Лилия Лукина - Новая судьба Страница 2

– Понятно, – кивнула я. – А вам не страшно будет самому такие ответственные переговоры проводить? – уже задав этот вопрос, я поняла, что спросила что-то не то.

– Простите за нескромность, Елена Васильевна, – веско сказал Вадим. – но я не только двадцать лет провел бок о бок с Павлом Андреевичем и стоял у самых истоков создания нашей фирмы, но и, закончив экономический институт, являюсь доктором наук и свободно владею английским и немецким языками.

– Извините, Вадим Родионович, – покаянно сказала я. – Я всего этого действительно не знала. Та-а-ак! Что же мы имеем на данный текущий момент? День рождения у Павла, если мне память не изменяет, 10 апреля, а сегодня у нас еще только 4-ое, воскресенье начинается. Да-а-а… Худо дело! – вздохнула я. – Его – нет, Пана – нет, я ваших людей еще толком никого не знаю, а предстоит мне одной продержаться почти целую неделю в обстановке, максимально приближенной к боевой, если не в действительности боевой. Надо же, как совпало! – горестно качая головой, задумчиво говорила я и тут у меня в голове словно что-то перещелкнуло и я решительно потребовала: – А ну-ка, Вадим Родионович, давайте все с самого начала!

– Хорошо! – согласился Вадим и начал рассказывать: – Вчера мы с Владимиром Ивановичем пришли в кабинет за документами, потому что на одном из наших предприятий произошел некий прискорбный инцидент…

– А поконкретнее можно? – потребовала я.

– Елена Васильевна! Да зачем вам это? – удивился он.

– Вадим Родионович, для того, чтобы наша работа была более продуктивна, я расскажу вам одну старую притчу. Не возражаете? – Он только недоуменно пожал плечами, давая понять, что время я для сказок выбрала совсем неудачное, но он готов потерпеть, и я начала рассказывать: – Жил да был когда-то один купец, и было у него два приказчика. Одному он платил двадцать рублей в месяц, а второму – сто. И вот этот первый, страшно обиженный на то, что получает намного меньше своего коллеги, спросил как-то у хозяина, с чего бы это вдруг такая несправедливость. Купец подумал немного, а потом показал ему на стоящий во дворе воз с мешками и велел пойти узнать, кто это приехал. Приказчик побежал и, быстренько вернувшись, сообщил, что это мужик с товаром приехал. Тогда купец послал его узнать, что же это за товар такой. Приказчик опять побежал и потом сказал, что это мука. Купец его снова послал и велел спросить, сколько ее. Приказчик опять побежал и, вернувшись, сообщил, что двадцать мешков. Купец опять послал его узнать, сколько крестьянин за нее хочет. Приказчик вернулся и сказал, что тот просит за нее двадцать рублей за пуд. Тогда купец послал приказчика узнать, а не уступил ли мужик в цене. Приказчик опять побежал и, вернувшись, сообщил, что если хозяин заберет весь товар, то он уступит муку по девятнадцать рублей. Потом купец позвал того приказчика, которому платил сто рублей в месяц, и отправил уже его к тому же мужику. Приказчик вернулся и сказал, что это приехал крестьянин из одной из близлежащих деревень и привез на продажу двадцать мешков муки, за которую просит по двадцать рублей за пуд, но, если купец будет брать всю партию, то он согласен уступить по девятнадцать. «Вот теперь-то ты понимаешь, – сказал купец двадцатирублевому приказчику, – почему я плачу тебе в пять раз меньше?». Смысл притчи уловили, Вадим Родионович? Так что не будьте таким двадцатирублевым приказчиком и расскажите мне внятно, с чувством, с толком, с расстановкой все, что здесь произошло, чтобы мне не приходилось вас постоянно переспрашивать. Итак, начинаем с самого начала.

От этой моральной порки Вадим сидел красный, как рак – видно его еще ни разу в жизни так не отчитывали, но мне было самым решительным образом плевать на муки его трепетной души, и он это понял, потому что проглотил обиду и начал рассказывать.

– Вчера была суббота, 3-ье апреля, – сухим, официальным тоном говорил он, – и я весь день провел в усадьбе – готовил отчет о работе к приезду Павла Андреевича, а Владимир Иванович сначала тоже был здесь, а потом поехал к себе домой. Ему туда из офиса позвонили и прочитали только что пришедшее по электронной почте письмо из Австралии, где Павел Андреевич является одним из крупнейших акционеров международного концерна по добыче и переработке редких металлов. Там произошла серьезная авария с человеческими жертвами, рабочие грозят всеобщей забастовкой, и потребовалось обязательное и срочное! – подчеркнул Вадим, – присутствие кого-то из руководства нашей фирмы. Владимир Иванович, естественно, тут же перезвонил мне и, быстро собравшись, приехал сюда за кое-какими документами. Я же в ожидании его начал названивать нашему представителю в Австралии, но!.. – он развел руками. – У них там уик-энд в разгаре. Святое время, когда ни до кого не доберешься. Так что я позвонил в наше московское представительство и попросил забронировать для Владимира Ивановича билет на ближайший рейс, которым, пусть и с пересадками, но можно добраться до места.

