неделю. Затем новое насилие и аборт, и так по кругу до операции, которая больше не дала мне возможности иметь детей. Лёжа в палате, придумала, как избавиться от него. Это было невыносимо, ненависть жила в нашем доме и во мне. Только ты её не замечал, как и остальные. Я нашла дилера и начала подсыпать Дэвиду всё больше и больше доз, и он подсел. Затем он пытался спастись алкоголем и тогда распускал руки, а я убегала к Хью и Маргарет. Последней каплей стали сломанные рёбра, и Хью сам написал заявление на Дэвида, и его осудили. Тебе тогда было двенадцать. А я соврала тебе, сказав, что отец нас бросил. Незачем тебе было знать, как на самом деле обстояло всё, пока ты наслаждался воспоминаниями и гордился своим отцом.

Ноги дрогнули, и я рухнул на кресло, пытаясь понять, принять всё. Даже дышать боялся, чтобы не пропустить ничего из монотонного рассказа.

– Но тут приехали его родители и старший брат, – продолжила мама. – Они жили в Сиднее и имели вес в обществе, как и деньгами были не ущемлены. Они пытались откупиться, обвиняли меня во всём. Но у них ничего не получилось, потому что я отдала в суде все свои заявления, со снятием побоев. И они уехали, Дэвид сидел в тюрьме. Он говорил мне, что как только выйдет, убьёт и меня, и тебя, и Хью, всех, кто разрушил его жизнь. Его осудили на шесть лет. Но страх, который я испытывала, не давал мне жить, и я ухватилась за слова Тео о наркотиках. Я заставила тебя пройти медицинский осмотр, Хью помог мне подменить анализы, как я узнала, не без помощи Кристалл. И появилась возможность тебя спрятать в клинике. Через четыре месяца после твоего отъезда состоялся новый суд над Дэвидом, где рассматривалось это дело. Мы тянули время, как могли, пока в тюрьме, в которой он сидел, не познакомилась с охранником. Я заплатила ему, чтобы Дэвиду снова подсыпали наркотики. И к следующему слушанью он стал зависимым, неконтролируемым, а когда сообщили, что его заключение продлевают, то обезумел и накинулся на одного из присяжных. Разбил о его голову бокал и стеклом разрезал артерию. Он кричал, что заберёт сына, что сделает его врагом. Моим врагом, и тогда я останусь одна. Всё это время меня поддерживал Хью, а родители Дэвида наняли новый отряд адвокатов, которые запугивали меня. Но Дэвид сделал всё сам, он заметил охранника, который говорил со мной, требуя ещё денег. Я отказалась, а через три дня нам пришло оповещение, что он задушил его. Ему вынесли вердикт – смертная казнь, и тогда же настало время тебя забирать. Но я не могла, просто не могла привезти тебя сюда, чтобы ты узнал обо всём. И я дала согласие на продление. Дэвид умер в ночь перед казнью. Я не знала, как и почему, и только недавно узнала, что Хью пришёл к нему и заплатил крупную сумму, чтобы его убили раньше. Он сам об этом просил. А потом новый суд, чтобы посадить меня. Его родители не смогли смириться с потерей любимого сына, а тем более единственного внука на тот момент. Но когда я им сказала, что ты наркоман и сейчас лечишься, их запал сошёл на нет. Они оставили нас в покое, и ты вернулся домой. А здесь началась твоя история. Ты натворил дел, и Хью разозлился, кричал, что расскажет всё тебе. Правду о невинности Тео. Но я молила его не делать этого, обещала, что ты больше никогда не подойдёшь к Оливии. Поэтому мы расстались. А потом алкоголь и ночи без сна, ненависть на свою судьбу, но Хью сам нашёл меня. Мы решили, что прошлое там и останется, хотя Хью взял всю вину на себя. Я видела, как ты смотришь на Оливию, и это же видел Хью. И он соврал ей, рассказав только малую долю правды о твоём отце и тебе. Он защищал свою дочь. Как будто предвидел, что когда ты узнаешь об этом, то она станет жертвой. Ни я, ни Хью, не кто иной, как Оливия. Потому что мы всегда, когда слабы, причиняем боль самым близким. А теперь можешь делать, что хочешь. Подавай в суд, открывай дело, мне всё равно. Я устала от этой ноши, но я ни о чём не жалею. Я спасла тебя от Дэвида, как и Оливия пыталась огородить от прошлого и боли. Но ты оказался не тем человеком, которого я воспитывала и в которого верила.

Взялся за голову, чтобы не рухнуть на пол. В ушах так сильно звенели слова, что пришлось зажмуриться. Лучше жить в неведении о том, что было, чем сейчас осознавать, что ты ничего не можешь сделать. Это история выбила тебя из колеи, сорвала пелену с глаз и расколола маску уверенности. Ты жалок, ты предан всеми, буквально всеми. И тебе требуется воздух, которого осталось в твоём организме так мало, что дышать невозможно. Итак, маски сброшены, а под ними оказались такие же отвратительные существа, как и ты сам. А назад ведь дороги нет, ничего не исправить, ничего не перемотать. Сценарист оставил «вишенку» с торта специально для меня, чтобы показать, что я ничего не решаю, лишь пешка и даже не в своей жизни…