Карен Шахназаров - Белый Тигр: киносценарии по мотивам романа Ильи Бояшова «Танкист, или „Белый Тигр“ Страница 2

Двое санитаров поднимают с земли обгоревшего танкиста, собираясь положить его на носилки. Танкист издает протяжный стон. Глаза его распахиваются.

По леску в сопровождении фельдшера и двух женщин-военврачей идет майор-хирург. Он на ходу делает глотки из фляжки, женщины-военврачи курят папиросы.

Процессия приближается к лежащему на земле обгоревшему танкисту, возле которого стоят двое санитаров.

Одна из женщин-военврачей наклоняется над танкистом. Прикладывает палец к сонной артерии.

– Пульс есть, – говорит она.

– Быть такого не может! – майор кладет в карман фляжку. Лично проверяет пульс у танкиста. Говорит санитарам:

– Несите его в хирургическую.

В хирургической палатке майор и женщины-военврачи смотрят, как две медсестры обильно смазывают мазью освобожденное от комбинезона обгоревшее тело танкиста и его лицо-маску.

Глаза танкиста открыты – в них беспредельная боль.

– Такого я еще не видывал, – говорит майор.

– Дня два-три проживет, – говорит женщина-военврач, продувая папиросу.

– Не больше, – соглашается вторая женщина-военврач. – Полный сепсис.

Госпиталь на Урале

По залитой солнечным светом палате совершает утренний обход процессия врачей во главе с начальником госпиталя – из-под халата, накинутого на его плечи, видны погоны полковника медицинской службы.

Процессия подходит к кровати в углу, на которой лежит кокон-танкист. Глаза его открыты, взгляд устремлен в потолок.

– Сколько он у нас? – спрашивает начальник госпиталя.

– Три недели, – говорит врач.

– Патология какая-то, – говорит другой врач. – Девяностопроцентный ожог, сепсис, а он все еще жив…

– В перевязочную его! – решает начальник госпиталя.

Перевязочная госпиталя

Начальник госпиталя и сопровождавшие его во время обхода врачи смотрят, как медсестры заканчивают освобождать танкиста от бинтов и марли.

Кожа на его теле и на лице – как у младенца. Нежно-розовая, гладкая. Такой же, как у младенца, взгляд открытых глаз – чистый и ясный.

– Патология какая-то… – запинаясь и выпучив глаза, проговаривает второй врач.

– Ну и где… следы ожогов? – нарушает затянувшееся молчание начальник госпиталя. – Где сепсис?..

– Я же говорю: патология какая-то, еще три дня назад живого места не было, – отвечает второй врач.

Начальник госпиталя наклоняется к танкисту:

– Тебя как зовут, боец?..

Танкист молчит. По глазам его видно, что он пытается вспомнить.

– Фамилия, имя, отчество?.. Номер части?.. – говорит начальник госпиталя.

– Не знаю, – с трудом раздвинув губы, произносит танкист.

Госпиталь на Урале. День

Танкист – он худ, линялая пижама висит на нем, как на вешалке, тапки на ногах больше похожи на лапти – метет листья на дорожке парка, окружающего здание госпиталя.

Кожа на его лице приобрела легкий загар. На лысой, без единого волоска голове – тоже.

– Иван Иваныч! – звучит женский голос. Танкист оборачивается.

– Тебя на комиссию зовут!.. – кричит из окна санитарка.

Кабинет

За столом: начальник госпиталя, двое врачей и двое военных – майор и капитан.

Перед ними стоит танкист в пижаме и тапках.

– Найденов Иван Иванович, год рождения – 1914-й, русский, – читает, заглядывая в историю болезни, один из врачей. – Беспартийный. Танкист.

– Подождите, подождите, – говорит майор. – Вы же говорите, документов при нем не было, и он ничего не помнит…

– В сопроводительной полевого госпиталя было написано: неизвестный танкист, – объясняет врач.

– Как же вы его фамилию, имя, отчество выяснили?.. – говорит майор.

– Его у нас все Иван Иванычем зовут, – объясняет начальник госпиталя. – Фамилию Найденов мы ему решили дать, так как в сопроводительной было написано, что его нашли в танке.

– А год рождения?.. Партийность?..

– Зубы у него, как у 30-летнего, – объясняет военврач. – А партийность, сами понимаете…

Майор и капитан оглядывают танкиста с ног до головы.

Тот стоит с безучастным видом.

– И что же с ним делать?.. – спрашивает майор.

Начальник госпиталя пожимает плечами.

– У него довольно редкий случай ретроградной амнезии, – произносит он. – Он помнит все навыки, помнит алфавит, умеет считать… но не помнит, кто он, откуда, кто его близкие, что с ним было. Я бы считал правильным признать его годным к нестроевой службе.

