Алексей Поправкин - История пилота истребителя (сборник) Страница 2

Дмитрий был подготовлен к полету. Изучен район, но погоды все еще не было. Стоял густой туман. Этот адвективный туман иногда сливался с облачностью, и в этом случае облака просто цеплялись за аэродром, и понятия нижней кромки облачности уже просто не существовало. Моросил дождь, и было тоскливо. Наконец подул ветерок, туман рассеялся, а нижняя кромка приподнялась. Дмитрий настаивал на вылете. Во-первых, он вылетит, когда погода еще не наладится, и, следовательно, вероятность встречи с немцами в воздухе будет мала. Во-вторых, присутствует элемент внезапности… Командир полка с доводами согласился, пожелал удачи, и Дмитрий отправился к самолету, который вместе с механиком его уже ждал.

Было прохладно. Поверх гимнастерки Дмитрий надел кожанку, парашют. В кабине было тесно. Заурчал мотор, и кабина стала нагреваться, а вместе с ней и Дмитрий. Наконец температура воды и масла достигла необходимого уровня, он дал газ, и ЛаГГ, подпрыгивая, начал набирать скорость.

Самолет быстро оторвался и пошел набирать высоту. Почти сразу он вошел в облачность. Ее нижняя граница была менее 80 метров и дальше понижалась. Все внимание было теперь приковано к «пионеру» – прибору, по которому можно было судить о пространственном положении, секундомеру, указателю скорости, компасу да указателю высоты. Через пять минут, по расчету, он должен был пересечь линию фронта, занять высоту две тысячи метров, затем, еще 120 секунд не меняя курса, приступить к снижению и пробить облачность с вертикальной скоростью не более пяти метров в секунду.

Чистое небо появилось на 1800 метрах. Полет был между слоями. Самолет летел без крена и без изменения курса. Дмитрий похвалил себя. Прошло 350 секунд полета, и через 70 секунд уже можно снижаться, зайдя опять в облачность. Все внимание было приковано к выдерживанию курса. Мысли Дмитрия были в навигации, и золотое правило летчика-истребителя – крутить головой на 360 градусов – было забыто (шелковые шарфики на шее – это не пижонство, а необходимость для летчика-истребителя). В этот момент резкий толчок, треск, даже грохот прервали наблюдения за приборами. Самолет круто накренился, вошел в облачность, вариометр показал максимальное снижение, голова стукнулась о фонарь кабины. Дмитрий попытался вылезти из кабины, но сила тяжести вдавливала его в кресло. Высотомер откручивал высоту. Она уже была 1100 метров. У Дмитрия был только один вариант. Ему удалось приостановить вращение, и, отведя ручку от себя, он смог создать отрицательную перегрузку, которая и помогла ему покинуть самолет…

Открытие купола парашюта совпало с выпадением из облачности и ударом горящего истребителя о землю. Дмитрий висел на парашюте, а внизу шел поезд с одним-единственным вагоном, на котором лежала какая-то труба.

«Пушка», – пронеслось в голове Дмитрия. Он успел только соединить ноги и уже упал на землю. До линии фронта было километров тридцать, и направление было понятным. Дмитрий отстегнул парашют, забросал его ветками и опавшими листьями и прислушался. Слышалась канонада, да постукивал поезд с огромной пушкой на платформе. Канонада звучала на юго-востоке, а паровоз уходил на север. Тридцать километров по лесистой местности здоровому парню не показались сложными. Легким бегом Дмитрий выдвинулся на юго-восток. Ветви иногда хлестали, пару раз он падал, но продолжал бежать. По пути несколько раз попадались небольшие деревни. Их Дмитрий обходил, стараясь не попадаться никому на глаза.

Смеркалось. Очень хотелось пить. Во фляжке воды оставалось на один привал, но надо бежать. Его бег приостановило шоссе. По шоссе, в сторону фронта, лязгая гусеницами, двигалось восемь танков и десять машин с пушками и полевой кухней.

В кузовах машин сидели немецкие солдаты. Они, солдаты армии «Центр», орали песни, кто-то играл на губной гармошке, они еще не понимали, что их везут на убой. Лишь только убедившись, что дорога свободна, Дмитрий, пригнувшись, перебежал ее. Впереди он встретил шалаш, построенный совсем недавно. В нем Дмитрий и решил переночевать. Он набросал на пол еловых веток и, немного подкрепившись, лег спать.

Он проснулся с первыми лучами солнца, проникавшими сквозь низкую облачность, съел плитку шоколада и запил ее оставшейся водой. Уже было половина десятого. Он побежал. Едва волоча ноги, добрался, наконец, до огромного поля, которое было изрешечено снарядами и минами. Свистели пули и снаряды, вздымая вверх землю со всей требухой, что была там.