– Так Пан же по-английски, насколько мне известно, не говорит! – удивилась я.

– А с ним из Москвы переводчик вылетел, – объяснил Вадим и я, понятливо кивнув, спросила:

– И часто у вас такие ЧП бывают?

– Бог миловал! Тьфу-тьфу-тьфу! – Вадим поплевал через левое плечо. – И, вообще, надо вам сказать, Елена Васильевна, что работа наша налажена так, что сбоев уже много лет не было. Ни одного! – подчеркнул он. – И поэтому мы, конечно же, были сильно обеспокоены. Так что Владимир Иванович прямо отсюда выехал в аэропорт и вылетел в Москву, потом в Австралию.

– Вадим Родионович, а поближе ничего подходящего нельзя было найти? – грубовато спросила я. – Кой черт потребовалось в Австралию забираться? Я, конечно, читала в журналах об обширных интересах Павла по всему миру, в том числе и об Австралии, и еще тогда поразилась, на кой ляд ему это сдалось.

– Я тоже в свое время и именно по этой причине был категорически против нашего участия в этом предприятии, но предложение было слишком выгодным, и Павел Андреевич сумел убедить меня, что стоит попробовать.

И тут у меня возник совершенно обоснованный вопрос, ответ на который, во избежание возможных недоразумений, я должна была получить немедленно.

– Вадим Родионович! – постаралась, как можно деликатнее, спросить я. – А почему третьим человеком сделали меня, а не вас? Ведь вы, по сути, являетесь не секретарем Павла, а его заместителем по экономическим вопросам.

– Все правильно, Елена Васильевна, – мягко улыбнулся он. – Секретарь я действительно только по названию и ни одно серьезное решение, касающееся коммерческой стороны деятельности нашей фирмы, Павел Андреевич никогда не примет, не посоветовавшись предварительно со мной. Но, видите ли, я слабый человек, кабинетный работник, – он с грустной миной развел руками. – Я могу просчитать любую задачу и выдать ее оптимальное решение, но… Я никогда не смогу его реализовать, воплотить в жизнь, потому что у меня совершенно нет того, чем в избытке обладаете вы – характера, силы воли, упорства в достижении цели, настойчивости… Жесткости, наконец! И потом… Стань я официально заместителем Павла Андреевича, мне пришлось бы постоянно находиться в центре внимания, общаться с журналистами и все такое прочее. Не для меня это, Елена Васильевна! Совсем не для меня!

– Знаете, Вадим Родионович, – сочувственно сказала я. – Я ведь тоже не родилась такой вот бой-бабой. Меня такой воспитали.

– Я знаю вашу историю, – покивал он. – Но, вместе с тем, такое поведение для вас естественно, вы чувствуете себя, как рыба в воде. А вот, попытайся я себя так вести, выглядел бы смешно и нелепо. Так что не думайте, что я на вас в обиде, хорошо?

– Хорошо, Вадим Родионович, – согласилась я и предложила: – Но давайте вернемся к нашим баранам. Значит, как я поняла, ни вы, ни Владимир Иванович само письмо и в глаза не видели и знаете о нем только с чужих слов, так?

Он на мгновенье задумался, а потом удивленно покивал головой:

– Выходит, что так!

– Ладно! – махнула я рукой. – Потом с этим разберемся, а сейчас давайте все про кабинет.

Он кивнул и начала рассказывать:

– Когда Владимир Иванович приехал в «Сосенки», мы с ним вошли в кабинет, взяли документы…

– Минутку! – перебила я его. – Кто конкретно открывал кабинет?

– Владимир Иванович своим ключом, – тут же ответил Вадим и пояснил. – Это дверь только выглядит, как деревянная, а на самом деле она стальная и огнеупорная, замок же к ней изготавливали по спецзаказу в Швейцарии. От этого замка существует всего три ключа. Первый – у Павла Андреевича, но он его перед отъездом оставил в усадьбе – у него в кабинете есть сейф с внутренним секретным отделением, шифр от которого знает только он. Вот в нем-то он и оставил и ключ, и еще некоторые вещи. Второй – у Панфилова, но он вчера его тоже здесь оставил и я его просто в сейф запер – у нас не принято в дальние поездки эти ключи брать. А третий – у меня, – он показал связку ключей.