– Танкиста?.. – вскидывает брови майор. – Вы что, не знаете приказ Верховного: выписываемых из госпиталей танкистов направлять исключительно в танковые части?

– Знаю, – говорит начальник госпиталя. – Но тут случай особый… Боец без памяти…

– Чтобы пушку в танке заряжать, память не нужна, – говорит майор и объявляет танкисту: – Решением комиссии вы, Найденов, направляетесь в формируемую в Челябинске танковую бригаду.

На лице Найденова – никакой реакции.

Танковый полигон

Перед строем новеньких танков – их экипажи. Разного возраста, разных национальностей. Все в новеньких черных комбинезонах. В руках – танкошлемы.

На пригорке перед танкистами – молодцеватый майор и крепыш-подполковник Бугров со следами ожога на лице.

– Товарищ подполковник, личный состав бригады для проведения контрольных стрельб построен! – докладывает ему майор. – Начальник штаба бригады майор Колядко!

Подполковник в сопровождении майора начинает обходить строй танкистов. Останавливается перед Найденовым:

– Это откуда такой Кащей Бессмертный?

Найденов непонимающе смотрит на него. Молчит.

– Он из госпиталя, товарищ подполковник! – докладывает майор. – Рядовой Найденов…

– Ты кто? Башнер? Механик-водитель? – продолжает допытываться полковник у Найденова.

– Не знаю, – произносит Найденов.

– Как не знаешь? – удивляется подполковник.

– В его документах написано: танкист! – говорит майор. – Заряжающий…

– Ты что, глухонемой?

– Никак нет!.. Но что было до госпиталя – ничего не помню, – отвечает Найденов.

– Козья ножка! – говорит подполковник – Значит так, Найденов. Вон видишь танк, доблестный «Т-34»? Полезай в него… Посмотрим, что ты вспомнишь.

Найденов смотрит на танк, потом на подполковника.

Он подходит к танку, оглядывается. Подполковник внимательно смотрит на него.

Найденов взбирается на танк, исчезает в открытом люке.

Найденов в танке. Что-то меняется в его лице. Он проводит ладонью по приборам, ощупывает лафет пушки. Спускается вниз.

Словно бы прислушивается к чему-то.

Садится на сиденье механика-водителя. Руки его тянутся к рычагам и как-то умело и правильно сжимают их.

Лицо его сосредоточенно и напряжено. Он поднимает глаза и видит в открытом люке перед собой лицо подполковника Бугрова.

– Ну что? Механик? – то ли спрашивает, то ли утверждает тот.

Найденов молча смотрит на него. Его голубые глаза широко открыты.

Бугров решительно влезает на танк, спрыгивает в командирский люк. Его нога в сапоге касается спины Найденова.

– Давай, Найденов, – говорит он. – Заводи… поехали.

И Найденов заводит. Неожиданно быстро и уверенно, будто он только и делает всю жизнь, что заводит танки.

Взревев всей мощью двигателей, «Т-34» трогается с места. И что-то происходит на лице Найденова. То ли счастье, то ли еще что… Но и мы, и он сам понимаем, кто он… Механик-водитель.

Танкисты бригады, раскрыв рты, смотрят на носящийся по полю перед ними танк. Тот разве что только юлой не вертится.

– Давай, Найденов, давай!.. – возбужденно кричит в танке подполковник. – Покажи, козья ножка, на что ты способен!..

Хромовые его сапоги упираются в плечи Найденова. Подполковник бьет левым сапогом – Найденов дергает левый рычаг. Танк мгновенно поворачивает влево. Удар правого сапога – танк поворачивает вправо.

Танк на бешенной скорости носится по полю, выписывая зигзаги, ныряя в ямы и выныривая из них. Резко тормозит, пятится назад, замирает, снова устремляется вперед.

– Давай, давай!.. – ревет в танке подполковник, ударами сапог по плечам Найденова отдавая все новые команды на повороты, развороты и остановки.

Спрыгнув с танка, вернувшегося к зрителям-танкистам, подполковник подходит к открытому люку механика-водителя.

Найденов сидит в танке, поглаживая рычаги передач.

Подполковник достает коробку папирос, угощает папиросой Найденова. Дает ему прикурить, закуривает сам.

– Как же ты попался?.. – говорит он. – Ты же, козья ножка, водитель от Бога!..

Найденов, молчит, уставившись на него. В глазах – непонимание.

– На самоходку в засаде нарвался?.. Или на зенитки?.. – допытывается подполковник.

В глазах Найденова – напряжение.

– Совсем ничего не помнишь?.. Контузия?..

– Врач сказал, девяностопроцентный ожог, – говорит Найденов.

– Какой девяностопроцентный, козья ножка?! Уж я-то видел девяностопроцентных. Головешки!.. А у тебя ни одного следа ожога нет…