Ольга Трушкина - Лилькины истории. Военное и послевоенное время глазами ребенка Страница 2

– Ну, подними же, что тебе стоит? Ведь он застрелит тебя и твоих детей.

Но мама стояла молча, не шелохнувшись. Неизвестно чем бы могла закончиться эта история. Но тут подошел немецкий офицер, совершавший утренний обход, в сопровождении трех вооруженных солдат. Быстро оценив обстановку, он приказал подчиненным арестовать обидчика, извинился перед мамой, купил весь оставшийся товар, и гордо задрав подбородок, с пафосом произнес:

– Доблестная немецкая армия не воюет с женщинами и детьми!

Затем он медленно удалился. Хотел ли таким поступком фашистский офицер завоевать симпатию местных жителей, или он оказался хорошим добрым человеком? Для нас, в тот момент было не важно, мы об этом не думали. Главное – мы были спасены, и только тогда мама осознала, какой опасности подвергались она и ее дети. Обняла нас, заплакала и увела домой. Ни о каких петушках в тот день мы даже не вспомнили.

После этого случая, мама и ее сестры не выходили на улицу, без низко надвинутых на лоб платков. Бабушка сказала, что нельзя показывать немцам свою красоту. Молодых женщин фашисты мучают и увозят в Германию.

Шли дни, наполненные тревогой и страхом. Люди разговаривали в полголоса, боясь навлечь на себя несчастье. По городу ползли слухи, что расстреливают коммунистов и евреев вместе с семьями, а молодежь угоняют в Германию на тяжелую работу.

Вестник

Мы, дети, с трудом понимали, что происходит и что такое война, слишком были малы. Постоянное чувство голода и страх – это все, что мы чувствовали тогда…

Невозможно передать словами тот ужас, который я испытывала, когда повсюду грохотали снаряды и взрывались бомбы. Мне хотелось сжаться в маленький, очень маленький комочек и стать совсем незаметной. Мы с сестрой, постоянно плакали, даже не понимая, что можем погибнуть в любую минуту. Нам просто было страшно и очень хотелось есть…

В то время все люди верили, что война скоро закончится, ведь наша Родина такая могучая и сильная, а наша Армия непобедимая. Через два три месяца фашисты будут разбиты и с позором побегут от нас. Но всё оказалось совсем не так. Война затянулась на долгие годы и принесла людям много горя и страданий.

Бабушка жила с тремя младшими дочерьми в большой просторной квартире в центре Нальчика.

Помню, что мамины сестры показались мне очень красивыми молодыми девушками.

Старшей – Лике было в то время восемнадцать лет. Она только что окончила среднюю школу с отличием и собиралась поступать на физмат в пединститут. Война разрушила ее планы: пришлось устроиться на работу в госпиталь, чтобы как-то выжить. Одной зарплаты бабушки на всех не хватало. Ирина Александровна была санитарным врачом, работала на рынке – проверяла свежесть продуктов.

Две младшие девочки учились в школе: средней – Алле было шестнадцать лет, она мечтала стать балериной, занималась в танцевальной студии. Самой младшей – Кире недавно исполнилось четырнадцать. Это была веселая, подвижная девочка, очень добрая и симпатичная.

С первых же дней мы нашли с ней общий язык, и, несмотря на разницу в возрасте, Кира стала нашей лучшей подругой. Она оказалось большой выдумщицей: постоянно сочиняла страшные истории, сама в них верила и очень боялась оставаться в темноте одна, опасаясь злых ведьм и ужасных чудовищ.

А еще у бабушки была замечательная собака – немецкая овчарка по кличке Вестник. Молодой красавец-пес был очень умным и добрым, он участвовал наших играх, выполнял команды и, даже, разрешал садиться на себя верхом. Мы с Инной, по очереди, катались на нем.

Гулять с Вестником стало самым большим удовольствием для нас.

Так мы и жили все вместе, переживая трудности, и верили, что война очень скоро закончится.

Время шло, положение на фронтах все ухудшалось, мама с тревогой ожидала писем от отца, они приходили очень редко, это заставляло ее постоянно нервничать.

Каждое папино письмо было настоящим праздником. Его перечитывали по многу раз, даже мы, маленькие дети, знали все строки из писем наизусть. Отец за полгода окончил летное училище и стал военным летчиком, летал на истребителе и громил фашистов.

Мы очень гордились своим отцом и во дворе рассказывали детям о его подвигах. Сводки новостей по радио становились все тревожнее. Немцы брали города один за другим. Запасы в доме просто таяли. Еды постоянно не хватало, а ртов было семь, да еще и собака. Бабушка иногда приносила с рынка кое-какие продукты: то бутыль молока, то кусок мяса. Продавцы ей давали за разрешение на торговлю. Но этого не хватало, есть хотелось все время.

