Анна Керн - Поцелуй Иштар. Часть 1. В Храме Великой Богини Страница 2

– Красавица, как же можно плакать в такой прекрасный день? – услышала я за спиной удивленный мужской голос.

Не оборачиваясь, я прикрыла обнаженное тело длинными волосами.

– Ты, случайно, не эту вещицу искала в траве? – спросил мужчина и положил мне на плечо расстегнутый жреческий браслет.

– Да! – обрадовалась я и поскорее надела его на ногу.

– Тебя же Анника зовут? Не обижайся, я взял твою игрушку, чтобы получше рассмотреть ее, – продолжал незнакомец. – Пойми, мне не нужен только браслет жрицы Иштар – я хочу ее всю. К тому же я оставил тебе подарок, чтобы ты не скучала без своих ритуалов.

– Какой же подарок? – удивилась я.

– Свое семя у тебя на губах.

– Да, твой любовный поцелую был очень приятен на вкус, – задумчиво произнесла я.

– Я зайду вечером в ваш Храм, – сказал мужчина и бесшумно удалился.

Когда я обернулась, его уже не было рядом.

3. Разлука

Но вечером в Храме я так и не встретила таинственного незнакомца. И на следующий день он тоже не пришел. Дни пролетали за днями, а он все не появлялся в священной обители.

Но жизнь продолжала идти своим чередом, и вскоре у меня и на правой ноге красовался еще один ритуальный браслет. А еще почти через год подобные символы посвящения были надеты и на руки.

Наравне с другими девушками меня обучали искусству доставлять наслаждение мужчинам. Но применить полученные знания на практике так ни разу и не позволили. Все мои подружки, даже ставшие жрицами гораздо позже меня, уже служили Богине Иштар и радовали нежными ласками мужчин, приходящих в храм Любви. А я все еще оставалась девственницей. Инанна разрешала мне лишь наблюдать за страстными играми других сестер.

Когда мы с подружками жрицами выходили на прогулку в город, люди на улицах относились к нам с подчеркнутым уважением. Все разговоры между ними прекращались, прохожие склоняли головы и расспрашивали о настроении Великой Богини.

Наша священная обитель была открыта для всех мужчин, желающих получить удовольствие, приобщившись к культу Иштар. От них требовалось лишь внести определенный вклад в казну Храма. В праздники эта сумма была значительно выше, чем в обычные дни. Считалось, что именно в это священное время Богиня Любви и плодородия приходила в Храм и через своих жриц лично участвовала в любовных играх. Ублаженная ласками, она была особо внимательна к просьбам своих почитателей и щедро даровала счастье и благоденствие.

И только я всегда оставалась в стороне от этих священных ритуалов. Инанна сделала меня своей главной помощницей и загрузила хозяйственными обязанностями. Теперь я должна была вести учет храмовых средств, планировать закупки продовольствия, а также заниматься другими скучными делами.

– Почему же мне до сих пор не разрешают ублажать мужчину? Во мне что-то не так? – спросила я как-то Инанну.

– Ты не готова пока. Не умеешь любить, – со смехом отвечала она.

Желание продолжать дальнейшие расспросы у меня сразу же отпало. Если для служения Великой Богине нужно считать корзины с зерном, то ничего не оставалось делать, как научиться получать от этого удовольствие.

4. Раненный воин

Как-то раз Инанна вызвала меня к себе и сказала:

– Анника, сейчас ты поедешь к одному тяжело раненному воину и станешь за ним ухаживать. Как жрица Иштар ты обязана дарить мужчине Любовь даже если он при смерти. А если он умрет, ты совершишь необходимые обряды и проводишь его в иной мир. И не вздумай спорить со мной. Запряженные лошади тебя уже ожидают у ворот Храма.

– Но, Инанна, что же я могу сделать для раненного? – удивленно спросила я. – Тут нужны знания как облегчить боль и залечить раны, а я совершенно в этом не разбираюсь. Да и погребальные обряды я никогда не выполняла самостоятельно.

– Действую по обстановке, – ответила она. – Я дам тебе сильнейшее средство для облечения боли и расскажу, как с ним обращаться. Но запомни, раненный должен принимать его только из твоих рук, и даже не показывай флакон с каплями никому другому. Иди же к нему, и пока он не умрет, в Храм не возвращайся. Только если за советом.

С таким странным напутствием я отправилась к умирающему.

Определить возраст раненного воина было сложно. Красивое сильное тело буквально на глазах теряло свои жизненные силы. Рана на груди кровоточила. Мне сказали, что стрела, пробившая доспехи, едва не задела сердце.