Дмитрий понял, что напрямик не пройти, а обходить надо осторожно, чтобы не нарваться на фашистов. Дмитрий устал, пожалуй, больше за последние три часа, чем за все время службы. Местами он полз, местами бежал, прежде чем услышал: «Хенде хох!»

Он радостно поднял руки вверх и позволил себя обыскать совсем молодому парню, который никак не ожидал, что, похоже, ему придется обыскивать вовсе не врага. В блиндаже, где сидел командир полка, Дмитрия допросили и, только убедившись в том, что он действительно свой, накормили и на попутке отправили в распоряжение третьего авиаполка.

В родном полку Дмитрий еще раз рассказал об увиденном. Распогодилось. Утром несколько звеньев пикирующих бомбардировщиков оправились на бомбежку.

Стройная, длинная Берта, «Шланке Берта» по-немецки, не изменила хода войны. Уничтожили ее и забыли про нее.

В небе Сталинграда. Начало ноября 42-го

В 1942 году на фронтах наступило затишье. Лучше сказать – стабильность. Попытки РККА начать контрнаступление от юга до севера успеха не имело. После декабрьского поражения под Москвой миф о непобедимости Германии развеялся, как утренний туман. Однако войска вермахта были еще очень сильны, а Бесноватого еще не до конца поразила «истерическая слепота».

Фашистская Германия делала ставку на Сталинград. После взятия Сталинграда открывались пути к нефтяным месторождениям СССР на Кавказе, а затем и к остальным частям СССР. Ставка Верховного Командования понимала это четко. Происходит концентрация наших и немецких сил на этом направлении.

23 августа 1942 года фашистская авиация, а точнее, 4-й воздушный флот наносит страшный бомбовой удар по Сталинграду. Несколько сотен самолетов за один только день совершили более двух тысяч вылетов. Фашистские ублюдки превратили город в руины. 43 тысячи мирных жителей были убиты, а более 50 тысяч ранены. Лучшие образцы боевой техники теперь направляются к Сталинграду. Авиация не была исключением.

Первые серийные самолеты ЛаГГ-5 стали сходить с конвейера в июле 1942 года, и лучшие летчики ВВС посылались на этот новый самолет. Первоначально ЛаГГ-5 имел на вооружении две автоматические двадцатимиллиметровые пушки ШВАК. Один снаряд такой пушки разбивал вдребезги самолет противника с дистанции до 150 метров. Пушки размещались в передней части фюзеляжа над двигателем. Приборное оснащение было очень скудное. На самолете даже не имелось ни одного гироскопического прибора, например авиагоризонта или гирокомпаса. Если сравнивать ЛаГГ-5 с аналогичными самолетами Германии, Великобритании или США, то может показаться, что технически он значительно уступал им. Однако по своим летным качествам он вполне соответствовал требованиям времени. Кроме того, его простая конструкция, отсутствие необходимости в сложном техобслуживании и нетребовательность к взлетным полям делали его идеальным для тех условий, в которых приходилось действовать частям советских ВВС. Эта традиция сильна до сих пор. Некоторые изделия так просты, что вызывают у иностранцев удивление и даже раздражение. На самом деле за нашим природным разгильдяйством кроятся блистательные идеи, которые в гарвардах и не снились.

Приказом от 8 сентября 1942 года истребители ЛаГГ-5 были переименованы в Ла-5. С лета 1942 года в Сталинград направлялись лучшие самолеты и лучшие летчики ВВС. Переучивание летного состава продолжалось пятнадцать дней и осуществлялось в городе Горьком на заводе 21.

Технология сборки была не отработана. Все больше работ по сборке осуществляли женщины, и все меньше мужчин оставалось закреплено на заводе. Качество сборки было соответствующим. Аварийность была высокой. То шасси не выпускалось, то мотор грелся, но это было начало. В числе первых Ла-5 получил 3-й ГИАП. До 6 декабря 1941 года полк имел 155-й номер. В конце августа 1942 года 3-й ГИАП стали перевооружать истребителями Ла-5. Полк находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, в ноябре его направили под Сталинград.

Дмитрий после своего приключения был отправлен в резерв своего полка и на переучивание на Ла-5. В резерве он получил недельный отпуск. Как можно провести отпуск в городе, где все поставлено на оборону? Отец был на фронте, а мать эвакуирована из Ленинграда в Самарканд.

К середине октября переучивание на Ла-5, как и недельный отпуск у Дмитрия, закончились. Новый истребитель Дмитрию понравился, после того как он налетал на нем первые пятнадцать часов. Ла-5 был более мощным, маневренным и лучше вооруженным по сравнению с ЛаГГом.