У мамы были некоторые золотые украшения, и она время от времени обменивала их на продукты – муку, картошку, сало, постное масло, и наконец, у нее осталось лишь одно золотое колечко с крошечным бриллиантом, с ним она ни за что не хотела расставаться. Это был подарок от отца в день их бракосочетания.

Прошло больше года, а война все не кончалась. Время тянулось очень долго. К осени 42-ого мы настолько обеднели, что ели только один раз в день. Обычно это был какой-нибудь суп, заправленный капустой, картошкой или крупой. Все ходили грустные и вялые, ничего не хотелось делать, даже мы забросили все игры.

Особенно тяжело было собаке. Вестник очень похудел, он мучился от голода, но никогда не просил есть – чувствовал, что все голодные, и нет надежды на то, что в миску ему что-нибудь положат. Он даже был согласен на вареную капусту, но и она доставалась ему очень редко. Пес тихонько лежал на своей подстилке и только тяжко вздыхал, грустно глядя на своих хозяев. Единственной радостью в жизни собаки стали прогулки. Он весело бегал за палочкой, по команде прыгал через скамейки в сквере, забывая о голоде. Однажды случилось так, что пес убежал, и сколько бы его ни звали, не откликался. В этот день мы пришли домой без собаки и думали, что больше никогда не увидим ее.

К вечеру Вестник вернулся домой с виноватым видом. Сразу было заметно, что он что-то ел. Но где и как он добыл пищу, нам было неизвестно.

– Ну что ж, – заметила бабушка, – хорошо, что хоть кто-то из нашей семьи поел досыта. Не будем ругать за это Вестника, он молодец. Пусть теперь сам добывает себе пропитание.

Она погладила пса по голове.

Поняв, что наказания за проступок не будет, Вестник прижался к бабушке и начал лизать ей руки. С тех пор пес повадился исчезать каждый день, он возвращался домой довольный и сытый.

Как-то раз, уже под вечер, Вестник принес задушенную полуощипаную курицу и положил ее на порог. Сам лег рядом, и, громко стуча хвостом об пол, как бы сказал: «Смотрите, я принес и вам еду, кушайте на здоровье!»

Всеобщему восторгу не было предела. Курицу разделали и сварили в большой кастрюле, засыпав бульон остатками вермишели. Еды хватило на два дня. Героя тоже не обделили: он ел суп и с удовольствием грыз куриные косточки.

Такие подарки Вестник делал нам еще не раз: иногда это было кольцо копченой колбасы, а чаще кусок сыра или хлеба. Мы радовались всем его подношениям. Но бабушка очень беспокоилась за собаку:

– Как бы с Вестником чего не случилось!. Его могут поймать на месте преступления, сильно избить или даже убить. Время сейчас голодное и очень жестокое.

Но воришке все сходило с рук, пес был удивительно хитер и умен. Поймать его было невозможно.

В середине октября резко похолодало. Топили печку-буржуйку, чтобы согреться. Вокруг нее собирались все домочадцы, на этой же печке готовили еду.

Вестник во время обстрелов и бомбежек не выходил из дома, он прятался под железной сеткой бабушкиной кровати. Псу казалось, что там безопаснее.

По радио звучали громкие предупреждения, о том, чего нельзя делать населению. За любое неповиновение грозили расстрелом.

Мы ходили на прогулки с собакой в наш любимый сквер. До оккупации там Вестник показывал разные трюки, вызывая восхищение зевак. Сейчас в сквере было безлюдно. Лишь один человек – пожилой немецкий офицер постоянно наблюдал за нами. Он внимательно приглядывался к собаке. Несколько раз немец пытался заговорить с Кирой, но она тут же брала собаку на поводок, и мы убегали домой.

– Чего от нас хочет этот старый фашист? – негодовала Кира. – Наверное, собирается украсть нашего Вестника. Не отдадим ни за что! Он замучает несчастного пса.

Мы были полностью с ней согласны.

В тот злополучный день немецкий офицер появился снова, но теперь он действовал решительно.

– Медхен, медхен, да ты – обратился он к Кире, показав на нее пальцем. – Как имя твой зобашка?

– Вестник – недружелюбно ответила Кира и отвернулась.

– Веник? – удивился немец, – какой плохой имя для такой хороший зобашка.

– Вестник – раздраженно повторила Кира.

– Ааааа – Вестник, ошень змешной имя. Этот порода дойче хунде – немецкий овчар, ошень хороший. У вас он плохо кушать, совсем худой. Он скоро умирать. Я понимать, их бин доктор, зобачий доктор. Зобашка долшен кушать мясо, много мясо.