Я провела рукой по шее бойца. Казалось, жить ему оставалось совсем недолго.

– Ах, какой же ты красавец… – прошептала я. – Жаль, что я не могу ничего сделать для тебя. Видимо, Боги уже ожидают тебя в мире, куда ты приготовился идти.

– Нет, мне надо выжить, – простонал он.

– Да, ты прав, – украдкой разглядывая сильное тело воина, согласилась я. – Такой красивый мужчина обязательно должен выжить. Тогда слушайся меня. Открой ротик и приподними язычок.

Соблюдая все указания Верховной жрицы, я вылила нужное количество лекарства ему под язык. Вскоре раненому стало заметно лучше, и он уснул.

Воспользовавшись моментом, я решила хорошенько рассмотреть его красивое тело. Медленно поднимая покрывало, скрывающее его наготу, я проводила пальцами по белой бархатистой коже. Воин был высокого роста, крепкого, но при этом довольно изящного телосложения. Взволнованная красотой его груди и живота, я постепенно стаскивала покрывало вниз. Вдруг мой нескромный взгляд упал на его мощное орудие любви… Не буду скрывать, этот мужчина нравился мне все больше и больше. Я должна была сделать все, чтобы он выжил.

Попросив письменные принадлежности, я тут же принялась сочинять послание Верховной жрице:

«Слава Великой Богине и ее деяниям!

Инанна, воин, которого ты поручила мне проводить в мир иной, собирается выздоравливать. Срочно нужна твоя помощь».

Вскоре Верховная жрица вошла в дом умирающего. Комната будто осветилась золотым сиянием ее ритуальных украшений. Раненый все еще спал.

– Так, что тут у вас, Анника? Говоришь, он собрался жить? – деловито спросила она, бесцеремонно заглядывая под покрывало. – Ах, Куруш… Он все так же хорош.

Внимательно осмотрев кровоточащую рану, она молча удалилась. Но примерно через час вернулась вновь, неся в руках шкатулку со снадобьями.

– Смотри, Анника, я покажу тебе как надо его лечить. Но самое главное, нельзя чтобы кто-то посторонний наблюдал за нашими тайными действами и обрядами. Великая Богиня не простит нам разглашения секретов.

Инанна ласково шептала заклинания, нежно дула на раны воина и пропитывала окровавленные повязки лекарством. А потом стала осторожно гладить его по голове, шее и крепким плечам.

– Разве он сейчас что-то чувствует? – тихо спросила я.

– Чувствует. Это гимн Любви. Смотри и запоминай, – возбужденно шептала она, целуя его соблазнительный живот.

С глубоким вздохом наш воин открыл глаза. Стон вырвался из его исстрадавшейся груди.

– Тебе плохо, милый? – обеспокоено спросила я.

Верховная жрица нежно поцеловала его в лоб и игриво прошептала:

– Мне уже пора уходить. Куруш, поправляйся, милый…

Позвякивая драгоценностями, она вышла из комнаты.

– А ты остаешься со мной? – с тревогой спросил меня воин.

– Я буду с тобой, сколько ты пожелаешь, – поспешила успокоить я его. – Теперь расскажи, как ты себя чувствуешь? Я буду лечить тебя тайным снадобьями Богини Любви. Тебе понравится, я уверена.

Когда я закончила колдовать над его ранами, была уже глубокая ночь. Не в силах бороться со сном, я устроилась в кресле рядом с его постелью.

– Анника, тебе же так неудобно спать, – заботливо сказал он. – Ложись на кровать рядом со мной.

Я разделась и осторожно, боясь причинить ему боль, прилегла рядом. Он слегка обнял меня.

– Значит, будем жить… – с надеждой прошептал он.

– Ты поправишься, даже не сомневайся, – уверенно ответила я.

5. На войну

Сквозь сон я услышала прерывистый голос раненного. Он шептал и вскрикивал что-то на незнакомом языке. Его сильное тело сотрясалось от воспоминаний и горело от ранения.

Облегчая жар влажными полотенцами, я поймала себя на мысли, что мне очень нравится ухаживать за воином: прикасаться к его горячей коже, гладить по спутанным волосам. Это пробуждало необыкновенную нежность в моей душе. Хотелось покрыть все его прекрасное тело жадными поцелуями, и только страх невольно причинить боль останавливал меня. Ни один мужчина еще не вызывал во мне такие чувства.